Шрифт:
Глава 1
— Вот он, — чашник с опаской указал на невысокого жилистого мужика, сидящего на траве, прислонившись спиной к стволу дуба.
— Который час сидит уже. Не заказывает ничего, просто сидит и молчит.
Кабацкий вышибала пожал плечами.
— Ну сидит и сидит. Мешает он тебе, что ли?
— Он мне так всех посетителей распугает!
— Грубит посетителям? Задирается? Девок за всякие места хватает? — решил уточнить вышибала.
— Нет… — чашник запнулся, пытаясь подобрать нужные слова, — Он такой, как бы это сказать …неприятный, что ли. Сразу видно, с войны возвращается. Одним словом — ветеран.
Вышибала неприязненно глянул на чашника. Тот стушевался.
— Уважаемый Гриндаэль, не прими на свой счёт.
Вышибала снова пожал плечами. В конце концов, он здесь только для того, чтобы заработать денег для семьи. Раз чашник просит вывести этого человека с земли, прилегающей к таверне, значит надо вывести. Семью кормить надо, а с работой, за которую сносно платят и выполняя которую не приходится никого убивать, сейчас тяжело, особенно для таких как он. И для таких как этот мужик, сидящий на траве, прислонившись спиной к стволу развесистого дуба.
Размеренной походкой он подошёл к мужику. Тот повернул голову к вышибале, посмотрел на него таким пустым взглядом, что вышибала сразу понял, чем именно этот совсем нестрашный с первого взгляда человек пугает гражданских.
Сам он почти всю войну провел в охранении командующего северной армией, мешающей истерлингам прорваться южнее, на подмогу к остаткам армий Мордора. Но даже там ему приходилось встречать вот таких как этот. Тех, которые дрались на переднем крае, и не с кочевниками или южанами, а с двуногими человекоподобными чудищами, порожденными злым гением Тёмного Властелина. Тех, кто шел в атаку под страшными заклятиями чернокнижников. Тех, кто ходил в разведку на подконтрольные Тьме земли.
— Отдыхаешь с дороги? — спросил вышибала.
Мужик кивнул и улыбнулся. Глаза у него оставались такими же пустыми.
— Домой возвращаюсь. Совсем немного идти осталось.
Вышибала посмотрел на солнце, перевалившее за зенит.
— А куда идешь-то? — спросил он нарочито безразличным тоном. Мужик не ответил. Он поднял лицо к небу и неумело улыбнулся. Чувствовалось, что он давненько не улыбался. Разучился.
— Знаешь, — сказал он, — когда я уходил на войну, этот дуб был таким же как сейчас, точь-в-точь. Так мне он в память врезался… Не поверишь, скучал по нему. Когда с неба черные всадники пикировали, когда от их воплей и колдовского огня в землю вжимался — только об этом дубе и думал.
— Не о жене? — вышибала неуклюже попытался пошутить. Сразу понял, что не получилось. Осторожно нащупал в кармане свинчатку.
— Я люблю свою жену…наверное. Когда уходил — точно любил, помню. Сейчас…сейчас уже и не знаю.
Они помолчали пару минут. Вышибала никак не мог решиться выхватить свинчатку и садануть ей странному мужику по темечку. Потом можно будет отнести бездыханное тело к дороге. Если очнется, авось и не вспомнит что произошло. Можно ещё его пивом облить, дорожная стража примет за пьяного и увезет в город, на государевы работы. После войны много чего восстанавливать надо, а государева казна оскудела. С выжатого досуха народа просто нечего больше брать. Вот и издал Его Величество указ — всех праздношатающихся по королевским трактам и пьяных насильно в работу определять. Дороги мостить, поля вспахивать. Лошадей-то и быков не осталось почти. Какие получше были — тех давно на нужды армии забрали, а какие похуже…Прошлая зима была тяжелой. Да и та, что перед ней, была не легче.
Мужик неожиданно легко поднялся на ноги, дружелюбно кивнул вышибале и пошёл по своим делам. Вышибала облегченно вздохнул.
Эландер шагал по дороге, ведущей к дому. Он много раз представлял себе насколько волнительным будет возвращение в родной дом, но сейчас не ощущал ни малейшего душевного трепета.
Его родная долина располагается выше, чем тракт, ведущий с восточных земель в центральные. К проходу в долину ведёт извилистая дорога, она затейливо петляет вверх по склону, доходя почти до тех мест, где даже летом не тает снег. Далее путнику следует пройти сквозь неприметное узкое ущелье, которое и является единственным путем, ведущим
На такой высоте почти постоянно моросит холодный мелкий дождь, зимой превращающийся в мелкий сухой снег. В ущелье дорога сузилась, зажатая между узким, но очень бурным потоком и отвесным склоном. Когда путник вышел из ущелья, перед ним открылся вид на небольшую котловину, со всех сторон окруженную скалами. В долине почти всегда тепло, снег выпадает не каждый год, а что б небольшие озера замерзали, того не бывало на старожилов. В древние времена долина служила тайным логовом для банды разбойников, чей главарь со временем превратился в барона, а потом сюда пришли другие люди, которые… на этом воспоминания Эландера были прерваны неприятно щекочущим ощущением опасности. Он всегда прислушивался к интуиции, и, как ему казалось, только благодаря этому остался в живых после многочисленных глубоких рейдов в тылы легионов Тёмного Властелина. Вот и сейчас он очистил разум от посторонних мыслей и начал осторожно оглядываться, не крутя при этом головой и не сбавляя шага. Тоже привычка, выработанная годами службы в войсковой разведке. Если что-то идёт не так — не стоит резко менять поведение. Враг не должен заметить, что ты его учуял.
А что-то, за время его отсутствия, несомненно, пошло не так.
Для начала, на обрамляющих долину склонах, покрытых вечно зеленеющей травой, не видно размытых бело-серых пятен. Так всегда выглядели отары пасущихся на верхних пастбищах овец. Эландер с детства привык к тому, что его окружают склоны, по которым медленно ползут эти похожие на облака размытые силуэты. Когда он впервые вышел из долины во внешний мир — отец взял его с собой на ярмарку — то сразу после того, как они вышли из ущелья по ту сторону окаймляющих долину гор, он почувствовал себя неуютно. Долго не мог понять почему, пока отец смеясь не объяснил ему: всё дело в том, что гор на горизонте нет. Вот и непривычно.
Эландер немного постоял, вглядываясь в пейзаж, который вспоминал не раз. Похоже, память его подвела. Или разум, угнетенный ужасами войны, услужливо рисовал в его воображении сильно приукрашенную картинку родных мест. Дорога, ранее регулярно очищаемая обитателями долины от последствий постоянных камнепадов, теперь была загромождена валунами. Колея от колес фермерских телег петляла между ними. Когда он спустился ниже, его удивили поля, по большей части заросшие непролазным бурьяном. Похоже, сеять пшеницу этой весной было некому. Яблоневые сады, на которые он в детстве совершал набеги в компании лучшего друга, превратились в дикие заросли, на ветвях не было видно плодов, даже на траве Эландер не заметил ни единого яблочка.
Наконец он увидел первых жителей долины. Это были дети, усевшиеся в кружок прямо посреди дороги и сосредоточенно ковырявшиеся в грязи. Похоже, они строили миниатюрную копию твердыни Тёмного Властелина, так как представляли её. Один из них, лохматый мальчишка с тонкими словно спички ногами, первым заметил приближающегося к ним Эландера, что-то сказал негромко, и дети опрометью бросились в разные стороны, словно вспугнутые охотничьим псом куропатки. Эландер немного удивился, но продолжил размеренно шагать по дороге, к этому времени перешедшей в центральную улицу поселка. До его усадьбы оставалось шагов двести или двести пятьдесят. С обеих сторон дороги доносились звуки захлопывающихся ставен и опускающихся дверных засовов. Эландер криво ухмыльнулся. Пока добирался до родных мест, он успел услышать множество историй о бандах разбойников, в великом множестве расплодившихся во время войны. Дезертиры, скрывающиеся от рекрутчины простолюдины, лихие и просто отчаявшиеся люди сбивались в банды и принимались разбойничать на дорогах, иногда даже устраивая набеги на отдаленные деревни. Похоже, одна из таких банд добралась и до долины. А то и не одна. Наверное, его приняли за разбойника. Надо постараться не выглядеть убийцей, подумал он. Сейчас ведь собак спустят. Он на всякий случай положил ладонь на рукоять молота, заткнутого за пояс. После страшных орочьих боевых псов обыкновенные сторожевые собаки ему не страшны, но все же не стоит расслабляться.