Тайный рейс
Шрифт:
— Подождите! Сначала я хотел бы сообщить собранию ответ Ким Сун Чхиля.
Сайдзё направился с Такано в глубь двора. Обойдя груды металлического лома, они подошли к скрытому за ними небольшому складу. Такано постучала. Дверь открылась.
В небольшом помещении склада, тускло освещенном одной лампочкой, за густым слоем табачного дыма лиц почти не было видно. Но сидело здесь человек пятнадцать. Дискуссия, видимо, была в самом разгаре, но когда дверь открылась, все уставились на стоявшего у порога Сайдзё.
— Ко Хё Сук, — сказал Сайдзё, впервые называя Такано ее корейским именем, — пожалуй,
— Сейчас!
— Но сами сюда не возвращайтесь! Хорошо?
— Почему? — удивилась Такано.
— Завтра узнаете.
Он не решился сказать ей сейчас, что Ли Кан Ман провокатор. Легким движением он отстранил ее и вошел в помещение.
10
— Кто это? — удивленно спросил кто-то по-корейски.
— Садитесь, пожалуйста. — Молодой кореец с сочувственным видом уступил Сайдзё свой стул.
Ли Кан Ман, сидевший рядом с Чхим Йолем у стены на ящиках, вышел на середину и сказал:
— Просьба ко всем присутствующим сейчас говорить по-японски. Этот человек — японец. В качестве нашего связного он побывал в Омура у товарища Кима и привез его ответ.
По рядам пронесся легкий шум, похожий на вздох облегчения.
— Как председательствующий, я вношу следующее предложение, — напряженным голосом сказал Чхим Йоль. — Заслушать сейчас, что поведал нам товарищ Ким.
— Я не возражаю, — сказал Ли Кан Ман, — но считаю целесообразным предварительно разъяснить товарищам обстоятельства, в силу которых этот японец стал нашим связным.
— Это нам известно! — сказал хозяин фирмы «Тохоку». Его Сайдзё видел уже несколько раз.
— А мне неизвестно! — подал голос какой-то мужчина, с виду похожий на рабочего.
— Товарищ Ли! Есть ли в этом необходимость? Нам сейчас дорога каждая минута. Расследованием можно будет заняться и после! — сказал одетый в студенческую форму молодой человек.
— Речь идет не о расследовании. Тут все ясно. Просто необходимо после собрания провести революционный суд! — заявил средних лет плотный мужчина, на вид типичный партийный функционер.
— Это не меняет дела. Но есть ли сейчас необходимость в информации товарища Ли, — возразил молодой человек.
— Есть, — решительно отрезал Ли Кан Ман. — Во-первых, потому, что этот человек — шпик, который под видом расследования какого-то уголовного преступления раскрыл нашу организацию. Во-вторых… На нашем заседании должен был присутствовать влиятельный представитель единого фронта товарищ Чон Су Кап. Но, как вы видите, его среди нас нет. Есть основание подозревать, что отсутствие Чон Су Капа — результат предательских действий этого шпика.
— Как же такого типа послали связным?! — раздался возмущенный голос.
— Поэтому я и решил вас предостеречь, — сказал Ли Кан Ман. — Нужно будет со всей тщательностью проверить, действительно ли он привез нам ответ товарища Кима, а не чей-нибудь еще!
— Ясно!
— Господа! — Сайдзё воспользовался секундным молчанием и вышел на середину сарая. Прижимая рукой рану, стянутую окровавленным платком, он слегка наклонился вперед. Он рассчитывал, что эта поза должна произвести определенное впечатление. — Господа! — повторил он громко, обведя собрание взглядом. — Меня представили вам как шпика. Но сейчас вы узнаете, как этот шпик сослужил службу прежде всего вам. Однако сначала я хотел бы обратить ваше внимание на некоторые факты. Господин Ли Кан Ман ведь не возражал против моего посещения изолятора. Почему же сейчас он начал с заявления, что я шпик, пробравшийся в вашу организацию. Зачем это ему понадобилось? Действительно, расследование одного уголовного преступления привело меня к вам. Но я не работал и не работаю против вашей политической организации. На обратном пути из Омура, будучи ранен, я мог обратиться к полиции, но я этого не сделал. Я мог выдать вас, но и этого я не сделал. Мне угрожали судом, но я не уклонился от него, а явился к вам.
— Хватит болтать! — крикнул Ли Кан Ман. — Товарищи! Он хочет сорвать наше собрание!
— Глупости! Ради этого собрания я рисковал жизнью. Возможно, для вас жизнь одного японца ничего и не стоит, но ведь я по вашему поручению с риском для жизни побывал у Ким Сун Чхиля!
— Хорошо! — прервал его Чхим Йоль. — Сообщите нам ответ товарища Кима!
Ли Кан Ман почувствовал перемену в настроении собрания, он побледнел и стал незаметно пятиться к двери. Наступило молчание. Все приготовились слушать.
— Ответа нет, — сказал Сайдзё.
— Нет?!
— Нет, — повторил Сайдзё. — В изоляторе во время свидания оказалось невозможным передать что-либо даже на словах.
— Вот это здорово! Да чего мы его слушаем! Он же нас дурачит! — крикнул кто-то.
Собрание загудело, точно потревоженный улей. Но Сайдзё оставался спокоен. Его невозмутимый вид отрезвляюще подействовал на охваченных негодованием людей, и через какую-нибудь минуту шум стих.
— Вы еще что-нибудь хотите сказать? — спросил Чхим Йоль.
У Сайдзё сильно заныла рана. Он невольно поморщился от боли и посмотрел на Ли Кан Мана. Тот стоял у двери и не спускал с Сайдзё глаз. Указывая на Ли Кан Мана рукой, Сайдзё вдруг отчетливо произнес:
— Этот человек провокатор.
Все будто окаменели от изумления.
— Собака! — в наступившей тишине заорал Ли Кан Ман. — Товарищи! Вы не должны верить японскому агенту! Он же сам шпик!
— Шпики тоже разные бывают, — спокойно сказал Сайдзё. — Есть шпики — убийцы. Это самые отвратительные шпики! Вот ты именно такой!
— А ты, оказывается, философ! — усмехнулся Ли Кан Маи. — Но какие же у тебя есть доказательства?
— Мне об этом сообщил Ким Сун Чхиль!
— Товарищ Ким? — зашумело собрание.
— Да, товарищ Ким! — ответил Сайдзё, вытаскивая из кармана пачку сигарет «Хикари». Положив ее перед председательствующим, он продолжал:
— Я взял с собой для передачи пять пачек японских сигарет… Но Ким Сун Чхиль сделал вид, что не курит, и вернул их все обратно. Это пачка одна из тех. Присмотритесь, и вы увидите, что на ней ногтем нацарапаны буквы. Вверх ногами они похожи на знаки корейского алфавита. Но на самом деле там отчетливо написано по-японски слово «шпик»… Господин председатель! Обратите внимание, что из всех пачек, предложенных ему, он выбрал именно эту. И не случайно. Название этих сигарет соответствует корейскому имени Ли Кан Мана. И над этим именем Ким Сун Чхиль написал — «шпик».