Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг.

Сергеев Федор Михайлович

Как это делалось, можно проиллюстрировать на примере дела Овчинникова, который в первые годы войны был заслан органами советской контрразведки на территорию Германии и удачно там легализовался.

Высоко оценив оперативные возможности Овчинникова, чему во многом способствовала легенда, разработанная для него чекистами, абверовцы склонили его к сотрудничеству и решили отправить в тыл Красной Армии.

Когда после якобы успешно выполненного задания Овчинников возвратился в Германию, ему была учинена многоступенчатая проверка с единственной целью — установить, не связан ли он с советскими органами безопасности.

Зондерфюрер Зингер, которому была поручена работа с Овчинниковым, в течение двух дней выслушивал его подробный рассказ о пребывании на советской территории и об условиях выполнения полученного задания, делая при этом какие-то заметки в блокноте. В заключение Овчинникову было предложено изложить свое сообщение в письменном виде, очевидно для сопоставления.

Затем

он был приглашен на квартиру к сотруднику абвера Себастьяну, успевшему, и, вероятно, не без цели, коротко сойтись с ним. Предварительно угостив Овчинникова водкой, абверовец своими вопросами дал разговору нужное направление: Овчинникову пришлось воспроизвести даты, обстоятельства, факты, сообщенные им прежде Зингеру.

Следующий этап проверки был связан с подключением к работе с Овчинниковым агентов абвера «Антона» и «Дмитрия», действовавших, несомненно, под контролем Зингера. Старательно спаивая земляка русской водкой, они под видом того, что им якобы скоро предстоит выполнять точно такое же задание в советском тылу, подробно опрашивали Овчинникова о том, с какими трудностями столкнулся он на территории СССР и что, по его мнению, следует предпринять, чтобы обойти препятствия. Словом, фактически заставляли Овчинникова повторить то, что он устно и письменно сообщал до этого.

В то же время, боясь, очевидно, ненароком насторожить Овчинникова и тем самым затруднить дальнейшую проверку, руководство абвера доводит до его сведения, что командованием вермахта он произведен в лейтенанты и награжден двумя медалями «За храбрость», — мера, явно рассчитанная на то, чтобы отвлечь его внимание от проводившейся вокруг него работы.

На следующем этапе проверки абверовцы прибегают к такому трюку: Зингер во время очередной встречи с Овчинниковым интересуется, почему он до сих пор не женат. Тот сообщает ему, что проводит время с Таней, работавшей в одной из лабораторий абвера, но о женитьбе пока не помышляет. С этого момента Зингер не упускает случая, чтобы завести разговор о женитьбе и убедить Овчинникова в необходимости в интересах дела форсировать события, и тот в конце концов уступает настояниям шефа.

Наскоро сыграли свадьбу, ассигновав для этого из средств абвера 750 марок и снабдив жениха ящиком водки и 25 продовольственными пайками. Жена не скрывает повышенного интереса к делам мужа, задавая ему порой провокационные вопросы. Однажды в интимном разговоре она прямо спросила его: «Почему ты работаешь против своих?», имея в виду под «своими» абверовцев.

Но и этим дело не ограничилось. За неделю до отправки Овчинникова на задание в тыл Красной Армии Зингер, вручив ему изготовленные в лаборатории абвера фальшивые документы, имевшие серьезные изъяны, просил его тщательно осмотреть их. Решили таким путем определить, насколько Овчинникова беспокоит вопрос о собственной безопасности на территории СССР. Разгадав подоплеку этой затеи зондерфюрера, Овчинников заявил, что «с такими документами появляться нельзя», и потребовал заменить их. Участие Овчинникова в крупной операции против «Цеппелина» обеспечило в конечном счете получение чекистами важной информации о деятельности СД и абвера против нашей страны.

Несомненно, борьба с вражеской агентурой была бы более эффективной, если бы органы государственной безопасности СССР в предвоенные годы занимались только своим прямым делом, а не вовлекались в антинародные репрессии ради поддержки культа личности. «Культ личности, — отмечалось в докладе, посвященном 72-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, — до неузнаваемости исказил институты советского народовластия. Правоохранительные органы, в том числе органы госбезопасности, были во многом превращены в орудие сталинского произвола. Безжалостный механизм репрессий уничтожил цвет большевистской партии, обескровил все слои советского общества. Под его жернова попала и плеяда чекистов — учеников и соратников Ф. Э. Дзержинского» [239] . В обстановке развязанного Сталиным террора многие чекисты сохранили верность социалистическим идеалам, сами стали жертвами чудовищного произвола: в результате ложных обвинений в 30-е, 40-е и начале 50-х годов подверглись репрессиям более 20 тысяч чекистов.

239

Правда. 1989. 5 нояб.

На первом этапе войны обескровленные сталинскими репрессиями органы государственной безопасности СССР, естественно, уступали гитлеровской разведке в профессиональном уровне, и в техническом оснащении, но, преодолевая трудности, набирали силу, наносили противнику поражение за поражением.

Оценивая деятельность секретных служб фашистской Германии накануне и в период Великой Отечественной войны, один из ее руководителей писал: «Надо заметить… что мы не выполнили поставленной перед нами задачи. Это зависело не от плохой агентурной работы немцев, а от высокопрофессиональной работы русских, от хорошей

бдительности не только военнослужащих, но и гражданского населения… »

В предвоенный период советские органы госбезопасности, как это будет показано дальше, владели ценной информацией о военно-политических планах империалистических государств и даже располагали точными сведениями о готовившейся фашистской агрессии, но этими данными политическое руководство СССР пренебрегло, в результате чего был нанесен тяжелый урон интересам Отечества.

В военное лихолетье, в период ожесточенных сражений под Москвой, Сталинградом, на Курской дуге важную роль сыграли представленные чекистами советскому командованию сведения о составе и дислокации войск вермахта, их вооружении и оснащенности, потерях врага и его резервах. Совокупность планомерно осуществлявшихся советскими органами безопасности оперативных мер, решающее значение в которых отводилось «радиоиграм», помогла убедить разведку противника, а через нее и руководство вермахта в отсутствии под Москвой в декабре 1941 года необходимых резервов. Контрнаступление Красной Армии явилось для немецкого командования неожиданным. В период битвы за Москву, победа в которой имела ключевое значение для всего дальнейшего хода войны, нацистам, несмотря на все старания их секретных служб, не удалось ни помешать переброске советских войск на фронт по московской транспортной сети, ни предотвратить своевременное прибытие сибирских дивизий, привыкших к суровой зиме и хорошо экипированных для боевых действий в зимних условиях, ни парализовать саму Москву как прифронтовой район.

В феврале — июне 1942 года агентурным путем были получены ценные сведения о немецких войсках на южном крыле фронта (в Харьковской, Донецкой, Киевской, Полтавской и других областях). Тогда же были добыты важные документы, раскрывающие группировку противника на центральном участке фронта. В мае 1943 года был захвачен в тылу противника офицер разведотдела штаба ВВС центральной группы армий, на основании показаний которого удалось выяснить планы подготовки немецкого наступления на Курской дуге. Бывший директор Центрального разведывательного управления США Аллен Даллес писал, что «информация, которую добывали советские разведчики во время второй мировой войны, содействовала военным усилиям Советов и представляла собой такого рода материал, который является предметом мечтаний для разведки любой страны» [240] .

240

А. Даллес. Искусство разведки. М., 1964. С. 112.

НА ПУТИ К БАНКРОТСТВУ

По традиции германская военная разведка и контрразведка располагала наиболее квалифицированными кадрами профессионалов, сыгравшими, как мы убедились в этом, далеко не последнюю роль в осуществлении политики агрессии, в планировании, подготовке и ведении войны против Советского Союза и антигитлеровской коалиции в целом.

Абвер I в период с 1936 по 1943 год возглавлял Ганс Пикенброк, выходец из богатой католической семьи, участник первой мировой войны, который начал сотрудничать с немецкой военной разведкой в 1921 году, в бытность своей службы в рейхсвере. Его связи с абвером в еще большей степени упрочились с переходом в гитлеровский вермахт, где ему вскоре было присвоено звание майора, в 1937 году — подполковника и в 1940 году — полковника. Среди своих коллег по работе в военной разведке и контрразведке Пикенброк, отличавшийся высоким интеллектом и широким кругозором, слыл одной из наиболее заметных и влиятельных после Канариса фигур, другом которого он являлся. Неудивительно, что Канарис считал его своей «правой рукой», «непосредственным заместителем во всех случаях и по любым поводам». В качестве тайного эмиссара нацистской верхушки Пикенброк, наделенный чрезвычайными полномочиями и пользовавшийся полным доверием Гитлера, исколесил всю Европу, побывал на Ближнем Востоке, навещал и временно оккупированные районы Советского Союза. Как следует из показаний небезызвестного А. Розенберга ', данных им во время Нюрнбергского процесса, Пикенброк весной 1940 года был направлен Гитлером в Осло, чтобы довести до главаря местных фашистов Квислинга приказ фюрера, обязывающий его обеспечить переход «пятой колонны» к практическим действиям — к моменту вступления немецких войск в Данию и Норвегию она должна была парализовать сопротивление их народов гитлеровской агрессии. Пикенброку периодически поручались и другие тайные миссии, связанные с активизацией пронацистских сил в странах, которым грозило нападение фашистской Германии. Рьяный и многоопытный исполнитель преступной воли фюрера, он умел обставить выполнение «деликатных» поручений таким образом, что ему всегда удавалось остаться в тени, за кулисами инспирированных им бурных событий, а при возникновении опасности вовремя замести следы. Это качество особенно ценил в Пикенброке Гитлер, одаривший его за верную службу нацистскому режиму многими высокими наградами, в том числе «Золотым германским крестом» и «Дубовыми листьями» к «Рыцарскому кресту».