Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг.
Шрифт:
9 апреля англо-американские войска начали столь долго откладывавшееся наступление на итальянском фронте. В тот же день в Швейцарию вновь прибыл Парилли. Он сообщил, что, поддержав Вольфа в вопросе капитуляции, Фитингоф готов был подписать ее, но на почетных для военных условиях, а именно: в момент объявления капитуляции немцы не покидают строя, они не будут интернированы и посажены за колючую проволоку, им разрешат временно остаться в Италии и произвести ряд работ по восстановлению шоссейных и железных дорог. Когда положение стабилизируется, немецких солдат возвратят в Германию, не лишая ремней и штыков. Это будет означать, что капитуляцию они приняли организованно.
Даллес, опьяненный успешным, как ему казалось, развитием контактов с нацистами, наращивал активность. Прежде всего он решил послать в Италию в штаб Вольфа радиста. Представительству УСС в Лионе было поручено отобрать несколько радистов, говорящих по-немецки, из числа подготовленных для заброски в Германию. Выбор остановили на 26-летнем чехе Вацлаве Градецком, получившем кличку «Маленький
ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ
13 апреля Даллеса и Геверница вызвали в Париж. Там находился руководитель УСС генерал Донован, который желал знать все подробности операции «Восход солнца».
Даллес и Геверниц во всех деталях познакомили явно чем-то встревоженного генерала Донована и его главного помощника руководителя парижского представительства УСС Форгана с ходом операции. Имевший доступ в правительственные круги на самом высоком уровне и хорошо информированный о закулисной стороне политической жизни Вашингтона Донован рассказал им о настроениях в правящих кругах США и о том, что сведения о тайных переговорах Даллеса с Вольфом дошли каким-то образом до Советского правительства. Было очевидно, что Советское правительство придает данному вопросу серьезное политическое значение. Еще в конце марта И. В. Сталин направил президенту Рузвельту письмо, в котором писал, что ему известно о намерении США за спиной СССР заключить с Германией сепаратный мир. В условиях, когда симпатии и поддержка мировой общественности были целиком на стороне героической Советской Армии, несшей освобождение народам Европы от фашистского порабощения, грубейшее нарушение союзнических обязательств не могло не нанести США морального ущерба и не сказаться на их престиже, как одного из участников антигитлеровской коалиции. Словом, операция, сулившая столь блистательный успех, неожиданно обернулась другой стороной. «Сообщение Донована, — вспоминает Даллес, — удивило и расстроило меня. Правда, в некотором роде утешением служило его заверение, что, если капитуляция будет возможна, США и Великобритания не потерпят, чтобы неудовольствие Советского Союза помешало ее проведению» [305] .
305
DullesЛ. The Secret Surrender. P. 147.
Хотя намерения и действия Даллеса имели скрытый характер, цели, которые он преследовал, были ясны и недвусмысленны. Сам Даллес оценивал их так: «Если мы вынудим немцев немедленно капитулировать, войска союзников первыми оккупируют Триест — ключ ко всей Адриатике. Если же этого не произойдет, то Советская Армия или Народно-освободительная армия Югославии войдут в Триест раньше нас» [306] .
Вот что прежде всего и больше всего беспокоило Даллеса. Сетуя на то, что ему лишь после войны стали известны все подробности разногласий между западными союзниками и СССР, Даллес приводит слова адмирала Ли, назвавшего события, связанные с операцией «Восход солнца», «первой желчной перебранкой с русскими в условиях антигитлеровской коалиции».
306
DullesА. The Secret Surrender. Р. 147.
Твердость Советского Союза и наличие у него обстоятельной информации о действительном положении вещей [307] оказали сдерживающее влияние на руководителей западных держав.
На Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании (19—30 октября 1943 года) было подписано секретное соглашение «О линии поведения в случае получения пробных предложений мира от враждебных стран». В нем говорилось: «Правительства Соединенного Королевства, Соединенных Штатов Америки и Советского Союза договариваются немедленно информировать друг друга о всякого рода пробных предложениях мира, которые они могут получить от правительства, отдельных группировок или лиц страны, с которой любая из трех сторон находится в состоянии войны. Правительства трех держав далее договариваются консультироваться друг с другом с тем, чтобы согласовывать свои действия в отношении подобных предложений». Таким образом, в свете этого соглашения переговоры официальных представителей США и Великобритании с гитлеровцами за спиной Советского Союза являлись грубейшим нарушением союзнических обязательств.
307
Маршал Г. К. Жуков приводит в этой связи такой факт. Когда в Ставке планировалась Берлинская операция, И. В. Сталин, показав сообщение о закулисных переговорах гитлеровских агентов с официальными представителями союзников, заметил: «Думаю»
11 марта 1945 года американское и английское правительства, опасаясь, что сведения о переговорах могли дойти до советского руководства, решили, что каждое из них официально уведомит его об этом. Посол США в Москве проинформировал НКИД СССР о визите Вольфа к представителям спецслужб при англоамериканских войсках на Средиземноморском театре военных действий; то же самое сделал и английский посол. Правда, в сообщении послов приводились заведомо неправильные исходные данные: пунктом встречи назывался не Цюрих, а Берн; утверждалось, что речь шла всего лишь о подготовке будущих переговоров. Однако допущенная оплошность сделала очевидным лживый характер выдвинутой версии: вместе с текстом официального сообщения английского посольства в НКИД СССР была передана копия телеграммы Александера, из которой следовало, что в Швейцарии велись переговоры и что они продолжаются. При этом советской стороне ничего не сообщалось о подключении к переговорам официальных военных представителей США и Великобритании.
12 марта НКИД СССР заявил, что Советское правительство не будет возражать против переговоров с Вольфом, но при условии участия в них представителя советского командования. Но этого-то и не хотели в правящих кругах США и Англии. Лишь 16 марта госдепартамент США сообщил, что переговоры в Швейцарии всего лишь зондирование почвы и постановка вопроса об участии в них советского представителя преждевременна. Аналогичным было письмо и английского правительства. В тот же день НКИД СССР направил ответные письма, в которых заявлял, что нежелание допустить участие представителя советского командования в переговорах явилось неожиданным и непонятным с точки зрения союзнических отношений. Ввиду этого Советское правительство считает невозможным дать свое согласие на переговоры американских и британских представителей с генералом Вольфом и настаивает на том, чтобы уже начатые переговоры были прекращены. 21 марта государственный секретарь Стеттиниус, военный министр Стимсон, посол Гарриман и адмирал Ли пришли к выводу, что Соединенные Штаты «не должны уступать давлению русских», и поэтому решили представить Советскому правительству дело так, будто на переговорах с Вольфом 19 марта «ничего существенного не произошло».
Вопрос о переговорах генерала Вольфа с англоамериканцами стал предметом переписки Председателя Совета Министров СССР И. В. Сталина с президентом США Ф. Рузвельтом и премьер-министром Великобритании У. Черчиллем. «Я согласен на переговоры с врагом, — писал Сталин Рузвельту 29 марта 1945 года, — только в том случае, если эти переговоры не поведут к облегчению положения врага, если будет исключена для немцев возможность маневрировать и использовать эти переговоры для переброски своих войск на другие участки фронта, и прежде всего на советский фронт… Задача согласованных операций с ударом на немцев с запада, с юга и с востока, провозглашенная на Крымской конференции, состоит в том, чтобы приковать войска противника к месту их нахождения и не дать противнику возможности маневрировать, перебрасывать войска в нужном ему направлении. Эта задача выполняется Советским командованием. Эта задача нарушается фельдмаршалом Алек-сан дером». Понятно, что такая ситуация, писал Сталин Рузвельту 3 апреля 1945 года «никак не может служить делу сохранения и укрепления доверия между нашими странами».
Принципиальная позиция Советского правительства, вытекавшая из достигнутой ранее договоренности, что никто не должен вступать в какие бы то ни было переговоры и заключать мир с агрессорами отдельно друг от друга и без общего всех трех держав согласия, вынудила правительства США и Великобритании дать указание о прекращении дальнейших контактов с Вольфом.
Что же было дальше? 15 апреля Даллес и Геверниц возвратились в Берн с парижской встречи с Донованом, полные решимости уговорить Фитингофа, а если он не согласится — его генералов.
Прибывший в тот же день в Лугано Циммер доложил, что 12 апреля он и Вольф посетили Фитингофа, который принял их весьма прохладно. Оказывается, незадолго до этого в разведотдел итальянского корпуса в Генуе, входившего в состав немецкой армии, явился неизвестный в штатском. Отрекомендовавшись майором английской армии, он сказал, что уполномочен фельдмаршалом Александером передать Фитингофу устное послание. Фитингоф, заявил он, допустил непростительную ошибку, начав переговоры с американцами, а не с англичанами, которые, как европейцы, лучше разбираются в проблемах, касающихся Европы. Неизвестный просит довести его слова до сведения Фитингофа, предупредив, что придет за ответом через несколько часов, но больше его никто не видел. Фитингоф понял, что контакты с американцами уже не тайна. Были, по словам Циммера, и другие настораживающие вести. Гиммлер не спускал глаз с Вольфа. 14 апреля он позвонил ему и приказал немедленно прибыть в Берлин. Вольф сумел выкрутиться, убедив рейхсфюрера, что его присутствие в Италии совершенно необходимо. Затем Вольф написал письмо Гиммлеру. Зная настроение нацистской верхушки в Берлине, возлагавшей серьезные надежды на разрыв между основными державами, ведущими войну против Германии, Вольф предлагал рейхсфюреру приехать в Италию, чтобы действовать совместно. Получив ночью 15 апреля письмо Вольфа, Гиммлер позвонил ему и сказал: «Мне не нужны письменные доклады. Я хочу говорить с вами лично». Тщательно взвесив все «за» и «против», Вольф вылетел в Берлин.