Тайные общества и секты: культовые убийцы, масоны, религиозные союзы и ордена, сатанисты и фанатики
Шрифт:
Для старообрядцев в прошлом считалось большим грехом несоблюдение постов. Во время великого поста песен не пели, и тем более не танцевали. Можно было во время постов только читать стихи из священных старинных книг и славить Господа Бога.
Бегуны (странники) – секта христофоровцев
Одним из мест, облюбованным старообрядцами, которые бежали из центральной России в безлюдные лесные пустыни на окраинах государства, была Вятская губерния. И не случайно одну из станций Вятско-Двинской дороги, проложенной
И вот в этом краю незадолго до первой мировой войны объявился невесть откуда и быстро прижился «странник» Христофор Зырянов. Ему было тогда лет сорок.
«Бегунскую веру» Зырянов и принялся здесь распространять. Почва для такого посева была плодородная, и лет через десять Христофор стал полновластным наставником многочисленных единоверцев. Местное население называло их уже не иначе как христофоровцами или подполь-никами.
Маленькое Христофорово царство устроено было по испытанной полутора веками схеме страннического подполья.
Верноподданные его распадались на несколько категорий: на благодетелей, последователей, странников и скрытников.
Благодетелями были, как правило, зажиточные крестьяне и мельники, в домах которых, оборудованных тайными подвалами и чуланами, двойными стенами, прятались странники и скрытники. В этой строительной технике благодетели достигли высокого мастерства. Кольцо в дверях, например, они соединяли тонкой, незаметно протянутой проволокой с колокольчиком в подпольной келье и молельне, и при первых признаках опасности скрытники быстро выбирались через подземные лазы, исчезали в ближайших зарослях. Благодетели составляли, так сказать, материальную базу христо-форовского мирка, и поэтому им разрешалось «работать на антихриста» – на железной дороге, а позднее – в колхозах. Надо сказать, что благодетели ущерба не терпели: скрыт-ницы были по существу батрачками, которых нужно было кое-как кормить; они бесплатно работали на благодетеля, занимались рукоделием.
Последователями называли людей, оказывавших скрытникам всякие услуги «в мире».
Странниками именовали разъездных вербовщиков и связных между сетью благодетелей и тайными лесными скитами.
И, наконец, скрытники – монахи и монахини, давшие обет поститься и молиться до смерти. Собственно говоря, они уже считались умершими «для мира», и, по рассказам здешних стариков, единоверцы (единосогласники – на языке старообрядчества) для отвода глаз даже «хоронили их, при всем честном народе степенно и горестно пронося на деревенские кладбища пустые гробы с заколоченными крышками. Таким же образом хоронили умерших на самом деле: на общее и посему „поганое“ кладбище – пустой гроб, а усопших единосогласников – в тайные ямы возле скитов.
В середине 20-х годов в лесах к северу от деревни Дани-ловки Мурашинского р-на, неподалеку от истока реки Великой, там, где теперь проходит граница Кировской области и Республики Коми, христофоровцы построили главную свою обитель – починок Град (починком в этих краях издавна называли выселки, начало, почин новой деревни). Рядом с просторным, двухэтажным домом легального
Надо сказать, что бегуны (странники) в то время представляли собой разветвленное подполье, руководимое из единого центра. Во главе этого центра стоял так называемый «пре-имущий старейший» (по всей вероятности, страннический центр скрывался где-то на территории нынешней Ивановской области, в районе Вычуги и Кинешмы). Все подполье разделено было на обширные области или стороны – ярославскую, казанскую, тагильскую, каргопольскую – во главе с областными старцами. И, наконец, каждая сторона-область объединяла три-четыре предела во главе со старейшим преимущим предела (или предельным старейшим).
Христофор Зырянов в течение 12 лет был старейшим вятского предела, который тянулся по обе стороны железной дороги от станции Опарино через Вятку-Киров до станции Верещагине в Пермской области. На всем протяжении (более полутысячи километров) к 1929 году было, по словам Христофора, около 150 странников и около 300 последователей и благодетелей. Старцы располагали штатом помощников. Например, при старейшем преимущем предела было два помощника, духовник и несколько разъездных проповедников, связных и вербовщиков.
Починок Град стоял на высоком холме. У южного подножья его, в лощине, плотно заросшей кустарником, течет речушка Каменка. Восточный склон отлого уходит в сумрак огромного оврага, словно залитого до краев непролазным хвойным лесом. В лесу скрывались скитские землянки. Возле землянок находился лог, каждую весну заполняемый талой водой. В нем весной и летом 1932 года были утоплены десять скрытниц (речь идет только о тех, чью гибель удалось установить; вполне возможно, что жертв было больше).
«Принятие самоумерщвления» проходило в определенном ритуальном порядке. Облаченных в длинные холщовые рубахи женщин на смерть выводили из землянок по три – по четыре. Лица их, такие безжизненно-серые, как и холст смертных рубах: «совершению подвига», «принятию венца мученического» предшествовала десятидневная голодовка. Скрытницы еле держались на ногах, их заботливо поддерживали под руки помощницы Христофора, который степенно шествовал во главе процессии. Вслед за обреченными шли обитатели скита и благодетель – хозяин починка, в его обязанность входило рыть могилы.
У края ямы скрытниц обвязывали полотенцами (чтобы потом выволочь на берег) и сталкивали в грязную, гнилую жижу. Если они не тонули сразу, то одна из скрытниц, старуха Филиппея Плехова, погружала головы в воду.
«Как правило, завязывали полотенцами и вниз лицом опускали в воду, потом сверху прижимали руками, чтобы они не всплывали, – сообщила впоследствии одна из скитниц, Галина Земцова. – Смерть носила мученический, изуверский характер. Например, когда утеплялась Елена Лузянина, то очень сильно билась ногами…». Елене было всего 25.лет.