Тайные тропы
Шрифт:
Вошла дежурная сестра, а за ней Шпигун. Увидев лужи вокруг ног Тризны, он сделал брезгливую гримасу и, не поднимая головы, сказал:
— Сам дохлый, жена дохлая, а еще вздумали плодить потомство! Незачем было и привозить ее. Она еще вчера вечером, задолго до родов, отдала богу душу.
Игнат Нестерович поднялся со скамьи. Стало нестерпимо душно, тяжко. Чтобы не упасть, он вцепился рукой в спинку скамьи.
— Я же вас предупреждал, — сдерживая себя, сказал Тризна. — Вы могли ее спасти…
— А зачем? — злобно проговорил Шпигун. —
Тризна вздрогнул. Злоба и ненависть вспыхнули с новой силой, и он тяжело пошел на попятившегося Шпигуна…
Вечером к Ожогину и Грязнову прибежал Игорек. Глаза его были заплаканы.
Пользуясь отсутствием хозяйки, Никита Родионович увел мальчика в коридор и быстро развернул листок бумаги: «Я погиб и погубил дело. Спасайте Леонида и присмотрите за сыном. Домой ко мне не заходите — там засада. Тризна».
— В чем дело, Игорек? Что случилось?
Игорек рассказал то, что слышал от взрослых: тетя Женя умерла в больнице, а Игнат Нестерович, узнав об этом, убил доктора, и теперь его разыскивают.
— Где Игнат? — с тревогой спросил Никита Родионович.
Игорек ответил, что сейчас Тризна лежит у Заболотько и ни с кем не разговаривает.
— Денис Макарович знает об этом?
— Да.
Дело произошло так. Мальчик нес радиограмму Леониду. Войдя во двор Тризны, он столкнулся в дверях дома с немцами. Чтобы не вызвать подозрений, Игорек притворился нищим и, сняв шапку, попросил хлеба. Немец дал ему пинка ногой и выгнал. Уже по пути к Изволину Игорек встретил Игната Нестеровича, рассказал ему обо всем, и они вместе пошли к Заболотько. По просьбе Игната Нестеровича, Игорек сбегал к Изволину и сообщил ему обо всем случившемся…
— Дядя Игнат очень просил посмотреть за Вовкой, — добавил Игорек и расплакался.
— Ну что же ты плачешь? — Ожогин растерянно погладил мальчика по голове.
Отпустив Игорька, Никита Родионович рассказал обо всем Андрею и зашагал в волнении по комнате. Прежде всего, видимо, нужно было выяснить подробности.
— Пойду к Изволину, — сказал он. — Подумаем вместе…
Андрей остался один. Рана его быстро заживала. Юргенс поверил рассказу о том, что Андрей был ранен около самого дома в ночь налета советской авиации, и даже трижды присылал на квартиру врача-немца, который делал Грязнову перевязки.
Постояв в раздумье около окна, Андрей вернулся к столу и развернул тетради Никиты Родионовича с записями по радио и разведке. Надо было взять себя в руки и подготовиться к занятиям.
Изволина дома не оказалось. Ожогина встретила Пелагея Стратоновна. Она сообщила, что Денис Макарович только что ушел к Заболотько.
— Ничего не сказал и ушел. И вообще, смутный он сегодня какой-то. Видно, что на душе у него кошки скребут, а молчит. Молчит и вздыхает.
— Это вам, наверно, показалось. Все идет хорошо, — попытался рассеять подозрения женщины Никита
— Так-то оно так… — ответила Пелагея Стратоновна и смолкла.
Ожогин уже собрался уходить, когда она сообщила новости о Варваре Карповне. Тряскина выздоравливает. Всё книги читает да про Ожогина спрашивает: как там Никита Родионович да почему он не придет проведать ее.
Ожогин подумал, что придется действительно как-нибудь сходить к Варваре Карповне и поговорить с ней.
Простившись с Пелагеей Стратоновной, Никита Родионович поспешил к Заболотько.
Там были Тризна, Повелко, Заломин, мать и сын Заболотько. Игнат Нестерович неподвижно лежал на большой скамье. У него только что был тяжелый приступ. Анна Васильевна вытирала с пола кровь.
Всех мучил один вопрос: что делать? Укрыть Тризну в доме Заболотько не составляло никакого труда. Где находилось двое, там мог поместиться и третий. Это полдела. Другой вопрос: как отвести угрозу от Леонида Изволина, от радиостанции подпольщиков, от хранилища документов, оружия, взрывчатки?
Ожогин высказал мысль, что все будет зависеть от того, как долго намерены гестаповцы сидеть в засаде.
— Они будут ожидать Игната, — сказал Изволин.
— Его они не дождутся, — добавил Повелко.
— Дождутся! — громко проговорил Игнат Нестерович и, приподнявшись, сел на скамью. — Дождутся! Выслушайте меня спокойно, — сказал он и вытянул руку вперед, как бы предупреждая возможные возражения.
Все переглянулись.
Тризна с полминуты посидел молча, собираясь с мыслями, затем встал:
— Выход есть. Сейчас я пойду домой, и к утру там от гестаповцев и следа не останется.
— Не понимаю, — сказал Ожогин.
— Чего же тут непонятного! — с нескрываемой досадой проговорил Игнат Нестерович. — Гестаповцам нужен я, и я явлюсь.
Стало тягостно тихо. Всем было ясно, что, пожертвовав собой, Тризна хочет спасти Леонида. Гитлеровцы схватят Игната Нестеровича, произведут, на худой конец, обыск в доме и уйдут.
— А ты подумал о том, кто тебе разрешит так поступить? — сурово спросил Денис Макарович. — За кого же ты нас принимаешь?
— Я обязан так поступить, — быстро заговорил Игнат Нестерович. — Вы, наконец, сами должны заставить меня это сделать. Я совершил ошибку и должен исправить ее. Мне недолго жить… Вы же сами знаете…
Он встал, подошел к стене и, сняв с гвоздя ватник и шарф, стал одеваться.
— Пока я и мои друзья живы, этому не бывать! — резко сказал Денис Макарович и взял Тризну за руку.
— Правильно, — поддержал Никита Родионович. — Будем искать другой выход.
— И найдем его, — добавил Повелко. Игнат Нестерович стоял, опустив голову.
— Ждать нет времени, — заговорил он хрипло. — Катастрофа может произойти каждую минуту. Если не разрешите, я сделаю сам, как подсказывает совесть. Я же не брал у вас санкции убивать Шпигуна…