Темная комната

Уолтерс Майнет

Впоследствии Фрейзер часто спрашивал себя, не было ли тогда более уместным как раз использовать приемы Мэддокса и немного надавить на Харрисов. Однако Чивер предпочел не торопить события, а позволить им развиваться естественным путем. Мэддокс, без сомнения, выжал бы сейчас из этой четы всю информацию до последней капли. Ему-то было ровным счетом наплевать на то, какую душевную травму переживали сейчас священник и его супруга. Будь здесь сейчас Гэрет, Чарльзу ни за что бы не удалось переговорить с Саймоном и успеть предупредить его о том, чтобы тот помалкивал о романе Мег с Расселом. Правда, Фрейзер прекрасно понимал, что справедливость ничуть не пострадала от того, что

они узнали об этом романе чуть позже.

Когда машины подъехали к дому, Чарльз осторожно потрогал пальцами воротник своей сутаны, будто это движение придавало ему уверенности.

— Надеюсь, вы разрешите мне перекинуться парой слов с Саймоном, прежде чем начнете задавать свои вопросы? — быстро спросил он. — Я хотел объяснить ему цель вашего визита. И еще: не могли бы вы поговорить с ним на улице? Я не хочу, чтобы его мать присутствовала при разговоре. Очень важно, чтобы он четко обрисовал вам Мег, а если Кэролайн будет слушать, она станет мешать ему.

Старший детектив согласно кивнул:

— Я попрошу мисс Грэхем отвести миссис Харрис в дом, а мы с Фрейзером подождем вас у порога.

Прошло целых пять минут, прежде чем из дома вышел Саймон. Его и без того худое лицо осунулось. Молодой священник провел полицейских за дом, где на лужайке вокруг стола располагалось несколько стульев.

— Папа попросил меня рассказать вам о Мег, — начал он, устраиваясь на одном из стульев, — но я не уверен… — Он снял очки и нервно потер переносицу. — Простите. — Саймон попытался сосредоточиться. — Я потрясен услышанным. — Он глубоко задышал, борясь с комком, неожиданно вставшим у него в горле. — Простите, — уже тише повторил Саймон.

— Ничего страшного, — попытался успокоить его Фрэнк. — Может быть, вам будет легче, если мы сами станем задавать вопросы?

Саймон кивнул.

— Ваш отец говорил, что по долгу службы вы много времени проводили в Лондоне и поэтому чаще виделись с Мег, чем они. Может быть, вы расскажете нам о ее образе жизни? Ну, например, много ли друзей было у вашей сестры? Часто ли она проводила свободное время вне дома? Ходила ли на всевозможные дискотеки, посещала ли клубы и все такое?

— Да, — охотно начал Саймон. — Именно так. Она любила жизнь, наслаждалась ею, детектив. — Он вытер глаза рукавом и снова водрузил очки на нос. — Она радовалась каждой мелочи, и людям нравилось общаться с ней.

Фрэнк развернул свой стул против солнца:

— Примерно так же ваша мать описывала ее, — кивнул он. — Но ваш отец оказался более сдержанным. Они ладили с вашей сестрой?

Сейчас по выражению глаз Саймона невозможно было что-то сказать, поскольку на стеклах очков играли солнечные блики, и Фрэнк пожалел, что не подумал сразу о том, как рассесться за столом, чтобы этого не произошло.

— Да, они чудесно ладили друг с другом, — согласился Саймон. Правда, он произнес это как-то совсем уж бесцветно, и в голосе его не прозвучало уверенности. Некоторое время молодой священник молчал. — Послушайте, может быть, мне еще более упростить задачу? Давайте, я расскажу вам то, о чем просил меня отец. Он беспокоится о том, что вы можете подозревать Джинкс Кингсли в убийстве из-за того, что случилось с Расселом. — Он снова снял очки, положил их на стол и принялся искать в карманах брюк платок, чтобы высморкаться. — Мне все это тоже не понравилось, — произнес он, словно извиняясь. — Последние две недели я так злился на Мег, а вот теперь… Ну, никто никогда не ждет смерти близкого человека… — Он глубоко вздохнул, приводя в порядок нервы. — Самое занятное состоит в том, что в мои обязанности как раз входит утешение людей, оказавшихся в подобном

положении. Я должен говорить им, что значение имеет только их любовь, а не те моменты злобы, которые каждому пришлось пережить… — Он шумно высморкался. — Но только пока сам не испытаешь этого, не поймешь, какими неуместными и жалкими кажутся все слова.

— Мы можем только посочувствовать вам, сэр, — кивнул Фрэнк, ободряюще похлопав молодого человека по плечу. — В нашей работе с такими ситуациями приходится сталкиваться сплошь и рядом. Очень много грусти и печали, поэтому слова действительно подыскать очень трудно.

Как ни странно, эти избитые выражения немного успокоили Саймона. Возможно, его утешило хотя бы то, что в такие трудные минуты не он один вынужден произносить всевозможные банальности. Он положил руки на стол и начал вертеть очки.

— Отец не хотел, чтобы мама слушала меня, — объяснил он, — потому что она, в общем-то, практически и не знала Мег. — Она была в курсе того, что у Мег имелась целая армия мужчин-поклонников, но утешала себя тем, что это редкие и случайные связи. — Он тут же решил поправиться. — Ну, конечно, они были случайными, но не в том понимании. Наверное, Мег вам показалась уж слишком неразборчивой в связях, но это ложное впечатление. Кстати, слово «неразборчивая» мы применяем только в отношении женщин. — Он неуверенно улыбнулся. — Я не знаю, как это вам объяснить. У нас у всех в голове уже давно живут предрассудки. Мег надо было знать лично. Она была по-своему невинной особой. Моя сестра представляла собой самое жизнерадостное существо, какое мне только приходилось видеть. Она вовсю наслаждалась жизнью и старалась взять от нее все.

Фрейзер заинтересованно поднял голову:

— Мне кажется, вы хотите убедить нас в том, что Мег любила заниматься сексом, но при этом и думать не хотела о серьезных отношениях и, в частности, о браке? Вы считаете, что в наши дни это такое уж редкое явление?

— Нет, — с облегчением вздохнул Саймон. — Но вы поймете меня, если только представите себе, как бы к этим словам отнеслась моя мать. Она настоящая пуританка. — Он замолчал.

Фрейзер выжидающе посмотрел на Саймона, а потом, уловив одобрительный кивок Чивера, заговорил сам:

— Дело в том, сэр, что у нас сложилось несколько другое впечатление: это ваш отец придерживается чересчур строгой морали. Он постоянно говорит о том, что надоедал Мег своими проповедями. Кроме того, это именно из-за него Мег в раннем возрасте ушла из дома. Он не отрицает чтение им нотаций своей дочери, даже когда они разговаривали по телефону. Ваша мать знала об аборте, который сделала Мег, а отец все это время пребывал в полном неведении. Вы уверены, что она так уж ничего и не знала о своей дочери?

Саймон упрямо кивнул:

— Да, и мне кажется, что вам все же придется поверить мне на слово. Мама предпочитает думать, будто знала, какую жизнь вела Мег, но это не так. Дело в том, что моя сестра постоянно обманывала ее, потому что не хотела расстраивать.

— Получается, что и аборт — это тоже ложь?

— Нет, аборт был. Но она не рассказывала о нем до тех пор, пока они не поругались из-за Лео. Это одна из причин, почему я рассердился на нее. Если бы она спокойно поговорила с ними с глазу на глаз, а не кричала по телефону, что это только ее жизнь и она одна принимает решения, что ей делать, может быть, они не приняли бы известие о Лео настолько трагически и не ругались бы. — Он взял очки со стола и принялся раскачивать их взад-вперед, завороженно следя за движением этого своеобразного маятника. — Они наговорили друг другу всяких гадостей, о чем потом, я уверен, сожалели.