Темная лощина
Шрифт:
— Мне надо встретиться с Рэндом.
Наверное, обида и разочарование отразились у меня на лице, потому что она наклонилась и мягко поцеловала меня в щеку.
— Не затягивай надолго со следующим разом, — заметила Лорна.
И я не стал.
Мы часто встречались после этого, но впервые по-настоящему поцеловались теплой августовской ночью. Мы собирались пойти посмотреть какой-то фильм. Рэнд не любил кино, ни хорошего, ни плохого. Лорна не сказала ему, что собирается в кино со мной. Лишь поинтересовалась у меня, нормально ли я отношусь к такой перспективе. Я ответил положительно, хотя, скорее всего, это было не вполне нормально, уж во всяком случае не для Рэнда.
— Знаешь, я
— Я не намерен с ними встречаться, — немедленно солгал я.
— ...потому что не позволю, чтобы наши отношения как-то отразились и на моих отношениях с Рэндом, — ответила она ложью на мою невинную ложь.
— Ну, и ладно, — продолжал я притворяться.
Мы стояли около своих машин, стараясь не смотреть друг на друга, вперившись в небо. У нее в руке были ключи от машины. Затем она засунула руки в карманы вместе с ключами и склонила голову.
— Подойди ко мне, — попросил я, — на минутку. Она подошла.
Первый раз мы занимались любовью у меня в спальне — однажды субботним полднем, когда Рэнд уехал в Бостон на чьи-то похороны. В доме было необычно тихо. Мой дед уехал в город к своим приятелям-полицейским вспоминать старые времена и ушедших навеки друзей.
Лорна пришла прямо из дома. И, хотя мы заранее договорились о встрече, я все равно удивился донельзя, когда увидел ее — в джинсах, джинсовой рубашке и белой футболке. Она молча последовала за мной, когда я повел ее в свою комнату.
Сначала мы поцеловались как-то неуклюже, ее рубашка все еще была застегнута. Потом все крепче и уже более уверенно. Внутри у меня от волнения все ходило ходуном. Я обостренно ощущал близость Лорны: ее особенный запах, груди под джинсовой рубашкой — и осознавал собственную неопытность, лишь усиливавшую желание. И даже, как мне тогда казалось, чувствовал себя по-настоящему влюбленным в нее. Она чуть отступила назад, расстегнула рубашку, вытащила футболку из джинсов. Лорна не носила лифчика, и ее груди всколыхнулись при этом жесте. Потом я опять оказался рядом с ней; пока я путался в застежках ее джинсов, в то время как она вытаскивала мою рубашку из брюк, мой язык скользил и обвивался вокруг ее языка.
Среди испещрявших постель и всю комнату солнечных пятен августовского полдня я потерялся в теплой влажности ее поцелуя и в мягкой упругости женской плоти, когда вошел в нее...
Наверное, прошло месяцев пять, прежде чем Рэнд узнал о наших отношениях. Мы встречались каждый раз, как только ей удавалось улучить подходящий момент. К тому времени я работал официантом, благодаря чему у меня было довольно свободного времени днем, а также выпадала пара свободных вечеров на неделе, если я решал устроить себе передышку. Мы занимались любовью где придется, в любом месте и в любое время, как только выдавалась такая возможность, а общались в основном по телефону и в письмах. Мы занимались любовью и на Хиггинс-пляже, что в некоторой степени стало компенсацией за мое юношеское фиаско с другой девушкой. Мы предавались любви и сразу после того, как пришло письмо из Нью-Йорка о том, что меня приняли в учебное заведение. В тот раз я почувствовал огорчение Лорны, даже когда мы двигались в унисон.
Происходившее между мной и Лорной сильно отличалось от всех тех отношений, которые складывались у меня с девушками прежде. То были кратковременные, легко обрываемые связи, погубленные в свое время людским окружением маленького городка Скарборо, где парни запросто могли подойти к тебе и рассказать, какими различными способами они имели твою девушку до тебя и как она хорошо работает ртом. Лорна казалась мне выше всего этого. Правда, на нее
Нашей любовной истории пришел конец, когда один из приятелей Рэнда наткнулся на нас в кафе: мы сидели за столиком, усыпанным сахарной пудрой от пончиков и запятнанным брызгами сливок. Все выглядело очень по-светски, но Лорна и Рэндал поругались. В конце концов она решила не менять прочных отношений, сложившихся за время семилетнего брака, на бесперспективный роман с мальчишкой. Наверное, Лорна была по-своему права. Однако боль потом еще два года рвала меня на части, а ее отголоски еще дольше жили во мне. Я не звонил ей и не виделся с ней. Лорна отсутствовала на похоронах моего деда, хотя почти десять лет жила по-соседству с ним. Так получилось, что они с Рэндом вскоре уехали из Скарборо. И я даже не пытался узнать, куда они могли направиться.
У этой истории имеется короткое послесловие. Где-то через месяц после окончания нашего романа я пил в баре на Фоур-стрит, болтаясь с парнями, которые остались в Портленде, а не поехали поступать в колледж, не женились и не подались на заработки в другие места. Я мыл руки в туалете, когда за моей спиной открылась дверь. Посмотрев в зеркало, я увидел Рэнда Дженнингса в цивильной одежде, а за ним стоял жирный бугай, который прислонился к двери и спиной удерживал ее закрытой.
Я кивнул отражению Рэнда в зеркале — и общем-то, мне ничего другого не оставалось. Вытер руки полотенцем, повернулся... И получил от него удар коленом в пах — сильный удар, в который Рэнд вложил вес всего тела и боль от которого была переносимой. Я упал на колени, свернулся клубком: возникло ощущение, что я сейчас загнусь, а он еще добавил мне ботинком по ребрам. И потом он дубасил и пинал меня, валявшегося на залитом мочой полу, по бедрам, по заднице, по рукам, по спине. Рэнд не касался моей головы до самого финала, но вот под конец поднял меня с пола за волосы и с размаху ударил по лицу. За все время избиения он не проронил ни слова; затем так и оставил валяться в крови, пока не явились мои приятели. Мне повезло, наверное, хотя тогда я в это не верил. С теми, кто путался с женами полицейских, происходили и худшие вещи.
А теперь в заштатном городишке на краю лесной глухомани Лорна снова стояла передо мной, словно не было этих десяти лет. Ее глаза немного потускнели, морщинки вокруг них стали отчетливее. Бороздки около рта тоже углубились, как будто она слишком долго и сильно сжимала губы. Но, когда Лорна осторожно улыбнулась, взгляд ее засиял по-прежнему. Я понимал, что она и сейчас красива. И можно снова влюбиться в нее, если не проявить осторожность.
— Это ты, что ли? — весело спросила она. (Я молча кивнул в ответ.) — Боже милосердный, да что ты делаешь здесь?
— Ищу кое-кого...
По ее глазам я понял, что на какое-то мгновение она вообразила себя целью моих поисков.
— Выпьем по чашке кофе? — предложил я.
С минуту Лорна колебалась; она даже оглянулась по сторонам, словно пытаясь убедиться, что Рэнд не видит этой сцены. Потом взяла себя в руки и снова улыбнулась:
— Конечно! С удовольствием.
Войдя в ресторанчик, мы нашли пустой столик в глубине зала и заказали по чашке дымящегося кофе. Я заказал тост с беконом, который она как-то быстро и незаметно для себя самой уничтожила, отщипывая маленькие кусочки. В течение этих нескольких секунд мы чувствовали одно и то же — будто бы снова оказались в нашем кафе, в южной части Портленда где прежде любили разговаривать о будущем, которого, по всей вероятности, у нас не могло быть, и украдкой прикасались друг к другу через стол.