Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг.

Сергеев Федор Михайлович

Картина того, что представляло собой руководящее ядро абвера, будет неполной, если не рассказать о главе ведомства шпионажа и диверсии гитлеровского вермахта Вильгельме Канарисе, возглавлявшем абвер на протяжении десяти лет.

Канарис родился 1 января 1887 года в семье богатого инженера, директора сталелитейного завода. Предки Канариса прожили много лет в Северной Италии, прежде чем переселиться в Германию. После окончания реальной гимназии в 1905 году в возрасте 18 лет он становится кадетом королевского военно-морского флота, а в 1907 году направляется на крейсер «Бремен» в качестве адъютанта командира корабля. Крейсер «Бремен», курсировавший под немецким флагом у берегов Южной и Центральной Америки, должен был во время волнений в латиноамерикансих странах защищать интересы немецких компаний. После недолгого пребывания на родине Канарис вновь отправляется в заграничное плавание. На этот раз на борту крейсера «Дрезден», решавшего ту же задачу, что и «Бремен», но в восточной части Средиземноморья-на Балканах. Весной 1915 года «Дрезден» получил пробоину в заливе Камберлен, и основные члены экипажа были интернированы чилийскими властями на острове Хуана Фернандеса. Пробыв в неволе несколько месяцев, Канарис совершил дерзкий побег и через Анды добрался до Вальпараисо. Получив там паспорт на имя Риида Розаса, он на голландском корабле прибыл в Германию через Плимут и Роттердам [246] .

246

Kahn D. Hitler's Spics. P. 226 — 227.

Летом 1916

года с тем же чилийским паспортом ему удалось, невзирая на блокаду англичан, проскользнуть в Испанию, где он был зачислен в штат немецкого посольства в качестве помощника военно-морского атташе. Поставленная перед Канарисом задача состояла в том, чтобы выявить на испанских базах лиц, согласных работать на немецкий военно-морской флот и, в частности, готовых вести наблюдение за движением (особенно через Гибралтар) транспорта союзников и нейтралов. Он должен был также, используя свои связи, склонить местные компании к участию в снабжении немецких подводных лодок, заходящих в испанские порты, топливом и продовольствием. Это рискованная миссия, выполнение которой нельзя было возложить ни на военно-морского атташе Германии, ни на его немецкий персонал. Между тем наполовину англичанин — наполовину чилиец Риид Розас вполне подходил для этого. Благодаря хорошему знанию испанского языка и умению обходиться с людьми Канарису удалось создать успешно функционировавшую организацию, действовавшую на территории Испании и Португалии. (Завязанные им связи среди испанцев оказались полезными и через 20 лет.)

Вскоре он был отозван в Германию, чтобы принять командование подводной лодкой, которая базировалась в Каттаро. В то время у него было много друзей в австрийских военно-морских силах, и он отлично разбирался в австрийских проблемах.

После Ноябрьской революции 1918 года в Германии Канарис, страшившийся революционных потрясений, охотно принял предложение о работе в личном аппарате военного министра «кровавой собаки» Г. Носке и в качестве его адъютанта участвовал в подавлении «спартаковцев» в Берлине, выдвинувших лозунг «Вся власть Советам!». Был тесно связан с реакционной военщиной и ее террористическими организациями, с помощью которых учинялась расправа с революционным движением в Германии. Стоял за кулисами подлого убийства в 1919 году видных деятелей германского и международного рабочего движения Р. Люксембург и К. Либкнехта.

В последующие годы Канарис, продолжая службу в германском военно-морском флоте, завязал тесные связи с национал-социалистами, горячо поддерживал их антикоммунистические воззрения. Сначала он служит в штабе эскадры на Балтийском море, затем переводится на крейсер «Берлин» [247] . В дальнейшем работает в штабе начальника морского управления военного министра, ведая вопросами развития и вооружения подводного флота. К этому времени получают общее признание «исключительная работоспособность» Канариса и «на редкость высокие качества, делающие его пригодным для занятия высокого поста»; отмечается особая компетентность в вопросах военно-политического характера применительно к военно-морским силам.

247

По воле случая в числе молодых членов экипажа «Берлина» находился Рейнгард Гейдрих, которому через некоторое время суждено было стать шефом РСХА и злейшим врагом Канариса.

В одной из характеристик Канариса, датированной 1 ноября 1926 года, говорилось: «… чувствуя до тонкостей психологию и национальные особенности иностранцев, обладая к тому же поразительным знанием многих языков, Канарис умеет отличным образом устанавливать контакты (от самого маленького человека до знаменитостей) и завоевывать в кратчайшие сроки их доверие. Когда он имеет задание установить такой контакт, то никаких преград для него не существует; ничто не может удержать; нет такого неприступного бастиона, куда бы он не смог проникнуть к интересующему его лицу, а затем, одержав быструю победу, строить по-детски невинную мину». В июне 1929 года Канарис был произведен в капитаны II ранга и вскоре назначен начальником штаба эскадры в Северном море, а некоторое время спустя — в октябре 1932 года — становится командиром линкора «Шлезвиг». Вскоре после прихода Гитлера к власти Канарис начал выступать перед личным составом линкора с восхвалением национал-социалистских идей и, как писал один из его начальников, «в результате тщательной подготовки и высоких умственных способностей добился в этой области заметных успехов» [248] . Он не упускал возможности завязать знакомства среди влиятельных лиц новой фашистской иерархии.

248

Kahn D. Hitler's Spies. P. 229.

На «Шлезвиге» Канарис прослужил два года, затем в самый ответственный для своей карьеры момент потерпел неудачу. Ему не удалось получить должность командира боевого корабля, на что он твердо рассчитывал. Руководство не дало ему нужных рекомендаций, считая, что он скорее склонен к «военно-политической, чем к военной, карьере и, хотя являлся храбрым командиром, мало подходил для высокого руководящего поста в военно-морском флоте» [249] . Имело, видимо, значение и то, что Канариса недолюбливали тогдашний главнокомандующий военно-морским флотом Э. Редер и ряд других влиятельных офицеров ВМС, среди которых он слыл «большим лицемером». Ему пришлось довольствоваться постом командира военно-морской базы в Свинемюнде. Но через несколько недель после его прибытия к новому месту службы освободилась должность начальника абвера. Занимавший этот пост Патциг не поладил с гестапо [250] . Уходя, он рекомендовал командованию на этот пост Канариса. И хотя поначалу Редер не был склонен к назначению Канариса, Патциг легко убедил его, обратив внимание на то, что в противном случае командование военно-морскими силами упустит контроль над абвером, поскольку он не видит другой подходящей кандидатуры среди моряков.

249

Ibidem.

250

Для смещения Патцига был еще и другой повод: военному министру фон Бломбергу, ставленнику Гитлера, стало известно, что используемые абвером высотные разведывательные самолеты сфотографировали польские порты и укрепления. Этот факт в случае его огласки, как считал Бломберг, ставил под угрозу «блестящий внешнеполитический шаг Гитлера — заключение договора о ненападений с ненавистной Польшей, который обеспечивал фюреру крепкие тылы» / / Kahn D. Hitler's Spies. P. 226 — 227.

1 января 1935 года капитан I ранга Канарис становится начальником управления разведки и контрразведки (абвера) при военном министерстве, а с 1938 года при верховном командовании вооруженных сил. К моменту его прихода абвер, по оценке западных исследователей, уже представлял собой «хорошо налаженный и точно направляемый организм».

Учтя печальный опыт Патцига, не сумевшего наладить отношения с СД, Канарис свое пребывание на посту начальника абвера начинает с того. что. порвав всякое общение с Патцигом, приступает к налаживанию личных связей с людьми аппарата Гиммлера. 17 января 1935 года он проводит трехчасовую встречу с Гейдрихом, на которой они договариваются о разграничении функций между абвером, гестапо и СД. (Спустя два года — 21 декабря 1936 года эта договоренность получает официальное оформление

в виде соглашения «О разделе сфер влияния» [251] .) Из этой первой деловой встречи Гейдрих вынес впечатление, что «маленький адмирал», как величали Канариса в кругах вермахта, хотя «человек несомненно умный и ловкий», однако ему «не составит особого труда преследовать его в джунглях» третьего рейха, где Гейдрих был одним из самых крупных хищников. Правда, позднее, когда шеф СД увидел Канариса в деле, то понял, что недооценивал своего противника. «Это старая лиса, — предупреждал Гейдрих подчиненных — будьте с ним очень осторожны» [252] . Канарис же, как можно судить по его записи в дневнике, со своей стороны, оценив острый ум Гейдриха, решил, что с этим жестоким фанатиком «надо быть всегда начеку, чтобы не угодить ему в когти». Он испытывал какой-то «инстинктивный, животный страх перед ним». «Его чуть раскосые глаза, холодный пронизывающий взгляд, — говорится в дневниковой записи Канариса, — невольно вызывали ощущение внутреннего беспокойства» [253] .

251

Это соглашение вошло в историю секретных служб фашистской Германии под названием «10 заповедей». В соответствии с ним круг интересов абвера ограничивался, по настоянию Гейдриха, чисто военной областью, и он не должен был вторгаться в сферу политической разведки. Последняя объявлялась исключительно прерогативой СД, которая, в свою очередь, обязалась попадающие в ее руки военные данные тотчас же, без использования, направлять командованию вермахта. Но такое разграничение функций существовало только на бумаге. Информация военного характера, поступавшая в СД, в действительности не шла для согласования в абвер и генеральный штаб, где она могла бы дополнять картину военного положения, а представлялась непосредственно Гитлеру, причем часто с явным намерением показать, насколько СД работает лучше, чем абвер.

252

BrissaudА. The Nazi Secret Service. London, 1974. Р. 132 — 133.

253

Kahn D. Hitler's Spies. P. 225.

Как видный деятель германской военной разведки, Канарис приложил руку ко многим планам и делам, укреплявшим военную мощь сначала кайзеровской, а затем гитлеровской Германии. Политике агрессии он был до конца привержен, отдавал ее осуществлению свой опыт крупного профессионала-разведчика, свои немалые способности к политическим интригам. В этом типичном представителе штабной военщины высокого ранга, немало позаимствовавшем из опыта прежней немецкой секретной службы, Гитлер нуждался для укрепления своей власти, претворения в жизнь программы завоевания нового жизненного пространства, подрыва военно-экономического потенциала будущих жертв агрессии. И не ошибся: Канарис был ревностным исполнителем его воли в провоцировании в середине 30-х годов международных кризисов, таивших в себе военную опасность и в конце концов приведших к мировой войне, — вторжение в рейнскую демилитаризованную зону, аншлюс Австрии, захват Чехословакии и другие. И в этом смысле обязанности Канариса выходили за пределы повседневного руководства работой абвера. Гитлер нередко использовал его в качестве личного эмиссара: Канарис вел переговоры с румынским диктатором генералом Антонеску в Бухаресте, диктатором Испании генералиссимусом Франко в Мадриде, главой фашистской партии и фашистского правительства Муссолини в Риме. В годы второй мировой войны Канарис подтвердил свою приверженность фюреру и его политике насилия созданием широко разветвленной, успешно справляющейся со своими задачами шпионско-диверсионной сети в странах Европы, Азии, Африки и Америки, сети, оказавшей значительные услуги фашистской Германии.

Как часто прибегал Гитлер в то время к услугам Канариса и возглавляемого им ведомства шпионажа и диверсии, можно судить хотя бы по такому малоизвестному факту — в канун начала претворения в жизнь своей агрессивной политики фюрер виделся с ним чаще, чем когда-либо с момента прихода его в абвер. Вот некоторые данные, зафиксированные в журнале встреч Гитлера: между декабрем 1935 года и мартом 1936 года он принимал Канариса 17 раз, причем всегда с глазу на глаз. Совершенно очевидно, что ставшие тогда столь частыми не подлежащие огласке их «сокровенные» беседы были вызваны необходимостью обсуждения захватнических планов в Европе, в которых абверу отводилась важная роль. Не встречая должного отпора со стороны западных держав, гитлеровцы начали действовать более открыто, устраняя все, что хоть в какой-то мере мешало осуществлению их агрессивных замыслов.

Первым объектом нацистской агрессии явилась Рейнская область. Гитлер считал, что не сможет начать осуществление своих военных планов на Востоке, пока он связан Локарнским соглашением, которое обязывало Германию согласиться с демилитаризацией Рейнской области [254] .

Решив послать немецкие войска в Рейнскую демилитаризованную зону, Гитлер 2 мая 1935 года приказал тогдашнему военному министру генералу Бломбергу приступить к штабной проработке вариантов вооруженного вторжения. Группа отобранных специалистов, каждый из которых дал письменное обязательство держать в строжайшей тайне данное им поручение, в срочном порядке разработала оперативный план вторжения, получивший кодовое наименование «Упражнение» (он имел еще название «Операция Шулунг»). Во второй половине июня 1935 года полковник Йодль представил его на рассмотрение имперского совета обороны [255] . Осуществление плана, однако, откладывалось: нужен был повод [256] . Гитлера сдерживал слишком большой риск затеваемой операции. Великобритания. Франция и Италия, несмотря на всю непоследовательность занятой ими позиции, все же в той или иной форме давали понять, что нарушение статуса демилитаризованной зоны вдоль Рейна может повлечь за собой ответные действия с их стороны. Приходилось считаться и с доводами Бломберга, который неоднократно предупреждал фюрера о том, что его генералы не уверены в успехе, по их твердому мнению, рейхсвер пока еще по-настоящему не окреп и плохо оснащен для подобной операции. Наконец, нельзя было не принять во внимание и тот факт— о чем 26 декабря 1936 года докладывал Гитлеру Канарис, ссылаясь на полученные им из «особо надежных источников» агентурные данные, — что между штабами французской и английской армий ведутся переговоры, связанные с обеспечением координации их действий в случае возникновения в Рейнской области чрезвычайного положения.

254

Германии, согласно 42-й и 43-й статьям Версальского мирного договора, с целью затруднить ее нападение в будущем на Францию запрещалось иметь или возводить военные укрепления в демилитаризованной зоне, на левом берегу Рейна и в 50-километровой полосе на его правом берегу, а также содержать или сосредоточивать здесь вооруженные силы, проводить военные маневры и т. д. Этот запрет был подтвержден в 1925 году Локарнским соглашением, под которым стоит и подпись правительства Германии.

255

Информируя 26 июня 1935 года имперский совет обороны о предварительных мерах, принятых командованием по указанию Гитлера к введению войск в Рейнскую область, Йодль потребовал, чтобы все распоряжения по этому вопросу отдавались только в устной форме.

256

В качестве повода ремилитаризации Рейнской области Гитлер избрал ратификацию французским парламентом советско-французского договора, которую нацисты интерпретировали как «действие, направленное против безопасности Германии».