Театр Духов: Весеннее Нашествие

Ранжевский Алексей

– - - - -

А чем, по существу, мог похвастать пресловутый Заповедник? В непринуждённых беседах его праздного населения предметом общей гордости часто выступали богатые леса, зиждившиеся на пути у Лазуриума и Эффузы. Для мужчин они были источником острых ощущений, ведь в Чертогах Атуемса, бывало, животные встречались невиданные. Но местными женщинами этот край был любим не столько за величие тутошней природы. Сеньориты благосклонно неба больше очаровывались певучим спокойствием, здесь наступавшим в часы, когда уезжали сеньоры...

Так как Бульвары Усадеб были районом Заповедника, где сосредоточились имения знати, нет необычного в том, что въезд и выезд

отсюда требовал поднятия шлагбаума. Кордис ещё мог смириться с тем фактом, что здешние управленцы воспретили разъезжать по бульварам верхом. Терпимыми казались ему и приказы выводить по паре дежурных на треть каждой вёрсты (в конце концов, покушения происходили не редко). Но Брутоций! За что обделил ты этих глупцов, неспособных поднять дорожную перекладину? — вдруг он спросил, усомнившись в необходимости перечисленных новшеств. Шлагбаум упрямился и не поддавался, городовые умоляли господина о милости, не зная, что делать, и всё это длилось уже как треть часа. «Бесполезные увальни!» — кричал рулевой.

Наконец, старший караульный, доселе молчавший, виновато вздохнул и развел обе руки.

— Господа. По причине неизвестных мне обстоятельств, проезд в этом месте пока что закрыт. Всецело отдаю свою персону на ваш строгий суд.

— Нам что, поочередно натянуть вам усы в наказание? За такие-то шалости! — проговорил рулевой, оставив педали и зашагавши к преграде. Велосипедист посмотрел на перекладину и вцепившуюся в неё стойку, плюнул в ладони и попытался поднять её, но тоже не преуспел, Изумлённый, он вернулся к экипажу и буркнул: «Чертовщина, шлагбаум словно припаян!» Пассажиры спустились.

— Так-с, — процедил Кордис, ударяя по асфальту носком сапога. Тут, со стороны усадеб разлился перекатывающийся отзвук колес.

— Ещё кто-то едет, — констатировал Ласток.

— Его Превосходительство, надобно думать, — улыбнулся всем Ричард.

Караульные поснимали фуражки.

Через минуту у заставы стоял экипаж, выглядевший изыскано и грозно, как и ожидалось. На серебристом корпусе крытой кареты, под чёрными стёклами окон вырисовывались красные и бордовые розы, в сердцевинах которых блестели шипы. Все узнали в орнаменте герб семьи Мариола, чьи представители числились в гордых рядах Экзосоциума. Когда рулевые поинтересовались в чём дело и не удовлетворились ответом, дверь экипажа открылась и караульные замерли. На дорогу вышел Франс Мариола. Облегающие брюки и рубаха угольного шёлка, высокий воротник, а также высокие остроконечные туфли, позванивающие пряжками, создавали этой личности образ, глубоко западающий в память. Мрак его одежды осветлялся серебристыми как небо инсигниями – многоконечными звёздами, прикреплёнными в области сердца. Однако перевязь ремней, нёсшая в ножнах кинжал и тесак, не спешила придавать их владельцу миролюбивую ауру. Кордис, увидевший давнего брата по оружию, подошёл к нему с улыбкой воспоминаний. Они остановились друг против друга.

— Франс, ты на бульварах!

— Приветствую, друг.

Мужчины разделили крепкое рукопожатие.

— А я от чего-то решил, что мы с тобой встретимся только у Хижины, — сказал ему Кордис.

— Рад созерцать вас в воинском здравии. Это Ричард так вырос? — спросил Мариола, глядя на юношу. — По виду – могуч точно Бергам.

— Доброго дня, — отозвался сын Кордиса. — Хотите загадку?

Мариола захлопал ресницами.

— Как развлекаются городовые после вечерних попоек?

— Паяют железо, — ответил отец живописца. — Эти ребятки, будь они счастливы, пригвоздили шлагбаум.

— Каким образом и зачем? — удивился мужчина.

— Никто из

моих постовых ничего не паял и даже не прибивал, — вмешался караульный с усами. — Это загадочное недоразумение.

— Ваша хладнокровная настойчивость наводит на мысль, что вы и впрямь непричастны, — сказал ему Ласток.

— Чтобы тут не случилось, было бы прискорбно тратить время на объезд, — говорил Франс, подходя к перекладине.

— Что остаётся-то нам? — спросил Кордис. — Проезд не открыть... — Мужчина промолвил последнюю реплику и два точных удара тесаком по шлагбауму в миг опровергли его заявление. Перекладина грохнулась, с шумом подняв собой пыль, а Франс Мариола, сложивши клинок, приказал караульным унести её прочь. Сражённые произошедшим, они перенесли отсечённый брус на обочину. Наблюдавшие стояли что вкопанные.

— Смею предположить, расходы на реставрацию сего барахла вы покроете своим общим жалованьем.

— Разумеется, господин. Но виновники такого нахальства, когда мы найдём их, заплатят державе втройне...

Путешествие в компании вооружённых. Акт шестой

День намечался лучистый и тёплый, несмотря на вездесущую влагу, ощутимую в каждом уголке Заповедника Высоких Теней. Собравшиеся в Хижине Охотника провели в таверне где-то около часа, умеренно поглощая закуски и возлияния, но из ожидаемой свиты попутчиков, включавшей также извозчика со всеми припасами, к ним, к удивлению, никто не приехал. Когда же в заведение подоспел старик Барсонт, все единогласно решили выступать в путь, не дожидаясь остальных. Ибо какими бы ни были причины их отсутствия, время намекало, что опаздывающие и вовсе не явятся к оговорённому месту встречи.

Ричард хоть и был оскорблён необходимостью тащиться к конюшням пешком, но немногочисленность отцовских людей его устраивала.

— Нам не следовало отпускать экипаж раньше времени, — посетовал адъютант отца. — Теперь ваше сиятельство на своих двух.

— Но ведь это вы удалили наш велотранспорт, — сказал ему Ричард, оглядывая безлюдную улицу.

— Я. — Ласток Осби вздохнул. — Кто ж знал, что мой батенька возьмёт да не приедет. — Адъютант задумался об участи родителей, в чьих обязанностях было пригнать лошадей и обоз. — Они с мамой промышляют купечеством и в делах своих точны.

— А что продают?

Ласток глянул на Ричарда, чуть улыбаясь.

— Узнаешь, как встретишь, мой господин.

Городок Кружевная Стружка был обрамлён с трёх сторон света некогда запретными угодьями, носившими название «Оградный Лесок». Будучи преддверием самого заповедника, лес этот являл собой величие прошлого, и через него им предстояло пройти. Казалось с презрением высились хранители ушедшего времени, представая перед низменностью городских строений отрешённо и гордо, в обличии древних деревьев. Приблизившись к ним, Ричард почувствовал благоговение, своё и чужое. «Вот они – высокие тени».

Под разомкнутым строем могучих стволов, точно в испуге, прятался сторожевой домик, ютивший парочку городовых. А за ним вырисовывалась и тропа, уходящая в прохладную сказочность угодий Фоэсты.

Блюститель порядка, стоявший снаружи, одарил проходивших мимо него знаком почтения, завернув указательный палец за средний. «Значит это что-то вроде воинской формальности», — предположил Ричард, видевший этот приветственный жест уже дважды. Как мало он знает о мелочах родимого края!

— Стражник. — Франс Мариола поразил тишину одним единственным словом. Подозвал служащего жестом. Городовой вскинул брови и подошёл, взволнованный вниманием важной особы.