Te Amo
Шрифт:
– Грея?
– охнула подруга, будто я что-то незаконное сказала.
– Анна, ты что, читаешь “50 оттенков серого”?!
Казалось, ее негодованию не было предела, глаза вылупились, а щеки сразу же покраснели, наливаясь густым румянцем. Я уже было хотела узнать, что же в этом такого, как неожиданная догадка стрелой вонзилась мне в голову, от чего глаза уже округлила я. Выпустив из себя смешок, я полным издевательства голосом, спросила у нее:
– А ты откуда знаешь?
Я немало удивилась, хоть эта книга и очень знаменита, но я даже и мысли допустить не могла, что такая девушка, как Микаэла,
А пока я в голове прокручивала все самые забавные моменты этого книжного шедевра, Гонсалес несколько раз успела поменяться в лице, комкая простыню на кровати. Кажется, вопрос застал ее врасплох, ведь она же сама себя выдала, но я не вижу ничего криминального в этом. Она уже взрослая, замужем, а стыдится таких вещей.
– Я-я…просто… - Она набрала в себя побольше воздуха.
– Мне просто стало интересно, за что же все так боготворят эту книгу!
– Какую книгу?
– от этого голоса Микаэла подпрыгнула еще выше, чем тогда с Фаустом, ведь это ее ненаглядный зашел к нам в комнату. В халате. Эх, Тао, никакой в тебе скромности нет.
От этого вопроса бедная девушка чуть ли не провалилась сквозь кровать, матрас, пол и не оказалась где-нибудь в подвале. Рен, похоже, особого значения не придал всему этому и спокойно себе ходил по комнате, вытаскивая из сумки вещи и подходя с ними к шкафу.
– Н-никакую… - Пискнула Микаэла, мельком глядя на меня и тем самым прося, чтобы я ему не говорила. Но на это у меня были другие планы.
– Рен, а ты читал “50 оттенков серого”?
– вопрос прозвучал обыденно, спокойно, будто и не произошло ничего, но выражение лица Гонсалес за секунду изменилось на все сто.
Побледнев, она посмотрела на меня глазами полными ужаса и тревоги, будто ей было всего лишь двенадцать, а мама застукала ее за прочтением этой книги. Самой пошлой книги в мире, между прочим, так что ей было чего опасаться, конечно, было б ей двенадцать, но ей, черт возьми, двадцать один!
– Читал. Неплохая вещь.
– Ответ Рена был так же просто, как и мой вопрос, но Гонсалес вновь чуть не упала.
– Читал?!
– чуть ли не кричала она, жадно глотая воздух.
– И ты так спокойно об этом говоришь?!
– А что такое?
– на секунду Тао повернулся и посмотрел на Микаэлу, но потом вернулся к развешиванию. Точнее, вешать нужно было только две рубашки и пиджак, но делал он это предельно аккуратно.
– А ты дочитала?
Контрудар.
– Совсем что ли?! Да я эту книгу в глаза не видела, как ты можешь такое говорить?!
– похоже, у нее истерика. Подорвавшись со своего места, она бросилась к Рену, разом его к себе развернув.
– Разве я похожа на человека читающего столь откровенные и эротические картины? Неужели ты считаешь меня такой испорченной, что ты допускаешь мысль о том, что я могу увлекаться садомазахизмом и получать от этого истинное удовольствие?! Да откуда у тебя вообще мысли такие возникли?!
Сейчас
– Да я у тебя в электронной все три части видел.
Вот это поворот! Я-то хотела отделаться одной частью, а она оказывается все три прочитала, с ума сойти, хах. Оказывается, наша невинная Микаэла, не такая уж и невинная, какой кажется на первый взгляд, но, почему-то, я не особо удивлена. Так, уходим из своих мыслей и, собственно, комнаты, ведь тут, кажется, наворачивается драмма и я тут явно лишняя.
Кинув на прощание им короткое “Пока”, я, под свое тихое хихиканье подошла к двери и отверыв ее, выскользнула из комнаты. Я не жалею, что не успела почитать хотя бы несколько глав книги, ведь я своими же глазами узрела драму в сто раз лучше и сейчас я удовлетворенная шла в комнату, дабы принять душ, на ходу сладко потягиваясь.
Конец POV Анны.
Пока Киояма под шумок скрылась, двое молодых людей, все так же стоя посреди комнаты, сверлили друг друга взглядами, только у каждого был свой. Рен смотрел на девушку с полным непониманием ситуации, ведь ничего такого не случилось, а она чуть ли на эшафот подняться готова.
А вот Микаэла смотрела на мужа так, будто только что улечила его в измене в их же собственной комнате, на их постели и при ней. Как говорится: “Лучшая защита - нападение”, и, похоже, Гонсалес этого сейчас придерживалась. Ведь если Тао узнает, что она читает - хоть Рен был уверен, что она читает, - такие вещи, то может плохо о ней подумать. Но это только ее теория, ведь парень совершенно не думал о том, что это что-то ужасное.
Ситуацию надо было как-то решать, ведь взгляд любимой немного напрягал Рена и чем скорее он сгладит это все, тем скорее это все закончится. Набрав в легкие побольше воздуха, он начал:
– Знаешь, Микаэла…
– Черт, Фауст!
– Да, Фауст…погоди,что?
Не дав парню больше и слова вымолвить, Гонсалес бросилась прочь из комнаты, чуть ли не сшибая дверь на своем пути. Всего лишь за секунд скрывшись из поле зрения Тао, да еще и с таким странным криком, Микаэла заставила Рена чуть ли не пластом лечь посреди комнаты.
Ругнувшись, парень сбросил с себя халат, схватив футболку из сумки и спортивные черные штаны и принялся все это быстро на себя надевать. Логику он не наблюдал у своей жены еще с первой встречи, так что он почему-то не очень удивился такому раскладу событий.
За минуту одевшись, Рен пошел вслед за своей любимой уже зная, судя по ее выкрику, где она может быть. Быстро преодолев расстояние между квартирами, Тао залетел в обиталище Ямато, пройдя вглубь квартиры и придя на кухню где, собственно, вся картина и разворачивалась.
– Так что же было в той записке?!
– кричала Микаэла, стоя перед Фаустом, который преспокойно пил себе чай за столом, как и все остальные.
– Мама, это личное, уходим.
– Не желая, чтобы его мать это слышала, начал уводить ее Ямато, но женщина неожиданно вцепилась в столешницу, нагибаясь к уху сына.