Te Amo

An-nA

После чего Тамао оставила девушек в полном одиночестве. Как физическом, так и душевном, если она у нее, конечно, имелось.

***

– Только самое необходимое возьмем, если что, там все купим. – Попутно собирая вещи и помогая жене, говорил Рен. – Номера в отеле я забронирую.

– Не надо отель. – Бесцветным и чуть подрагивающим голосом произнелса Микаэла, чем заставила парня ненадолго остановить сбор вещей. – К нам домой пойдем.

– А мы там все поместимся? – с сомнением спросил Тао, вновь возвращаясь к своему занятию.

– Вместимся. – Вяло

кивнула она, шмыгнув носом и тихонько продолжив складывать барахло в сумку.

После этих слов из глаз девушки вновь покапали слезы, скатываясь с щек и падая на вещи, которые она собирала. Смотря на убитое лицо любимой, Рен тяжело вздохнул, в который раз за вечер, и отложив рубашку, которую он держал в руках, направился в сторону жены.

Подойдя к той,Тао без лишних слов заключил Микаэлу в крепкие объятия, вновь нежно целуя ее лоб и кладя голову на макушку. Не имея сил даже поднять руки и обнять мужа в ответ, Гонсалес лишь уткнулась тому в грудь, изредка подрагивая и всхлипывая от подступивших слез, что буквально душили девушку.

Мысль о том, что ее любимый папочка сейчас от нее далеко, лежит в какой-то палате совсем один, почти на пороге смерти, заставляла бедную Микаэлу чуть ли не выть от бессилия. Единственным, кто мог сейчас хоть немного облегчить ее страдания, был лечащий врач ее отца, который позвонил бы и сказал, что все в порядке. Даже Рен, который сейчас был рядом, не мог избавить ее от ужасного предчувствия.

– Ты сказала, что все, как в прошлый раз. – Неожиданно заговорил Тао, гладя брюнетку по макушке. – Что ты имела в виду?

Совершенно не имея желания сейчас говорить, Гонсалес тихонько прикрыла глаза, сильнее прижимаясь к теплой груди парня. Воспоминания целым потоком нахлынули на изнеможденную голову испанки, давя на потрепонное и усталое сознание.

Flashback.

Музыка: Glee Cast – Cry

На улице присутствовал небольшой ветерок, который еле-еле раскачивал ветхие ветки деревьев, заставляя осенние листья в беспорядке падать наземь и хрустеть под тяжелой обувью людей. Погода была не самой лучшей и улицы города были почти пусты, не считая лишь некоторых индивидов, которых, кажется, все устраивало.

И одними из таких, были маленькая девочка и женщина, которую она держала за руку и которая, скорее всегда, являлась ее матерью.

– Мам, еще далеко? – обращаясь к женщине и подтверждая догадки, спросила малютка, смотря на нее огромными детскими глазами.

– Еще немного, милая. – Ответила та, чуть улыбаясь дочери и пытаясь тем самым взбодрить. Ведь шли они довольно долго, малышка успела устать.

И вот, наконец, перед показалась большая, серая, немного пугающая, а особенно ребенка, больница, в которую они и направлялись. Еще крепче сжав мамину руку, девочка с тревогой в глазах посмотрела на здание, чуть слышно шепча, немного прячась за спину женщины:

– Папочка правда тут лежит? Ему не страшно? – пролепетала та, шмыгая носом от насморка и принимая из рук мамы красный платок.

– Нет, Микаэла, что ты. Тут совсем не страшно. – Мягко возразила она, утирая нос малютке

и вновь кладя платок себе в карман пальто. – Папа полежит тут некоторое время и опять вернется домой.

– А мы его увидим? – все не унималась смуглянка и начала засыпать маму вопросами.

– Нам нельзя входить, но мы можем посмотреть из окошка. – Улыбнулась женщина, ведя свое чадо за руку и, как и ожидалось, повела в сторону одинокого окна, находившегося скраю здания.

Еще один небольшой порыв ветра развеял длинные волосы Микаэлы, которая всеми силами старалсь удержать свой биретик, дабы он не улетел и не покинул ее. Стуча небольшими каблучками туфель, она уверенным шагом шла за матерью, все еще не отпуская ее руку.

Окно, через которое они должны были увидеть ненаглядного папочку малютки Гонсалес, было уже совсем рядом, оставалось лишь сделать несколько шагов. В последний раз поправив бирет на голове и подойдя к отверстию в стене, Микаэла с интересом начала смотреть то на окно, то на маму. И так несколько раз.

– Мам. – Наконец заговорила девочка. – А я как посмотрю? Окно очень высоко же.

Ни слова ни говоря, Элизабет наклонилась к дочери, беря ту на руки и улыбаясь еще шире от удовлетворенного лица дочери. Но долго держать она ее так не собиралась. Взяв одну ее ножку, женщина поставила ее на выступ в стене, позже ставя и другую, помогая малютке не потерять равновесие.

Ухватившись за край окна, Микаэла всеми силами пыталась не упасть, но, благо, мама сзади, поддерживающая ее руками, не позволила бы этому сбыться. Приняв удобную позу, она встала на цыпочки и, чуть вздернув голову, взглянула в палату, где должен был находиться ее папа. И она его увидела.

Смотря на то, как ее один из самых любимых людей лежит на больничной палате, объятый различными аппаратами и трубками, девочка вздрогнула. Наблюдая за закрытыми глазами отца, Гонсалес почему-то надеялась, что он их сейчас вот-вот откроет. Улыбнется ей и скажет, что все хорошо.

Но этого не случилось.

– Мамочка, а почему папа лежит с закрытими глазами? Он спит? – аккуратно спросила она, не сводя глаз с родителя и пытаясь не свалиться с этого выступа.

– Да, спит. – Кивнула та, тоже безотрывно смотря на мужа, но, в отличии от дочери, с улыбкой на губах.

– Ему плохо? – не унималась малышка, сглатывая противный ком в горле.

– Просто папа болеет и пока не может проснуться. – Мягко ответила женщина, пытаясь объяснить девочке суть комы более по-детский.

– Он умер? – с ужасом в глазах посмотрела на мать Микаэла, чуть ли не упав с окна, благо женщина вовремя подхватила ее. Все еще пребывая в шоке, малютка глазами требовала ответа.

– Нет, что ты, милая. – Поспешила успокоить дочь Элизает. – Это очень сложно, доченька, поверь. Это называется комой. Время, когда человек просто спит, но он не умер, и папочка наш тоже не умрет. – Заметив в глазах чада небольшие бусинки слез, женщина медленно повернула голову в сторону мужа, после чего прошептала. – Но он все слышит, поверь мне. Так ведь, дорогой?