Тайный враг
Шрифт:
А они приступили к дотошному обыску, к делу скучному, но необходимому, которых так много было в жизни Френча. Почти три часа они перелопачивали вещи и бумаги совершенно безрезультатно, и тут Френч присвистнул.
Он закончил обыскивать стол и архив Крейна и только принялся за маленький сейф. Из нижнего ящичка он извлек два маленьких подколотых листка.
Верхний представлял собой копию написанного под копирку письма. Оно было датировано вчерашним днем, помечено "Лично и конфиденциально" и содержало следующий текст:
9
Дорогой Сэйвори, Полагаю, вам следует знать, что я видел, как вы наклонились и что-то прилаживали в песке, когда прошли через волнолом в утро гибели Рэдлета.
Возможно, вам захочется обговорить этот сюжет частным образом? Если да, я буду в старой церкви на Церковном холме в шесть вечера завтра, во вторник, 10 текущего месяца.
Искренне ваш,
Уикхем Крейн
К этому письму был приколот другой листок, отпечатанный на машинке, содержавший несколько записанных для памяти пунктов:
Потребовать:
1. Нотариально заверенный документ.
2. Признать полученное удовлетворение адекватным.
3. Прекращения дела о клевете.
4. Признать, что в отношении (2) дело окончательно закрыто.
Мои гарантии:
Сэйвори не может продолжить дело о клевете, потому что у меня будет документ о том, что он удовлетворен полученной компенсацией.
Гарантии Сэйвори:
Мое письмо и выданный им документ будут служить доказательством того, что я занимался шантажом.
– А ну-ка, Вэнсон, взгляните сюда,- позвал Френч, протягивая листок.
Вэнсон восхищенно округлил глаза.
– Ничего себе! Вот это находка!
– Очень невредный документик.
– Я бы сказал, это то, что нужно! Сэйвори! Чем ему помешал Крейн?
– Считаете, это дело рук Сэйвори?
– Очень похоже на то.
Френч потер подбородок.
– Верно, похоже. Но как-то это, на мой взгляд, не очень убедительно.
– Да почему, мистер Френч? Что за идея?
– Инстинкт, наверное. Пока еще не понял как следует. Может, разложим все по полочкам и посмотрим, что можно из этого вытянуть? Начинайте вы.
Вэнсон откинулся на спинку стула. Рука его скользнула в карман за сигаретами, но тут же выскользнула пустой.
– Во-первых, отсюда видно, куда и зачем направлялся Крейн.
– Согласен.
– Потом, мы теперь знаем, кто и почему убил его.
– Разве?- отозвался Френч.- Мне бы вашу уверенность. Попробуем развить вашу мысль.
– Если Сэйвори наклонился к песку за волноломом и что-то там налаживал, что он там мог делать, кроме как активировать взрывное устройство?
– В смысле, чтобы убить Рэдлета?
– Да.
– Может, вы и правы, но тогда летят все наши прежние идеи. Нет ведь ни малейшего намека, что у Сэйвори могло возникнуть намерение убить Рэдлета.
– Не было, но у него мог быть мотив.
– Ладно, допустим, что мотив был, и Крейн
– Сэйвори мог считать, что это его изобличает.
– Да, это мысль.
– Очень хорошо. Крейн сообщает Сэйвори, что он все знает и предлагает ему встретиться и договориться.
– Зачем?
– Чтоб" заставить его отозвать судебный иск о клевете.
– Верно. Ну а дальше?
– Крейн подписал собственный приговор, хотя сам этого не понял. Сэйвори видит, что он знает слишком много. И пока Крейн жив, Сэйвори не может чувствовать себя в безопасности. Ему приходит в голову простейший способ избавиться от угрозы, и он его убивает.
Френч кивнул.
– Я согласен, вы изложили дело так, что ни к чему не подкопаешься. Крейн пишет это письмо и договаривается о встрече, после чего его убивают. Можем мы утверждать, что именно Сэйвори был в церкви и оставил следы на траве?
– Я бы сказал, что да.
– Значит, Сэйвори следит, как подходит Крейн, бросает свою гранату, проверяет, что тот убит и смывается?
– Я об этом и говорю.
– Надеюсь, вы правы. Но лично я боюсь, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Здесь есть пара шероховатостей.
– Уж не без этого! А что, например?
– Во-первых, зачем Сэйвори было так спешить? Можно же было сначала потолковать с Крейном, а не начинать с крайностей?
– Сомневаюсь. Если Крейн все знал, а в письме об этом прямо сказано, он опасен, что бы при этом ни говорил и ни предлагал.
– Звучит вполне правдоподобно. А что вы об этом скажете? В показаниях Крейна, которые он дал вам на допросе и в суде, нет ни слова о том, что он видел. Если он собирался сообщить об этом потом, как бы он объяснил свое умалчивание?
– М-да, это более трудный вопрос. Похоже, здесь он в любом случае в прогаре. Если он все понял правильно, он соучастник и отвечает за недоносительство, а если нет - он шантажист.
– Именно. Но здесь и более серьезная вещь. Зачем Крейн утаил информацию? По закону он обязан был сообщить ее, а за сокрытие мог получить неприятности. У него должна была быть основательная причина промолчать.
– Может, хотел потом использовать ее для давления на Сэйвори?
– Не думаю. Ему было бы только выгодно засадить Сэйвори и избавиться от суда за клевету. Стоило только в самом начале все рассказать нам, и у него автоматически получилось бы все как надо.
– Это верно.
– Есть еще одно, и это мне кажется еще более важным. Представьте себе, что, несмотря на угрозы Крейна, Сэйвори не стал бы отзывать иск? Как Крейн мог бы его заставить?
– А, вы о том, что, если бы он сделал заявление, его бы привлекли как соучастника, потому что он не сказал об этом сразу?