Тайный агент

Амирханова Алия Миннезагитовна

Глава.

Дни летели за днями, месяцы за месяцами. Зима заканчивалась по календарю, но морозы стояли невероятные. Оставался месяц с небольшим, которое было отведено ребятам на подготовку. Затем начиналась служба по "контракту", о чём не раз напоминал командир. Сегодня, встав на лыжи, пошли в лес. Автомат за спиной непривычно тянул спину, но надо было торопиться, чтобы не отстать. Командир ехал на лыжах, порхая как бабочка. Ритмичные шаги казались, давались ему легко, хотя снега было много и колеи не было. Командир бежал первым. За ним уже не так легко, если не сказать тяжело плелись другие, стараясь попасть в проложенную лыжню, что, конечно же, не у всех получалось. Коля замыкал ряд, перед ним шёл Сергей. У того словно гири были на ногах, он с трудом переставлял лыжи, зачастую, не удержав равновесия, падал.

– Ты чего такой неуклюжий, - Коля, сняв свои лыжи, подошёл к другу, чтобы помочь ему подняться.

– Я что тебе спортсмен - лыжник.

– А в школе, что же не ходил?

– Сравнил! Здесь в тулупе, с автоматом, да ещё чёрт знает куда.

– Ты вперёд больше наклоняйся, чтобы удержать равновесие. Поехали, а то мы и так порядочно отстали. Ребята убежали далеко. Слава Богу, ты стреляешь неплохо.

– Страшно представить, что с нами командир сделает. Ты Коля опять из-за меня пострадаешь.

– Ладно, не вешай нос. Поехали. Вперёд наклоняйся, - и Коля побежал к своим лыжам.

Дорога пошла вверх на холм, за которым начинался лес. Сергей послушался совета и стал наклоняться вперёд, потому больше не падал, хотя скорости всё равно не прибавили. С горем пополам поднялись на вершину холма, который обдувался со всех сторон ветрами. Снега там почти не было и голая промёрзшая земля, стонала от холода. Одиноко торчали низкорослые кустики; впереди более густые и по бокам почти что одиночные. Лес был дальше и, похоже, ребята во главе с командиром были уже там, так как никого из ребят ни то чтобы видно, уже и слышно не было. Сергей в очередной раз поскользнулся и упал. Коля, расстегнув замки и сняв лыжи, хотел было уже подбежать к другу, чтобы помочь подняться, но он не успел это сделать. Неожиданно из-за кустов послышалась автоматная очередь, отрезая подходы к другу. Сергея буквально расстреливали, возле его ног словно бороной вспарывался снег. Сидя на попе, тот вертелся как волчок, пытаясь укрыться руками от пуль, крича:" Ай, ай", - но все его попытки были напрасны, ибо он был открыт со всех сторон.

– Сними лыжи и беги!
– кричал Коля, тщетно пытаясь приблизиться к другу, с которым началась паника.

Сергей сидел и ограниченный лыжами в движении, не пытался даже расстегнуть крепления, а лишь навзрыд плакал от страха. Реальный расстрел продолжался уже больше минуты, некоторые выстрелы попадали Сергею в ноги и не только.

Коля осмотрелся и понял, что ему блокируют подход к другу со всех сторон. По очереди стреляли и из одиночных кустиков, и из более густых. Одиночные, не могли хорошо спрятать "охотника", потому Коля сразу узнал в одном из стрелявших своего солагерьника.

"Вот сволочь! Трус! Ребят заставил стрелять", - подумал Коля, решительно снимая с плеча автомат.

Он стал очередью палить в ответ по густым кустам, твёрдо зная, что оттуда стреляет командир. Грязный трёхэтажный мат послышался из кустов.

– Перестань стрелять!!! Убью, - кричал командир, но Коля прекратил лишь тогда, когда первыми перестали стрелять с той стороны.

Когда установилась тишина, командир поднялся с земли и, лавируя между кустами, побежал к Коле.

– Ты меня чуть не убил! В кого стреляешь! Убью!
– на перекошенное злобой лицо командира было страшно смотреть.

Подбежав к ребятам, он зло пнул ногой Сергея, отшвыривая его с дороги. Они стояли друг против друга, Коля с автоматом на прицеле и командир. Доли секунды командиру хватило понять, что Коля не струсит и продолжить стрелять, потому отбросив свой автомат в сторону, он замер перед пацаном, выжидая ответной реакции. Коля тоже бросил автомат на землю и не успел он это сделать, как разъярённый взрослый мужчина накинулся на подростка, по сути, совсем ещё мальчишку. Ребята, в белых маскировочных костюмах, словно подснежники выросли из снега и наблюдали за поединком. Коля сопротивлялся, сколько мог, но силы были слишком не равные. Избив парня, командир наконец-то остановился. Он, не раздумывая, убил бы его, но по приказу начальства разрешалось портить" товар" в допустимых рамках. На счету командира были уже ряд серьёзных предупреждений и следующего ему бы не простили, потому еле сдерживая ярость, он всё же прекратил махать кулаками. Ребята были "товаром" для базы в прямом смысле. За их жизнь и надлежащую подготовку платили большие деньги. Переведя дыхание, сплюнув кровь на снег, командир, указывая на лежащего Колю произнёс.

– Видели, что бывает с теми, кто идёт против меня. Мы любим только тех, кто с нами, кто против нас мы убиваем, - ребята в страхе переминались с ноги на ногу.
– Я наблюдал кто стрелял. Шведько, Баталов, Шерстабитов - молодцы. Коновалов, а ты почему не стрелял?

– Я в человека не стреляю, - многие ребята восхитились смелостью и порядочностью Коли, но лишь Степан нашёл в себе мужество выступить против командира.

– Да?!!
– командир аж поперхнулся от возмущения.
– Как же ты, мать твою, собрался воевать?! Тебя же в первый день убьют, или в плен возьмут.

– Сергей не враг.

– Приказ командира - закон!
– он грязно выругался.
– Приказ не критикуют, не обсуждают! Его незамедлительно исполняют! Ясно! Коновалов наказан! Как придём в карцер! - сжатые кулаки командира с трудом сдержали ярость порыва избить, понимая, что если он изобьёт и Степана, то это уже будет явный перебор. ... -Группа стройся, - скомандовал командир, поднимая свой автомат. Кто-то из услужливых подвёз ему лыжи. И вскоре встав на лыжи, группа во главе с командиром, двинулась в обратный путь.

Избитый Коля и нашпигованный дробью Сергей остались на холме. Двадцать минут понадобилось Коле, чтобы подняться. Темнело рано, мороз крепчал, и остаться на ночь одним в лесу было опасно. Превозмогая боль, Коля подошёл к Сергею. У того сильно болела нога и идти он не мог. Связав два шарфа вместе, и перекинув их себе через талию, два конца он вручил Сергею.

– От тебя требуется, чтобы ты удерживался на лыжах, сидя на корточках. Руками держись за две стороны шарфа.

Подготовившись, тронулись в путь. Сергей до крови искусал свои губы, так сильно болела нога. До гарнизона добрались в шесть часов вечера. На обед они опоздали, но им было и не до ужина, который начинался как раз в это время. Сейчас больше всего им требовался врач.

Глава.

Лёня заскрежетал зубами от злости, увидев окровавленную одежду Коли и раненого Сергея. Ему не надо было ничего объяснять, ему приходилось наблюдать за занятиями и уже лечить разодранную самодельной бомбой кисть Сергея. Быстро отправив бабу Клаву за ужином для ребят, Лёня принялся осматривать пацанов. Самые большие опасения вызывал Коля, так как была большая вероятность повреждения внутренних органов. Никакой аппаратуры по части рентгена в сан. части разумеется не было, приходилось опираться на свой профессионализм и опыт. К счастью никаких отрывов органов Лёня не предположил, были переломаны рёбра и сильные ушибы. Обработав раны и перевязав рёбра, Коля был уложен в постель. О возвращение в казарму не могло быть и речи. У Сергея на ногах и ягодицах дробь застряла в тканях. При их извлечении Лёня насчитал пять штук. Оказав ребятам помощь и, накормив их, Лёня прошёл в процедурный кабинет. Он проводил ревизию лекарств, когда к нему зашёл артист.