Тайный агент
Шрифт:
В голове Фердоуса мелькнула мысль, что именно кто-то из его ребят устроил взрыв. Это открытие до того ошарашило его, что он даже на какое-то мгновение растерялся. Каждого из своей команды он считал законченным трусом, слюнтяем, более того, своим рабом, собакой, которая без его приказа гавкнуть побоится, а тут такое - раб взбунтовался. Фердоус никак не хотел в это верить. Он подходил к каждому, и грубо, поднимая лицо за подбородок, свирепо заглядывал в глаза.
Все молчали. Тогда, поднимая мокрые сапоги он заорал:
– Чьи?
– Мои, - тихо ответил Сергей.
– Ещё чьи?
– его глаза полные ярости буквально испепеляли ребят.
– Мои, - Петя ответил лишь губами, но Фердоусу этого было достаточно.
Он, размахнувшись, что есть силы ударил сначала Петю, а затем Сергея. Не удержав равновесия, ребята отлетели в угол.
– Что у вас здесь происходит?
– сурово спросил директор, входя вместе с командиром в спальню ребят. Секундами позже туда же вошёл и Лёня.
– У вас всё в порядке?
– У нас ЧП.
– Что ещё?
– нетерпеливо спросил директор.
– Полюбуйтесь и Фердоус показал мокрые сапоги ребят.
– Что?! Выходит, это твои? Кто? - теперь пришла очередь удивляться директору и командиру.
Увидя бешеный взгляд начальника, разъярённый Фердоус накинулся на Егора и стал бить его ногами.
– Кто это сделал, ты обязан знать?
– Не знаю, - Егор еле слышно оправдывался.
– Убью!
– Прекратите! - Лёня кинулся на помощь Егору.
– Прекратите, - он пытался встать между парнем и Фердоусом, но у него это не получилось. Резким рывком тот отшвырнул врача в сторону.
Директор с командиром лагеря стояли тут же и молча, наблюдали за происходящим. Фердоус с особой жестокостью бил Егора.
– Что вы делаете? Не бейте! Они ни о чём не знали. ...Это я взрывчатку ... подложил!
– Сергей громко выкрикнул эти слова, а потом сам испугался своей смелости. Весь как-то сник, ожидая своей не радостной участи.
Фердоус и все присутствующие замерли от неожиданности. За пять лет существования лагеря, этот случай со взрывом был первым. Бывало ребята сбегали, но, чтобы покуситься на жизнь кого-то из персонала, этого не было никогда. Мало того, этот взрыв организовал самый, что ни на есть забитый, никчёмный в их понимании пацан. Мальчишка бросил им вызов. Подобное, не укладывалось ни в голове Фердоуса, тем более командира. А когда они это осознали, волна бешеной ярости окатила их с головой.
– Да как ты посмел? - командир даже не мог говорить от переполнявшей его ярости.
– Я уничтожу тебя. Собственными руками задушу, - с перекошенным от злобы лицом, командир кинулся на Сергея, но директор лагеря встал на его пути.
– Просто быть побитым или даже убитым, это для него слишком мало. Собрать всех!
– директор, громко хлопнув дверью, в бешенстве выскочил на улицу.
Через некоторое время все ребята были выстроены на улице перед казармами. Все они были раздетыми, потому как была ночь и взрыв поднял их с постелей. Мороз крепчал, и ребята ежились от холода. Директор прохаживался вдоль строя, бросая оценивающий взгляд на каждого, но говорить не спешил. Лишь по прошествии двадцати минут стояния на морозе, он заговорил.
– На сегодня зрелищ больше не будет. В цирк приходите, через два дня. Вы, воочию увидите какое наказание понёс Дербенёв за свой поступок. И так будет со всяким, кто совершит подобное! ... Даже нет. Кто просто ослушается командира или Фердоуса! Запомните мои слова, а теперь всем спать! - и он быстрым шагом направился в свою часть казармы, бросив на ходу Фердоусу, - Дербенёва в карцер. ....
Глава.
– Клавдия Петровна, ну что?
– первое, что спросил Лёня у медсестры, когда она явилась после очередного посещения карцера.
– Извини, что я могла сделать. Раствор этого нейролептика он приносит всякий раз с собой. Я лишь внутривенно ввожу и то, эта скотина, стоит рядом, чтобы я мимо не вылила, - женщина опустилась на табурет, из глаз её катились слёзы.
– Он уже никакой. Овощ и всё. Сегодня, когда я зашла, Сергей был весь в гавне, извини, по-другому не скажешь. Изошёлся слюнями. Страшно смотреть. ..... Изверг проклятый, он мне даже не разрешил убрать, помыть беднягу.
– Вот сволочь. Хлорпромазин, наверное, колет в больших дозах, а у Сергея ведь больное сердце. Я пойду к нему, - Лёня решительно снял халат.
– Зря ты Лёня, мы ничего не можем сделать. Ключ от карцера у директора. Тебе он близко не разрешил подходить к Сергею, ты разве забыл?
– Да, помню я, Клавдия Петровна. Я к директору и пойду. Неужели здесь одни садисты работают и чем они таким занимаются, что как фашисты себя ведут.
– Ты разве не понял? Ещё поймёшь, - вздохнув, медсестра тяжело поднялась и прошла в ординаторскую.
Выскочив на улицу Лёня чуть ли не бегом побежал к директору.
– Николай Фёдорович, можно к вам, - постучав в дверь, Лёня слегка приоткрыл её.
– А, ты? Заходи., - директор сидел за столом перед ним стояла чашка кофе и тарелка с бутербродами. У него был второй завтрак.
– Приятного аппетита, - Лёня, еле сдерживаясь всё же был любезен, отдавая себе отчёт, что грубостью он сделает хуже, как себе, так и Сергею, хотя последнему вряд ли можно сделать что-то хуже. Даже смерть, была для парня лучше, чем-то что с ним сейчас творили.
– Спасибо, - директор ответил на дежурную фразу доктора, а затем перешёл сразу к делу, не давая Лёне даже открыть рот.
– Я догадываюсь зачем ты пожаловал, - он откусил весьма большой кусок бутерброда, и жуя продолжил говорить.
– Не суйся не в своё дело. .... Я тебя один раз прикрыл, - директор пристально посмотрел на врача, в надежде заметить реакцию на его слова.
Лёня не был готов к разговору на другие темы, потому растерялся и на его лице отразилось удивление и непонимание на слово "прикрыл".
– Я смотрю заврался ты парень, - директор отреагировал раздражением на непонимание Лёни. - Думаешь один ты такой умный, а мы тут все дураки. Так вот, дурак среди нас - это ты, если решился убить артиста. Если бы не я, валялся бы ты сейчас вместе с ним в канаве, - директор продолжал есть бутерброд и пристально смотреть на Лёню, которому стоило больших усилий после такой фразы, взять себя в руки и удерживать спокойствие на лице, и невозмутимость во взгляде, хотя в душе у него творилось что-то невероятное. Слова шефа застали Лёню врасплох. Разумеется, он предполагал, что исчезновение артиста подняло всех на ноги и директор в курсе всего. Он также предполагал, что именно на него падёт подозрение. Подтверждением этого являлся сам командир, который приходил к нему с обыском. Как оказалось, расслабившись удачным стечением обстоятельств в тот приход командира, Лёня пренебрёг опасностью, и совсем не подготовился на случай, если ему вновь выдвинут обвинения. Прошло больше месяца, а он не придумал что говорить. И сейчас в несколько мгновений, взвесив всё за и против, Лёня понял, что защищаться - опасно, потому решил промолчать и посмотреть, как будут развиваться события дальше, и действовать по обстоятельствам. Директор продолжал говорить, не сводя глаз с доктора.