Тайный враг
Шрифт:
«Этот голос? Где он его слышал? Это было когда-то давно, в прошлой жизни, когда он еще был жив. Наверно он часто звучал рядом, раз запомнился?»
Жив? Он не умер? Конечно же нет, бестелесные духи не чувствуют боли, а он пронизан, оплетен и раздавлен этим нестерпимым чувством полностью, на столько сильно, и безжалостно, что даже стонать нет сил. Голова, живот и руки горят огнем, а спина заледенела. Что с ним? Где он? Кто он?
— Не смей закрывать глаза брат. Только посмей сдохнуть. Подниму и убью. — На щеку упала теплая капля.
Опять этот голос. Как же ему хочется пить.
— Воды. — Иссушенные в черствую, лопающуюся кровавыми
— Сейчас. — Засуетился кто-то скороговоркой, топчась на горящей огнем груди. — Воды нет, но есть лед, я растаю его в ладонях прямо тебе в рот. Только не отключайся, терпи. Быстрые, дерганные движения и…
Он вспомнил этот голос, он вспомнил все, как только первые ледяные капли смочили губы божественной влагой, а первый глоток охладил ободранное горло: «Шишок. Илька. Друг. Как он тут оказался? А змей? Что с ним?». Попытка подняться прострелила спазмом тело, вызвав непроизвольный стон. Сознание на миг моргнуло черным мраком смерти, и вновь воскресло белоснежным сиянием бесконечности.
— Лежи брат. Ты потерял много крови. Я перетянул ногу веревкой, и засыпал торчащее из раны мясо Ягировым порошком. Хорошо, что я всегда его таскаю с собой на поясе, на всякий случай. Потерпи немного, скоро станет легче. Слабость быстро уйдет. Кровь остановится, а порез зарубцуется. Ты встанешь. Старая карга знает толк в снадобьях. Нужно совсем немного времени.
— Ты как тут оказался. — Глаза Федограна наконец обрели возможность видеть, и его блуждающий взгляд остановился на маленьком, залитым слезами, лице друга.
— За тобой прыгнул. Как же еще? Ты же, пентюх, без меня пропадешь. — Размазал тот слезу, кровавой кляксой, проведя ладонью по щекам. — Пока летел, следом, наблюдал, как ты это чучело Чернобоговское на фарш перемалываешь. Качественно у тебя это получалось.
— Ты ранен? — Вид залитого кровью шишка взволновал сознание Федора, и он оборвал начавшийся было нескончаемый монолог друга.
— Не. Что со мной будет? Это с тебя натекло. — Махнул тот беспечно рукой. — Но ты меня перебил на самом интересном месте. Так вот. Лечу, значит я за вами следом, наблюдаю, и думаю: «Куда ты столько мяса рубишь? Неужели все это съесть придется? Не осилим ведь вдвоем». Но потом, как-то, не до того стало. Скала слишком быстро приближалась. Только чудом не расшибся, плащика-то у меня такого как у тебя нет. Хорошо на склон попал и как на санках съехал. В аккурат к вашим бездыханным тушкам подкатился. До сих пор зад болит. — Шишок засмеялся, вновь размазав по лицу слезы. — Потом тебя со змеиной шеи стаскивал. Хотел бросить, больно уж тяжелый, но подумал: «Кому я тут байки рассказывать буду, если ты помрешь? Так и от тоски подохнуть можно». Ну а уж затем раны твои обработал, коли уж начал спасать, так чего же останавливаться, да и скучно без дела сидеть и наблюдать, как ты околеваешь потихоньку.
— Балабол. — Улыбнулся Федогран. — Помело. Но ты не представляешь, как я рад видеть твою уродливую рожу.
— Да. Я такой. — Илька гордо выпятил грудь, изобразив колесо и окончательно закатился хохотом, еще больше размазывая окровавленными ладонями по щекам слезы. — Ты не поверишь, братишка, но я тоже рад, что ты жив. — Ткнул он кулаком в плече Федора.
— Я тоже этому рад. — Федогран попытался то же рассмеяться, но не смог, застонав и сморщившись от прострелившего тело спазма.
— Больно? — Сочувственно засуетился Илька. —
Действие волшебного зелья, да еще и молодой организм сделали свое благое дело довольно быстро, и спустя какое-то время наш герой, пусть с трудом и стоном, но самостоятельно, поднялся на ноги.
Шишок тут же заскочил к нему на плече, и пристроившись возле уха, попытался вновь что-то рассказывать, но был безжалостно остановлен, требованием заткнуться и не мешать. Поразмыслить было над чем. Положение тяжелое, можно сказать безвыходное. Как вернуться назад, если даже не знаешь где находишься?
Во время боя, когда все действия происходят скорее на инстинктах, чем на здравом рассудке, задумываться о том: «Что будет потом?», некогда, а вот когда сражение уже позади, раны худо-бедно залечены, перспектива дальнейшего существования становится очень даже актуальной. Умереть от холода и голода, неизвестно где, молодому организму нет никакого желания. Пришла пора решать: «Как из всего этого выбираться?»
Федогран подошел к краю, парящей в бесконечности, скалы и остановился, задумчиво рассматривая открывшееся взору пространство. Один сплошной свет, слепящее пустотой безмолвие. Слева и справа, сверху и снизу, все одно и тоже. Взгляду зацепиться не за что, чтобы хоть как-то сориентироваться. Полная темнота и бесконечный свет, они как брат и сестра — близнецы, вроде разные, но до боли одинаковые, пугающие своей бесконечностью, своим отсутствием жизни, полной дезориентацией, и таинственностью загадочного неведения. Ни малейшего представления: «Где находишься, и что делать дальше?»
Так ничего и не решив, Федогран развернулся и склонился над поверженным противником. Теперь можно было досконально его рассмотреть. Удивительное создание:
Удлиненное тело покрыто, вместо костяной чешуи крупными рубинами, поблескивающими внутренним кровавым светом, исходящим откуда-то изнутри, остывающей туши монстра.
Показавшиеся, поначалу, лошадиными головы, на самом деле выглядели, как виденные когда-то, в далеком, ушедшем в прошлое, будущем мире, драконьи морды, с маленькими острыми рожками, сошедшие с картинок, книжек и компьютерных игр.
Лягушачьи лапы, с острыми как бритвы, лезвиями когтей-кинжалов, и кожаными, зелеными перепонками, между пяти корявых, узловатых в суставах, пальцев.
— Давай камешков, покрупнее, с его шкуры наковыряем. — Прошептал заговорщически в ухо шишок.
— Зачем? — Задумчиво, без всякого интереса ответил вопросом на вопрос Федогран.
— Красиво. — пожал плечами Илька. — Невесте подаришь, ей понравится. Друзьям раздашь. Воеводе. Князю наконец, он любит такое.
— Нет. Богатство, это одно из того, чем Чернобог прельщает своих последователей. Нам такого не надо.
— Тогда когти ему вырви. Смотри какие из них ножи получаться прекрасные. Перл с удовольствием откует и наточит. — Не унимался Илька, сверкая загорающимися жадностью глазами.
— Тоже нет. У меня уже есть оружие с силой Чернобога, упокоенной светлыми богами, внутри. Боюсь, как бы объединившись, две силы обмана, не принесли вреда больше, чем пользы. Незачем рисковать понапрасну. Мы не в том положении. Помощи ждать, если что случится, недоброе, неоткуда.
— И что же? Вот так вот бросишь все это богатство? Ничего себе не возьмешь? — Удивленно произнес шишок с глубоким вздохом разочарования.