Тайный преемник Сталина
Шрифт:
Снисхождение к человеческим слабостям не исключало высокой требовательности Сталина к морально-нравственным качествам, особенно когда это касалось руководителей, находившихся, как говорится, «на виду». Как-то раз заместитель министра среднего машиностроения А.П. Завенягин, курировавший атомный проект, попросил у Сталина совета по поводу бесконечных амурных похождениями одного из видных руководителей. Отзвуки связанных с ними скандалов докатились и до Центрального Комитета партии, надо было принимать какие-то меры.
«Мы терпели подобные художества, — сказал Сталин, — у специалистов старой школы, которых некем было заменить. Сейчас мы подготовили и обучили достаточное число молодых людей, которые справятся с поставленными задачами. Теперь уже нельзя мириться с безобразиями, которые компрометируют руководство в глазах
Моральный кодекс строителя коммунизма с его основополагающим «человек человеку друг, товарищ и брат»» — это ведь тоже сталинское наследие, в котором нашло воплощение все лучшее, возвышенное и светлое, о чем мечтали лучшие умы человечества на протяжении всего его существования. Сам факт того, что он по сути воспроизводит традиционные христианские ценности, говорит об общечеловеческом характере коммунистической нравственности и морали. Сегодня так называемые правозащитники и разного рода либеральные критики «сталинизма» твердят о его «бездушии» и «антигуманности», но что тогда, спрашивается, «духовно» и «гуманно» — тот принцип, по которому живет капиталистическое общество — «человек человеку волк»?
Спору нет, коммунистические ценности и идеалы были скомпрометированы Хрущевым и его заведомо провальной, авантюристической попыткой перепрыгнуть через неизбежные этапы общественного развития. Но ведь Сталин таким авантюризмом не страдал, он к любому вопросу подходил продуманно, осторожно с учетом как прямых, так и отдаленных последствий принимаемых решений. Все обвинения в «утопизме», навязывании оторванных от жизни, чуждых людям идеологических схем и попытках властной палкой загнать их в коммунистический рай следует адресовать не ему, а его незадачливым преемникам.
Ну а если взять сам моральный кодекс строителей коммунизма, то он уже реально действовал первые советские десятилетия. Прежде всего, в самой правящей коммунистической партии, руководство которой во главе со Сталиным старалось придерживаться его норм, зафиксированных в качестве обязательных в самом Уставе ВКП(б). Этот настрой, высокий духовный и нравственный настрой строителей нового общества, передавался и широким народным массам. Конечно, их материально-бытовой уровень жизни существенно уступал западноевропейскому, не говоря уже об американском — унаследованную от царской России вековую отсталость невозможно было преодолеть за 15–20 лет, тем более, когда страна была вынуждена бросать основные силы и средства на обеспечение своей безопасности. Но даже при отсутствии теплых туалетов и возможности прибарахлиться на свой вкус в промтоварных магазинах — что до сих пор не может простить Сталину современное отечественное и зарубежное мещанство — люди чувствовали реальную заботу о себе со стороны государства, понимали в отличие от этого мещанства, что бытовые неудобства и товарные дефициты носят временный характер, что постоянным и неизменным в социалистическом государстве является как раз повышение материального и культурного уровня жизни простых людей. Да и сами дефициты с куда большим основанием следует относить к послесталинскому времени. «Я с печалью вспоминаю великого человека, — говорил о Сталине настоятель одной из церквей под Санкт-Петербургом игумен Евстафий (Жаков). — Это были лучшие годы в истории СССР. По улицам ходили свободно. Цены снижались ежегодно. Все обитатели нашего дома — рабочие, шофер, пожарный, врачи, мой отец — профессор, покупали в магазинах любые продукты — икру, ветчину, семгу. Качество такое, что нынешнее изобилие, несмотря на яркие обертки, кажется пародией».
Что бы сегодня ни говорили о сталинском периоде, это было время подлинного равенства и социальной справедливости, время, когда человека ценили по его реальным заслугам и вкладу в общее дело, время коллективистской психологии и братской взаимопомощи, время радостной и светлой жизни для трудового большинства. Конечно, до коммунистического рая было далеко — выбросить в одночасье за борт эксплуататорское прошлое было попросту невозможно, — но, по крайней мере, к этому раю искренне стремились. А сегодня либеральные «моралисты» и всевозможные обличители «сталинизма» сознательно или невольно — какая, собственно говоря, разница? — стремятся законсервировать капиталистический ад даже в тех странах, как, например, нынешней России, где он проявляется в самом своем омерзительном и отталкивающем виде. И еще удивляются, почему, несмотря на тотальную промывку мозгов в «демократическом» духе, простые люди тянутся к «кровавому диктатору» Сталину. Да потому и тянутся, что на собственном горьком опыте ежедневно, ежечасно и в массовом масштабе убеждаются в том, что хваленый капитализм работает только на правящую верхушку, трудовое большинство для нее лишь тягловая сила, ее обслуживающая, не более того. Эта сила, как считают нынешние хозяева страны, идущие на поводу у цивилизованного Запада, должна быть компактной, лишние рты здесь не нужны. Тут как раз и кроется самая глубинная причина того, что российская правящая элита уклоняется от принятия по-настоящему эффективных мер для прекращения страшного, казалось бы, для любой суверенной страны процесса — депопуляции, проще говоря, вымирания населения. А при «бесчеловечном» и «кровавом» Сталине темпы роста населения на порядок превышали аналогичные в «гуманных» и «демократических» странах. Что вполне закономерно: подлинным хозяином страны было честное, трудовое большинство, а руководители страны работали не на себя и не на свои кланы, а на его интересы. И скрыть эту объективную, а значит, и неопровержимую истину от народа, целенаправленно и постоянно одурманиваемого массированной антисталинской пропагандой, все равно не удастся.
И еще об одной немаловажной стороне сталинского наследия следует сказать — о вере в созидательные, творческие силы своего народа и о связанной с этой верой опоре на его лучшие национальные традиции и обычаи. Сталин хорошо знал русскую историю. Он изучал ее не в абстрактно-академическом, а в практическом аспекте, под углом решения тех задач, которые стояли в повестке дня развития страны. Признавая большую прогрессивную роль Петра I для вывода России из средневековой отсталости, больше все-таки ценил Ивана Грозного. Если Петр I насильственно, ломая через колено страну, навязывал ей чужеземные порядки, то Иван Грозный, оболганный, кстати, «прогрессивными» отечественными и зарубежными историками, пытался опереться в своей деятельности на русские традиции, национальную специфику своей страны.
Сталин не раз предупреждал об опасности низкопоклонства перед всем иностранным, потери чувства национального достоинства. Холуи, пошляки, не уважающие ни себя, ни, тем более, свой народ были всегда. Но при социализме, настоящем, сталинском социализме, не деформированном и изгаженном Хрущевыми и брежневыми, — этих пошляков и холуев гнали и давили, как клопов, как вшей. Сегодня они, осмелев и почувствовав силу, повылезали из своих щелей и стали задавать тон во всем. К чему это приводит, все видят собственными глазами… Вместо заимствования всего ценного и передового, что есть на капиталистическом Западе, импортируется все порочное и прогнившее, от чего он сам, кстати говоря, пытается избавиться. Вместо по-настоящему цивилизованного и культурного государства Россия превращается в какую-то помойку, куда выбрасываются отходы и сливаются сточные воды западных стран.
И у российских критиков «сталинизма» хватает совести, точнее наглости, охаивать нашу жизнь при социализме за «бедность» и «серость»… Помолчать бы лучше этим новоявленным и якобы «цивилизованным» господам! И взглянуть хоть бы раз на себя со стороны! Это они, псевдовозродители такой же псевдодемократической России, взяли на себя роль бедных родственников, презираемых богатыми зарубежными дядюшками, это их усилиями повседневная жизнь большинства честных тружеников совсем недавно подлинно великой и уверенно развивавшейся страны, превратилась в тусклое и «серое» существование, в унылую и изматывающую борьбу за выживание, в прозябание на грани нищеты…
И еще хотелось бы обратить внимание на тщательно замалчиваемое либеральными «гуманистами» и «антисталинистами» обстоятельство. То, что делалось при Сталине в интересах людей труда, относилось не только к Советскому Союзу. Элементы того, что намечалось в сталинской программе шесть десятилетий назад, уже реализованы в ряде высокоразвитых капиталистических стран, например, улучшение жилищных условий, высокая зарплата рабочих и служащих, сокращение рабочего дня, выделение большого времени для занятий любимыми видами деятельности, культурного времяпровождения и отдыха, спорта.
Сталин был одним из первых, кто на общегосударственном уровне стал проявлять заботу об освобождении человека от повседневных тягот простого выживания, кто всячески способствовал раскрепощению его духовных и нравственных сил, развитию творческих способностей.
Влиятельные круги как внутри нашей страны, так и за рубежом стараются скрыть все это, переключая внимание на мнимые ужасы «сталинских репрессий» или же вообще закрывая историческую правду плотной завесой молчания. Не удастся. В борьбе с истиной ложь невольно разоблачает себя…