Техас-сити 47 года
Шрифт:
– Между прочим, Николай, это отличная женщина, - поддерживает разговор Самохин.
Соседние двери вдруг медленно открылись и на пороге показалась маленькая девочка с пальцем во рту.
– А вот и Машенька, - заулыбалась ей Глаша, но заговорила на английском языке, - иди моя хорошая сюда, я тебя с дядей познакомлю.
Девочка подошла, мама подхватила ее на руки и поднесла ко мне. Машенька доверчиво протянула ручку.
– Купи мне сипед, - заковеркала она слова по-английски.
– Это значит, - переводит мать, - просит
Девочка надулась и, обхватив шею мамы, отвернулась от меня.
– Пойдем, дорогая, спать. Скажи дяде, спокойной ночи...
– Спокойной ночи, - эхом отозвалась Маша.
Глаша уходит и я задаю вопрос Самохину.
– Где ты нашел такое чудо?
Он понял мой вопрос правильно.
– В карантине. Когда приплыли в Нью-Йорк, я там ее бедняжку и нашел. Отец Глаши русский белоэмигрант, не выдержал напряженной перевозки через океан и скончался на пароходе. Вот тогда эту несчастную девушку я и взял к себе.
Глаша пришла через минут пять и принялась накрывать стол, а мы тем временем вспоминали Испанию, Россию и все события происходящие в ней.
– Как ты думаешь?
– спрашиваю Петра.
– Нам можно будет когда-нибудь вернуться домой?
– Не знаю. Пока обстановка там такая, что дороги нет. Мои друзья из окружения губернатора штата, привезли из России мне один документ, выпущенный во время войны, толи 44, толи 45 года. В нем дядя Джо приказал считать всех военнопленных врагами народа. Так что тебе и мне ничего не светит.
– Но я же был интернирован, не по своей вине, это не плен.
– Может быть. Тогда скажи мне, почему же ты здесь? Почему ты из Алжира не поехал на родину?
Я с грустью киваю головой.
– Я боялся. Бесконечные слухи о судьбах наших людей в России, заставили меня приехать сюда. В Алжире я познакомился с женой сотрудника посольства, она меня кое чему просвещала.
Самохин ухмыльнулся.
– Небось охмурил женщину?
– Я ее немного любил, но она с мужем вернулась на родину год назад.
– Не повезло тебе.
– Мужчины, - позвала Глаша, - за стол.
Весь вечер я провел в семье Самохина и поздно ночью вернулся домой. Мой домовладелец с неправдоподной улыбкой на лице, встретил на лестнице.
– Николя, я узнал приятную новость, что ты являешься другом господина Самохи...
– Да, мы вместе с ним служили в армии, в одной части.
– Какая радость. Я хочу вам сообщить, что квартплату вы мне можете заплатить попозже. Живите спокойно, никто вас не будет тревожить.
– Спасибо.
– Передавайте привет господину Самохе.
– Хорошо.
Хозяин подобострастно кивает головой.
Утром я опять в порту. Мастер сразу выделяет меня из толпы.
– Подойди сюда, русский. Я тебе забираю в команду обслуживания. Это значит, мы за той закрепим технику и будешь постоянно работать.
– Хорошо, мастер.
– Эди сейчас на
И я потопал.
На этот раз мне достался не "Цинцинати", а вполне хороший, почти годовой эксплуатации, "Форд" с мощными стальными вилами перед носом. Эди передавая его мне говорит.
– У тебя будет сменщик, неделю работаешь утром, неделю вечером. Машину сдавайте друг другу в хорошем состоянии. После работы, всегда промывать. Понял.
– Да.
– С тебя тридцать долларов...
– А... это...
– За то, что я тебя пристроил, дубина.
– Понял. Плачу сейчас.
Рассчитываюсь с Эди и он мне на последок выдает.
– Каждый месяц будешь платить.
Киваю головой в ответ, говорить то нечего. Тоже своего рода рэкет.
– На седьмом складе, - продолжает объяснять Эди, - мешки с селитрой. Значит загружаешь их там и сюда на пирс, под кран. Давай действуй, время не ждет.
Форд завелся сразу. Вибрации почти никакой и водить его даже приятно. Лихо влетаю в распахнутые ворота седьмого склада и чуть не пробиваю ножами погрузчика фигуру Эрио, который застыл перед машиной, подняв руку.
– Чего, с ума сошел?
– ору на него, высовываясь из окна.
– Привет, Никола. Думал, кого поставят на этот погрузчик, тебя или другого? Оказалось, что тебя.
– Чего ты встал поперек?
– Давай подъезжай к этой стенке...
Это не стенка, а аккуратно сложенные бумажные мешки, почти до потолка. Несколько полуголых пуэрториканцев, ловко скидывали мешки сверху и укладывали их в деревянный поддон. Я подкатил к поддону, подцепил его вилами и застыл, дожидаясь пока наполнят мешки до нормы.
– Выходит, Самоха твой знакомый?
– спрашивает Эрио, единственный бездельник в бригаде этих докеров.
– Выходит так.
– Тебя могут здесь убить только за это.
– Кто, твои ребята?
– Наши давно воюют с твоим приятелем.
– Чем же он вам не понравился?
– Самоха куклуксклановец, самый страшный главарь бандитов в городе. От него воют все кланы в городе. Для него прихлопнуть человека, все равно что плюнуть.
– Только поэтому ты удрал от нас вчера?
– Конечно. Всадил бы мне пулю между глаз, поди потом доказывай, что ни в чем не виноват...
– А мне он показался нормальным человеком. Мы с ним выпили, там в баре, а потом твой страшный бандит, пригласил меня к себе домой, где мы с ним хорошо накачались водкой.
– Врешь.
– Почему же. Он оказался моим старым знакомым. Во время войны в Испании, мы с ним служили в одном полку и летали на самолетах.
Эрио как то сразу потускнел.
– Все, поддон загружен, поезжай.
Обедаю все так же отдельно от всех. В этот раз сам купил жратву у пришедших на пирс торговцев. Только раскрутил я яйцо, как ко мне подошел Эрио и какой то незнакомый мне пуэрториканец.