Те же и Скунс
Шрифт:
Историческая встреча произошла около Александровской, на обсаженном деревьями пустынном шоссе, где в этот глухой час не было ни машин, ни пешеходов. Моросил мелкий питерский дождик, оранжевые фонари простирали вниз конусы мокрого света…
Одинокий велосипедист уже пересёк железную дорогу и крутил педали в сторону Пулковского шоссе, мимо разношёрстных коттеджей, когда за спиной мощно взревела мотором догоняющая машина. Велосипедиста хотели без особых затей «поднять на рога», но в последний момент образумились. Вмятины на капоте и кровь, затёкшая в укромные уголки радиатора, – надо нам это?
Велосипедист теоретически мог попытаться удрать, но даже не пробовал. Стоял и смотрел на них, положив свой драндулет на асфальт.
– Ты!.. – сказали ему. – Ща с нами поедешь!
– Не-е, не поеду, – долетело из-под фонаря.
– Чего-чего?..
– Так у вас «чердака» нету, – наивно объяснил длинноволосый. – А в багажнике велосипед не поместится. Так что, ребята, никуда я с вами не…
Трое заржали и привычно обступили его, отрезая последние пути к отступлению.
– Ты вообще-то не сердись, парень, – сказал один, любивший полицейские боевики. – Мы лично против тебя, в натуре, ничего не имеем.
– Ясный перец, – согласился второй.
– Работа такая, – добавил третий.
И потянулся сзади к его локтям, чтобы зафиксировать их по давно отработанной схеме. Милое дело – взметнуть за ноги в воздух да пару раз посадить задницей на асфальт. Небось сразу шёлковый станет.
Им было ведено отутюжить патлатого и оставить где-нибудь в придорожной канаве: сдохнет под дождиком или выползет к утру на дорогу – его проблемы.
…Локти и вправду удалось схватить, но лучше бы не удавалось. Произошло непонятно что – «нукера» унесло в сторону, согнуло, завязало ему верхние конечности бантиком, и он оказался в воздухе, падая неизвестно как и неизвестно куда, и уже не успеть расплести руки, чтобы они приняли летящую тяжесть, спружинили, смягчили удар…
…Его товарищ отскочил в сторону, пытаясь не наступить на безвольную мякоть, катившуюся под ноги, и увидел, как кроссовка так называемой жертвы с хрустом сминает щиколотку третьему члену команды. Безжалостно: чтобы не убежал, но говорить мог. А потом…
…Единственный, ещё стоявший на ногах, понял – если по уму, так надо рвать когти. Он поступил не по уму. Он заорал и ударил. То есть хотел ударить. Почти ударил. Чуть было не ударил… В общем, что-то не получилось. А вот орал он ещё долго. И очень по-настоящему. Корчась на мокрой обочине и прикрывая здоровой рукой окровавленную глазницу…
…Парень со сломанной щиколоткой опирался на колено и локти, пытаясь ползти прочь от шедшего к нему велосипедиста. Зверский пинок в рёбра отбросил его и опрокинул навзничь:
– Я тоже лично против вас ничего не имею… Кто послал?
Он, в принципе, уже знал – кто. Но требовалось подтверждение.
– Мы… мы… – несчастный горилла глотал слезы и сопли, сжимаясь в ожидании очередного удара, но колоться не торопился. – Мимо ехали… увидели… размяться решили…
Ему случалось бить других и самому бывать биту. Он знал: когда бьют – это больно. Ещё как больно. Особенно арматурой и всякими иными железками. Ну, и палками тоже неплохо. А ещё (это он тоже пару раз наблюдал) можно расплавить
– Мама-а-а-а!..
Патлатому ублюдку никакого дополнительного оснащения не потребовалось. Он просто очень хорошо знал, где что у человека внутри. А также снаружи. Боль была нескончаемой, беспросветной, сводящей с ума. Пыточной. И «нукер», давясь блевотиной, прохрипел в багровую тьму:
– Та… тарин, ё… Ке… Кемаль…
Несколько мгновений отдыха, в течение которых ему было позволено ощущать лицом благословенно холодные и ласковые капли дождя. А потом – ещё один удар, короткий и совсем не болезненный.
Это очень здорово, когда твои услуги оплачивают не только деньгами, но и информацией. Это очень здорово, когда в должниках у тебя ходят не только отдельные граждане, но и некоторые ближневосточные государства.
Последнее – с тех пор, как в аэропорту Бен-Гурион без большого опоздания приземлился авиалайнер, на котором ты летел отдохнуть, и четверо усатых смуглолицых красавцев спустились по трапу, бережно неся перед собой переломанные руки. Изначально их было пятеро, но пятого, то есть пятую, ты убил. В принципе, ты ничего не имел против арабского возрождения. Однако и совесть надо иметь.
Так или иначе, ты выяснил, что на благословенные Канары, утопающие, как известно, в цветах и в океане, собирался приехать некто Антон Андреевич Меньшов. Перспективный молодой бизнесмен, сделавший состояние на торговле компьютерами. Ты всё рассчитал наперёд, ты знал, как, где и когда ЭТО случится. «Здравствуй, Санек», – скажешь ты ему. А он тебе… А вот это посмотрим.
Может, сначала поговорим.
Когда-то вы с ним работали примерно на равных. Теперь он был для тебя не противник. И наверняка сразу это поймёт. Потому что сам из профессионалов.
Саньку, однако, на два дня задержали в Москве дела, и первой прилетела его жена. Ты околачивался среди встречавших и сразу узнал её по фотографиям. Она держала в руке бумажку с заготовленными иностранными словами и озиралась с радостно-растерянным видом, явно переваривая детские впечатления о Сочи. Младшая девочка, несколько неуверенно ставившая ножки, бдительно стерегла чемодан и две большие сумки. Старшая жаждала пустить в ход свой школьный английский и обижалась, потому что мама не принимала её всерьёз. Куда же запропастились обещанные встречающие?
Ты подошёл…
Вот это и называется по-русски – чёрт попутал.
Ты подошёл, весело приветствовал соотечественниц и предложил им посильную помощь. Не в аэропорту же торчать, если не явился человек из гостиницы!
За два дня Лена Меньшова прониклась к тебе самым искренним расположением. Она особенно предвкушала, как познакомит тебя с Антоном. Да-да, у вас с ним определённо было много общего. Невозможно представить, чтобы вы, познакомившись, не подружились!..