Тающий человек
Шрифт:
Когда я бросил свой чемодан на кровать и начал укладывать свою пижаму, которую какой-то лакей уже выложил, она встала.
— Я сделала глупость, послав письмо Максу Анзермо. Мне следовало бы догадаться, что именно этого вы и ожидали от меня. Вы должно быть, остались довольны собой.
— Между нами, — сказал я, — Макс мертв.
— Мертв?
— Да. Вы хотите, чтобы я выказал печаль по этому поводу?
— Но вы...
— Нет, я не делал этого. Но Макс мертв и я не собираюсь оплакивать его. Меня интересует только
— Отчима.
— Ну да, если вы так болезненно к этому относитесь. Он ничего не знает. Никто ничего не знает, кроме меня, а я некоторые вещи очень быстро забываю. А теперь перестаньте играть передо мной роль снежной королевы. Спишите все в архив и начинайте снова жить.
— Вы ничего никому не сказали?
— Совершенно верно.
Она была большой девушкой, и вдруг она смутилась и ей не удалось справиться со своим смущением. Я даже испугался, что она бросится ко мне, обнимет меня и раздавит в своих красивых, длинных и сильных руках. Однако она овладела собой и медленно протянула мне руку.
— Я вам очень благодарна.
Она взяла мою руку в свои, и тут уже смутился я.
— Забудьте все это.
Я убрал свою руку. Она затопала к двери в своих тяжелых башмаках и перед самой дверью остановилась.
— Как мне хочется сделать что-нибудь, что бы показало, как я вам благодарна.
— Вы могли бы попробовать начать опять улыбаться, — сказал я. — Эта способность легко возвращается.
— В этом доме трудно улыбаться. Он хранит столько тяжелых для меня воспоминаний... о моей маме. Я решила уехать и устроиться на работу.
— Работа — это прекрасно. Однако улыбка на лице немного облегчит ваши поиски. Попробуйте.
Возвращение было легким. Она улыбнулась мне медленно и тепло, затем тряхнула головой и засмеялась. А затем она ушла.
Я захлопнул крышку чемодана, радуясь, что Макс мертв.
В вестибюле, вернее, в самом начале длинного коридора, выложенного, как и вестибюль, зелеными и белыми мраморными плитами, меня ждал Денфорд. Он подошел ко мне уверенной походкой человека, который привык передвигаться по мраморным полам, и спросил:
— Уезжаете?
— С радостью, — сказал я. — Мне не очень-то хочется оказаться в коллекции восковых фигур. Я полагаю, босс уже сообщил вам, что я восстановлен в прежней должности?
— Да.
— В таком случае могу я получить список людей, которые находились здесь до и в момент отъезда мисс Зелии на “Мерседесе”?
Он протянул мне лист бумаги и сказал:
— Мне кажется, вам следует знать, что мистер О'Дауда дал мне строгое указание никому не передавать этот список.
— Тогда как же я?
— Я не готов ответить на этот вопрос.
Я опустил бумагу в карман и посмотрел на него, подняв брови.
— Вы его не любите, не так ли?
— Я у него работаю.
— И вы хотели бы сделать ему подножку и посмотреть как он врежется лицом
Он слегка улыбнулся мне и сказал:
— Я надеюсь на большее. Я ждал очень долго. В противоположность вашим представлениям я настроен совсем не враждебно по отношению к вам. Мне кажется, вы можете оказаться тем самым “богом из машины”.
— Вы имеете ввиду, что надеетесь, что когда я найду машину, я заберу то, что в ней спрятано, с собой? Или передам еще кому-нибудь?
— Возможно.
— Вам действительно он очень не нравится, да? Скажите мне, вы никогда не писали анонимных писем о нем в Интерпол или Скотланд-Ярд?
— С какой стати? — Он прекрасно контролировал себя.
— Я просто подумал. Но как бы то ни было, я думаю, что та игра, которую вы ведете очень опасна. Будьте осторожны, если не хотите в итоге оказаться среди восковых фигур.
Я поднял чемодан и вышел на свежий воздух к машине. Рядом с ней стояла Джулия.
— Все было в порядке? — спросила она.
— Все прекрасно. Ваш отец почти доверяет мне, Зелия очень благодарна, а Денфорд полон намеков. Что вы добавите к этому?
— Почему вы не можете разговаривать со мной без грубости и пошлостей?
— Вы как-то действуете на меня. Больше всего на свете мне хотелось бы пребывать с вами в прекрасных отношениях, но я, кажется, все время стучусь не в ту дверь.
Я забросил чемодан в машину. Она тем временем закурила.
Перед тем как сесть за руль, я сказал:
— Только не предпринимайте никаких глупых шагов типа попыток следовать за мной.
— Я об этом даже и не думала. Тем не менее, куда вы едете?
— На поиски Отто Либша. Передать что-нибудь?
Она быстро и почти испуганно посмотрела на меня.
— С какой стати?
— У меня создалось впечатление, что вы знаете его, или что-то о нем.
— Я не знаю, почему у вас создалось такое впечатление.
— Нет? Я объясню вам. Когда вы пришли ко мне в ту первую ночь, вы думали не только о безопасности Зелии, но и о чем-то еще. Когда в Турине я упомянул его имя, оно вас не удивило, и сейчас вы не сказали, что вы его не знаете. Но не беспокойтесь, я не собираюсь ничего из вас вытягивать. Я только хочу найти машину. Это мое дело.
— Вы упоминали его имя в разговоре с Зелией?
— Нет. Чем меньше сказано ей о каждом из них, тем лучше. Но я, естественно, упомянул его в разговоре с вашим отцом, но его большое счастливое лицо осталось без изменений. Итак, вы хотите поговорить об Отто или я уезжаю?
Она смотрела на меня какое-то время, моргая и покусывая нижнюю губу, затем покачала головой и сказала:
— Не вижу смысла. Абсолютно никакого смысла... Это ничего не изменит. — Затем, в бесстрастной манере, она продолжила. — Поезжайте. Поезжайте искать свою машину. Это важно. Это деньги, это работа. Вещи, которые действительно ценятся в этой жизни.