Тайные тропы
Шрифт:
— Русских кто-то ориентирует по радио, — послышался опять голос. — С воздуха истребители не видны, там подземные ангары.
— Это вполне возможно, — согласился второй. — Город засорен до безобразия. Воображаю, что здесь будет, когда начнем уходить…
Разрывы прекратились, а через несколько секунд начал затихать и рокот самолетов. Наступила тишина. Лишь высокое пламя, поднимавшееся с аэродрома — очевидно, горел бензосклад, — говорило о бомбежке.
Убедившись, что опасность
Неожиданно со стороны вокзала раздались, с небольшими промежутками, три оглушительных взрыва.
— Это еще что? — спросил один из немцев.
— Вероятно, бомба замедленного действия, — высказал предположение другой.
Однако когда поднялось пламя, то стало ясно, что взрыв произошел не на вокзале, а ближе к центральным улицам. Затем последовал еще один взрыв; он был вдвое сильнее, чем предыдущие.
— Кажется, бомбы замедленного действия тут ни при чем, — опять сказал кто-то. — Уж не десант ли?
Никто не ответил. Попрежнему доносились одиночные, беспорядочные выстрелы и короткие очереди автоматов…
Домой Ожогин и Грязнов попали на рассвете. Неоднократные попытки пробиться в город ночью оказались безуспешными: улицы были оцеплены гестаповцами и эсэсовцами. Никакие пропуска не имели силы. Кибиц, поскандаливший с унтер-офицером и назвавший себя сотрудником Юргенса, получил в ответ оскорбление:
— Сиди, крыса, пока цел!
Разъяренный Кибиц приказал Ожогину трогать машину.
Унтер-офицер отскочил в сторону, но тотчас вслед раздались две очереди из автомата, и машина со скрипом осела. Пули изрешетили задние покрышки и камеры.
— Для тебя что, закона нет? — Подбежавший унтер-офицер разразился бранью. — Эй, сюда! — оглянувшись, позвал он кого-то.
Подбежала группа вооруженных солдат.
— Отгони машину с дороги, вон туда… — показал рукой унтер-офицер.
Ожогин попытался объяснить, что на спущенных баллонах ехать нельзя.
— Вылезайте! Быстро вылезайте! — приказал унтер-офицер.
Едва Кибиц и друзья вышли из машины, как последовал категорический приказ:
— Туда ее… к чортовой бабушке…
Солдаты, как показалось Никите Родионовичу, с нескрываемым удовольствием ухватились за маленькую малолитражку, перевернули ее несколько раз и свалили в кювет.
— Что творится! — только и смог прошептать удрученный Кибиц.
— Пойдемте пешком, — предложил ему Ожогин.
— Не пустят.
— Тут не пустят — пройдем в другом месте, — вмешался в разговор молчавший до этого Грязнов.
Кибиц согласился. Они прошли назад и свернули в первый попавшийся переулок.
Впереди послышались грохот и лязг: в город шли танки. Около
В первом переулке тоже стоял автоматчик. Он пропустил Ожогина, Грязнова и Кибица мимо себя, но предупредил, что дальше стоит еще патруль.
— Тогда и идти незачем, — разочарованно сказал Кибиц.
— Ничего, идите. — И автоматчик шепнул на ухо пароль.
На вопрос Грязнова, что произошло в городе и чем вызвана тревога, немец рассказал, что во время бомбежки аэродрома партизаны подорвали водокачку на станции, казарму, где размещался батальон эсэсовцев, произвели налет на комендатуру и подожгли ее.
— Откуда тебе это известно? — спросил Кибиц, как обычно, резко.
Солдат хмыкнул:
— «Откуда»! Я спал в казарме и если бы случайно не вышел, то и мне капут бы был. Все завалилось!
— А много их, партизан? — задал вопрос Ожогин.
— Дьявол их знает… Не видел ни одного… Обер-лейтенант сказал, что партизаны проникли в город и приказано всех задерживать. К утру изловить должны.
Тройка опять зашагала по узенькому переулку. На востоке уже светало, и можно было разглядеть фасады домов.
Неужели партизаны Кривовяза произвели налет на город? В практике бригады Кривовяза были случаи, когда партизаны специально уведомлялись о времени бомбежки того или иного объекта. Они подтягивали к этому объекту силы и, когда среди врагов поднималась паника, совершали налет. То же самое, возможно, произошло и сегодня.
Если партизаны находятся еще в городе, удастся ли им без больших потерь прорваться сквозь цепи гитлеровцев, опоясавших город несколькими кольцами?
Обменяться вслух мнениями друзья не могли: с ними был Кибиц. Он шел в середине, выкидывая вперед свои тонкие, с большими ступнями ноги и низко опустив голову.
На Административной улице Кибицу повстречался знакомый офицер-эсэсовец. Несмотря на очевидное нежелание офицера вступать в беседу, Кибиц после приветствия ухватил его за рукав и спросил:
— Неужели в городе партизаны?
Чтобы отделаться от назойливого знакомого, офицер ответил:
— В городе паника, а не партизаны. А паника — это еще хуже. Пока никто ни одного партизана не видел, а болтают…
— Но взрывы, но поджог комендатуры… — начал Кибиц.
— В городе и без партизан много головорезов… Простите, я тороплюсь. — Офицер козырнул и быстро удалился.
Когда Ожогин и Грязнов подошли к своему дому и сказали об этом Кибицу, он необычно вежливо попросил проводить его до квартиры — один он не решался продолжать путь.