Тайный агент Господа
Шрифт:
— Простите, я…
Данте наклонился, чтобы поцеловать пастырский перстень, но кардинал его остановил:
— Пожалуйста, не надо. Только не теперь.
Суперинтендант отступил, сбитый с толку. Скрывая замешательство, он откашлялся.
— Кардинал Шоу, просим прощения за вторжение, — заговорил он наконец, — но нам необходимо задать вам несколько вопросов. Вы в состоянии отвечать?
— Конечно, дети мои, конечно. Я прилег отдохнуть на минутку. Для меня явилось большим потрясением то, что я подвергся нападению в этом богоугодном месте. Кстати, у меня
Данте посмотрел на сестру Элену, затем снова перевел взгляд на Шоу. Тот понял намек верно: не при свидетелях.
— Сестра Элена, если вам не трудно, предупредите, пожалуйста, кардинала Полжика, что я немного задержусь.
Монахиня покинула комнату, ворчливо бормоча под нос бранные словечки, неподобающие для служительницы церкви.
— Что в точности произошло? — спросил Данте.
— Я поднялся в свою комнату, чтобы взять бревиарий, когда услышал ужасный крик. Я замер на месте, усомнившись, что мне не почудилось. Далее мне показалось, будто по лестнице бегом поднимаются какие-то люди. Потом раздался треск. Удивившись, я вышел в коридор. У двери лифта стоял монах-кармелит, прячась в стенной нише. Он словно почувствовал мой взгляд и повернулся. Пресвятая Богородица! Сколько же в его глазах было ненависти! Снова послышался громкий треск, и тогда кармелит бросился на меня. Я упал на пол и закричал. Остальное вам известно.
— Вы хорошо рассмотрели его лицо? — вмешалась Паола.
— Его почти полностью скрывала борода. Я мало что увидел.
— Вы можете описать его внешность и телосложение?
— Вряд ли, я смотрел на него не больше секунды, а мое зрение уже не то, что прежде. Правда, я обратил внимание на волосы с обильной проседью. Но я тотчас понял, что он не монах.
— Почему вы сделали такой вывод, Ваше Высокопреосвященство? — уточнил Фаулер.
— По его поведению, разумеется. Таиться в нише, вжимаясь в дверь лифта, совершенно недостойно служителя Господа.
Вернулась взволнованная сестра Элена и деликатно кашлянула.
— Кардинал Шоу, кардинал Полжик сказал, что вас, как только вы освободитесь, ожидает Комиссия, чтобы обсудить приготовления к девятидневным молебнам[71]. Вам отвели конференц-зал на первом этаже.
— Спасибо, сестра. Передайте, что через пять минут я присоединюсь к уважаемому собранию.
Данте понял, что Шоу торопится закончить аудиенцию.
— Спасибо за помощь, Ваше Высокопреосвященство. Нам пора идти.
— Не представляете, как я сожалею. Девятидневные литургии служат не только во всех церквях Рима, но и в сотнях тысяч храмов мира, вознося молитвы за упокой души Его Святейшества. Это тяжкий труд, и я не хочу опаздывать из-за какого-то тумака.
Паола собралась что-то сказать, но отец Фаулер тихонько коснулся ее локтя, и они проглотила вопрос, готовый сорваться с губ. С недовольным выражением лица она, в свою очередь, попрощалась с «пурпуроносцем». Но когда детективы уже практически переступили порог комнаты, кардинал задал им в спину неожиданный и, пожалуй, самый неприятный из всех вопросов:
— Этот разбойник имеет отношение к исчезновениям?
Данте неторопливо повернулся; каждая буква в его ответе — гласная и согласная — источала сладчайший мед.
— Ни в коем случае, Ваше Высокопреосвященство, речь идет всего лишь о провокаторе. Возможно, он один из тех юнцов, антиглобалистов. Известно, они любят рядиться в маскарадные костюмы, чтобы привлечь внимание.
Кардинал привстал еще немного и в конце концов сел на кровати, обратившись к монахине:
— Среди моих братьев-кардиналов прошел слух, что две особы, наиболее уважаемые в курии, не прибудут на конклав. Надеюсь, оба в добром здравии?
— Кто вам сказал это, Ваше Высокопреосвященство? — вмешался Данте.
Паола не поверила своим ушам, ибо в жизни не слышала более нежного, сахарного и смиренного голоса, какой сделался у Данте, когда он произносил свой последний вопрос.
— О, дети мои, в преклонные годы человек частенько страдает забывчивостью. Как будто кто-то шепнул между делом. Заверяю вас, что об этом знаю не я один.
— Ваше Высокопреосвященство, не подлежит сомнению, что такой слух не имеет под собой никаких оснований. С вашего позволения, мы должны продолжить поиски нарушителя.
— Хотелось бы верить, что его скоро найдут. В Ватикане стало слишком неспокойно, и, может, настало время изменить направление нашей политики безопасности.
Завуалированная угроза, скрытая под толстым слоем сахарной глазури (в точности как в медовом потоке Данте), не ускользнула от ушей детективов и священника. Даже у Паолы от тона кардинала кровь застыла в жилах, при том, что она не питала симпатии ни к одному из знакомых ей агентов Vigilanza.
Сестра Элена вышла из комнаты вместе с ними и двинулась дальше по коридору. На лестнице ее дожидался чрезвычайно грузный кардинал — наверное, Полжик, — и они вместе зашагали вниз по ступеням.
Как только спина сестры Элены исчезла из виду, Паола повернулась к Данте с горькой усмешкой:
— Похоже, с предотвращением нежелательных последствий вы справляетесь не столь эффективно, как вам кажется, суперинтендант.
— Клянусь, я не понимаю, как так получилось. — На его лице было написано тягостное раздумье. — Ну, будем надеяться, что они не узнают настоящей причины. Конечно, не узнают! Откуда бы? Учитывая расклад, даже Шоу может оказаться следующим, кто наденет красные сандалии Рыбака.
— «Пурпуроносцы» почуяли, что происходит что-то необычное как минимум, — заметила Диканти. — Если честно, я была бы в восторге, если бы эта гребаная история выплыла наружу и мы смогли бы нормально работать.
Вскипев, Данте собрался было дать ей достойный отпор, но тут на мраморной лестнице появился еще один персонаж. Карло Бои решил, что на месте происшествия должен работать тот, кого он считал самым опытным и неболтливым среди экспертов ОИНП.
— Всем добрый день.
— Добрый день, директор Бои, — отозвалась Паола.