Театр Клары Гасуль
Шрифт:
Дон Хуан. Возможно ли, чтобы военный, принадлежащий к столь заслуженно прославленной части, унизился до ремесла простого убийцы?..
Шарль Леблан. Полковник! Это название ко мне не относится. Я никого не хотел убивать.
Дон Хуан. А егеря?
Шарль Леблан. Во-первых, они должны были стрелять только в самом крайнем случае, но и, помимо того, об убийстве здесь и речи быть не может. Убийство — это дело подходящее для какого-нибудь подлеца монаха [41] или сыщика. Но засада — вещь, допустимая для честного солдата.
41
Смотри
Дон Хуан. Сдается мне, что вы лучше разбираетесь в статьях военного устава, чем в разнице между честным и подлым человеком. Скажите, чего заслуживает переодетый в гражданское платье военный, который устраивает засаду?
Шарль Леблан. Чувствую, что, если вы меня расстреляете, на что вы имеете полное право, я не смогу возразить ни слова. Но мне очень не хотелось бы оказаться сыщиком в глазах храброго офицера, которого я весьма уважаю, и потому позволю себе заметить, — причем прошу иметь в виду, что я не вымаливаю пощаду, — позволю себе заметить, что я не пытался разузнать ваши секреты, подглядеть, где размещены ваши части, где стоит ваша артиллерия, — ни к чему такому я не стремился. Я вам устроил засаду, как уже имел честь докладывать... Признаюсь, мне не следовало рядиться штафиркой... А впрочем, этот костюм... Нет, за военный он никак не сойдет. Ну что ж, промойте мне голову свинцом, — это научит меня никогда не снимать мундира.
Дон Хуан. Нет, господин Леблан, вас спасет имя, которое вы носите.
Шарль Леблан. Ага! Вы, видимо, влюбились в мою мамашу или сестрицу, которые служат по шпионской части.
Дон Хуан. Замолчите!
Шарль Леблан. К черту всех сыщиков! Расстреляйте меня. Пусть не говорят, что подобная сволочь спасла жизнь офицеру императорской гвардии. Расстреляйте меня! Мне уж не быть капитаном.
Дон Хуан. Нет, живите. Я дарую вам жизнь из уважения к вашей храбрости.
Шарль Леблан. В таком случае принимаю! Вы славный парень, полковник. У вас вид бравого рубаки, хотя патронов вы скусили, наверное, меньше, чем я. Я всего-навсего лейтенантишка, а вы... О, это совсем неплохо — быть на службе Испании!
Дон Хуан. Не хотите ли командовать ротой у нас в дивизии?
Шарль Леблан. Нет, черт меня побери! Знаете: я скорее дам себя четвертовать, чем надену вместо французской кокарды какую-нибудь другую.
Входит сержант.
Сержант. Господин полковник! Не знаю, куда девался резидент, его нигде нет. А веревка над дверью гостиницы уже готова.
Шарль Леблан. Ха-ха! А ведь и правда: вместо вывески с тремя коронами висит веревка.
Входит г-жа де Куланж в солдатской форме полка, которым командует дон Хуан.
Г-жа де Куланж. Полковник! Ваш полк выстроился, вас ждут.
Дон Хуан. О моя дорогая Элиза!
Шарль Леблан (отвернувшись, про себя). А, да это сестрица! Черт бы ее побрал!
Дон Хуан. Пушечный выстрел — сигнал к отплытию. Пойдем, любимая!
Г-жа де Куланж. Прощай, Франция, я тебя больше не увижу!
Шарль Леблан (в сторону). Скатертью дорога! (Громко.) Прощайте, полковник! Не стану докучать вам изъявлениями благодарности.
Дон Хуан уходит вместе с г-жой де Куланж и испанскими солдатами.
(У
Резидент осторожно приоткрывает дверь и входит.
Резидент. Ничего больше не слышно. Все кончено. Я решил не показываться, пока будет слышна испанская речь. А, вот и наш храбрец. Ну-с, дорогой лейтенант, отлично мы устроили свои дела! Прах меня побери! Я ведь дрался внизу один против двенадцати... Почему, черт подери, меня не подождали?
Шарль Леблан. Поглядите-ка в окно.
Резидент. Боже! Ла Романа во главе своих испанцев!.. Что это все означает?
Шарль Леблан. А то, что нас предали: не будь полковника Хуана Диаса, я был бы уже расстрелян, а вас повсюду разыскивают, чтобы повесить!
Резидент. Меня повесить?
Шарль Леблан. Хотят, чтобы вы послужили вывеской для этой гостиницы. Видите? Вон веревка. Она ожидает вашей шеи.
Резидент. Меня повесить!
Шарль Леблан. Что поделаешь! Желаю вам всяческой удачи, господин резидент.
Резидент. О боже! Спасите! Меня хотят повесить!
Шарль Леблан. А я-то что могу сделать? Я безоружен. Вам остается только одно: просить пощады у этих дам и господ.
Резидент. Так кончается эта комедия. Не судите строго автора! [42]
Доносятся звуки военного марша.
Demonio
Yo haré que el estudio olvides,
Suspendido en una rara
Beldad.
42
Не судите строго автора! — традиционная концовка испанских комедий.
1
Клара Гасуль пользуется словом «комедия» (comedia) в том смысле, в каком его употребляли старинные испанские поэты, которые именовали так все драматические произведения — и веселые и серьезные. (Прим. автора.)
2
Демон
Я сделаю так, что, плененный этой редкостной красотой, ты позабудешь всякую науку.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Милостивые государыни и милостивые государи!
Автор комедии, которую он выносит на ваш суд, позволил себе сойти с проторенной дороги. Он впервые вывел на сцену особ, которых нас учат почитать наши кормилицы и няньки. Смелость эта, пожалуй, многих возмутит и даже будет названа кощунством, но выводить на театре жестоких служителей милосердного бога еще не значит нападать на нашу святую веру. Грехи ее проповедников способны помрачить ее сияние не больше, чем капля чернил — прозрачные воды Гуадалкивира.