Технопарк юрского периода. Загадки эволюции
Шрифт:
Тот же А.Л. Тахтаджян обратил внимание, что «покрытая» завязь цветковых растений очень похожа на нераспустившуюся почку. Опять неотения! Да, целое царство растений, господствующих сейчас, возможно, обязано ей своим происхождением. У некоторых голосеменных растений зачатки будущих семян разбросаны по листу, а потому беззащитны перед внезапной засухой или прожорливым насекомым. Стоило какому-то одному растению случайно «догадаться» развивать семезачатки в нераспустившемся листе, в почке, - и покрытое семя было «изобретено». А может быть, не одному и не случайно. И тогда в основании эволюционного «древа» покрытосеменных - не один, а много корней. Покрытосеменные сильно потеснили в мелу и теснят сейчас своих голосеменных предков. В наше время - уже не без помощи человека. Ценные голосеменные, например хвойные, часто не успевают
Были ли они несовершенными?
Карен Чин, аспирантка Калифорнийского университета, что расположен в прославленном известным телесериалом городе Санта Барбара, когда пришла пора определиться с узкой специализацией внутри необъятной ныне науки палеонтологии, решительно выбрала копролиты - ископаемый окаменевший навоз. Она устремляется туда, где, по ее сведениям, обнаружены следы многолетнего благополучного проживания огромных стад растительноядных ящеров, например в Монтане (США) или Саскачеване (Канада). Кучи навоза в меловом периоде, как и сегодня, как правило, недолго благоухали на радость тогдашним жукам-навозникам, мухам и бактериям, быстро разлагались и (с помощью перечисленных организмов) становились неотъемлемой составной частью тогдашних почв. Но из всякого правила бывают, к счастью (в данном случае, для Карен Чин), исключения. Куча навоза, по сравнению с которой и слоновьи кучи в Африке - просто жалкое подражание, могли внезапно быть засыпаны песком, потом попасть в рассол какого-нибудь допотопного озера, заместиться кремнеземом. Так получается весьма редкая и, оказывается, ценная окаменелость. Так что, похоже, выбор Карен Чин оказался удачным.
И действительно, главный палеонтологический материал, кости, при всем их богатстве и разнообразии, о многом умалчивают. Иногда мучительно хочется узнать то, о чем кости сказать не могут. Исследуя копролиты в штате Монтана, Карен Чин обнаружила в помете гадрозавров растительную клетчатку, которую удалось идентифицировать.
Это была древесина. То есть конкретно этот гадрозавр, которого за заботливое отношение к потомству уже прозвали майозавром (переводится примерно как чадолюбивый ящер) длиной в 24 фута (10 метров) питался - не бревнами, конечно, но ветками деревьев. Причем это, видимо, была обычная, старая пища растительноядных динозавров - не новейшие покрытосеменные, а древние привычные хвойные. Открытие?
– Конечно. Не революционного характера, но - ценное, как подробность повседневной жизни существ, которых нам трудно увидеть даже мысленным взором.
Очень часто окаменевший помет оказывался пронизанным множеством извилистых туннелей разного диаметра. Это ходы жуков-навозников, скарабеев 72-миллионолетней давности. Их самих не нашли. Но похоже, эти жуки - разной величины и разных видов -- мало отличались от своих потомков и коллег, благоденствующих на просторах нынешних африканских саванн. Пройдет семь миллионов лет, и стада гигантов мелового периода полностью исчезнут. Стад других гигантов, млекопитающих, еще нет и долго не будет. На смену грудам навоза придут жалкие комочки из-под хвостов мелких, размером максимум с кошку или куницу меловых млекопитающих, при всем их старании не способных пока сравниться в производительности с майозаврами. Но скарабеи мелового периода сумеют пережить миллионы лет тяжелых для них времен и дождаться нового пира на своем празднике жизни. И они с утроенной энергией возобновят свою очень важную работу по очистке и обеззараживанию поверхности нашей планеты, а заодно по строительству тучных почв, благодаря которым Земля становилась с каждой сотней миллионов лет своей истории все зеленей и прекрасней. Это уже ценный вклад в то, что можно назвать палеоэкологией.
В Саскачеван Карен Чин была приглашена коллегами, канадскими палеонтологами. Они нашли копролит, похоже, не растительноядного, а хищного динозавра, причем гигантского. Уж не самого ли короля ящеров тиранозавра рекса, да еще и чуть ли не в последнем слое мелового периода, когда до начала великого вымирания оставались считанные крохи, ну, какие-нибудь десятки тысяч лет?
Исследования Карен Чин почти полностью подтверждали эти догадки
Как недолго оставалось шастать по океанам и еще более древним, чем сухопутные динозавры, ихтиозаврам. В каменоломне под Питерсборо в Англии палеонтологи Гринвичского университета ликовали, когда нашли не копролиты этих живородящих предтеч нынешних дельфинов и китов, а их рвоту, то, что они срыгивали, чтобы не повредить внутренности. Например, остроконечные «чертовы пальцы», остатки внутренней раковины белемнитов, головоногих моллюсков, вымерших одновременно с их преследователями ихтиозаврами. В моей первой детской коллекции минералов чертовы пальцы были, но я не знал, что белемнитами питались ихтиозавры... А теперь, благодаря окаменевшей рвоте морских ящеров, это стало научным фактом.
Можно спросить: а стоит ли жалеть о том, что устарело, а значит, было обречено?
Лучшая деловая древесина и сегодня получается из «устаревших» хвойных, а если говорить о гигиеническом или эстетическом значении, то хвойные, пожалуй, дадут сто очков вперед многим современным быстроразмножающимся цветковым деревьям, скажем, ольхе или осине. А вымершие древние леса? Столь ли несовершенны они были, чтобы вспоминать о них без всякого сожаления?
Четверть миллиарда лет тому назад на месте современной тунгусской лиственничной тайги шумела «тайга» кордаитовая. Могучие смолистые стволы этих гигантов - увы!
– вне пределов досягаемости для лесорубов. Кордаиты, предки нынешних хвойных, превратились в уголь и пылают в топках электростанций. А отпечатками их красивых листьев, похожих на листья ландышей, могут любоваться только палеоботаники.
Но не все ископаемые деревья постигла участь кордаитов. «Настоящих живых ископаемых» и сейчас немало. Вечно зелены в тропических лесах древовидные папоротники, почти без изменений пережившие сотни миллионов лет. В 1957 году в Центральном Перу были найдены живые стилиты - деревья, родичи нашего невзрачного травянистого плауна. Когда-то, в каменноугольном периоде, древовидные плауны и хвощи образовывали непроходимые чащи. А метасеквойя? Ее открыли в 1941 году в ископаемых остатках. А в 1944 году наткнулись на живое ископаемое в горах Центрального Китая. Калифорния сохранила для нас секвойю - мамонтово дерево, в дупле которого можно (но не нужно) оборудовать гараж для автомобиля. Австралия сберегла эвкалипты, начавшие отсюда с человеческой помощью новое наступление на другие континенты. Древесина секвойи и эвкалипта - выше всяких похвал по красоте и стойкости. Эвкалипт - дерево-санитар, оздоровляет самые гиблые места, о целебных свойствах его листьев ходят легенды.
Самым древним отпечаткам экзотических, похожих на крылья мотыльков, листьев легендарного гинкго - двести миллионов лет. Люди всегда, видимо, чувствовали необычность этого растения и с древних времен берегли его и размножали - не за что-нибудь полезное, просто за красоту. И - единственный в своем роде случай - дерево не вымерло благодаря этой заботе! Нынче его нигде в природе нет. Только в парках, садах, оранжереях. А недавно выяснилось, что гинкго поразительно устойчиво к главной беде городских парков и аллей - промышленному загрязнению воздуха. Да и к радиации. Это свойства обещает стать для гинкго в век промышленной революции стимулом нового широкого возрождения.
Случай с гинкго да послужит нам примером! Человек может и должен сберечь то, что пощадила даже эпоха великого вымирания.
...Есть искушение привязать гибель гигантских ящеров к изменению растительных ландшафтов. Нарушилась кормовая цепочка: голосеменные растения - растительноядные ящеры - хищные «завры». И действительно, великое вымирание животных последовало вслед за «десантом цветковых». Но... не сразу! Прошли миллионы, десятки миллионов лет, земля «убралась цветами» и приняла вид, весьма похожий на современный, но по этим почти современным ландшафтам все еще бродили, над ними летали и в морях плавали разнообразные ящеры. Кайнозой еще не пришел, а «кайнофит» наступил.