Темное безумие
Шрифт:
Пока безумие удается сдержать. Страх, что гены однажды одержат верх над разумом, никогда меня не покидает. Несмотря на это, присутствие Лондон помогает сдерживать навязчивые мысли.
Потому что я знаю, что если этот день когда-нибудь наступит, Лондон меня не подведет. Она подарит нам трагический финал, которого мы действительно заслуживаем.
ЭПИЛОГ
ЛОНДОН
Кладбище Хоторна расположилось среди холмов в родном городе моей семьи. Падающие листья, переходящие
Я была здесь уже дважды. Один раз чтобы увидеть, где покоятся мои родители, и сегодня, чтобы увидеть, что моя сестра Мия обрела последнее пристанище рядом с ними.
Жаклин и Филип Прескотты — мои биологические родители — делят одно большое алебастровое надгробие, поэтому я заказала Мии такое же с мраморной отделкой и купила участок рядом.
Я иду к надгробию, закутавшись в шерстяное пальто, темные волосы бьют по щекам на неумолимом ветру Цинциннати. У подножия их могил я останавливаюсь.
Ветви шелестят на ветру, единственный звук на тихом кладбище. Я одна, и внезапно понимаю, что, когда придет мое время, для меня здесь места не найдется.
Это логично. В конце концов, мне не место здесь, рядом с ними.
Моя жизнь ждет меня в Сан-Франциско, где Грейсон занимается нашим новым пациентом, знакомясь с будущей жертвой. Дэвид Лайман отдает предпочтение молодым девушкам. Он обратился ко мне, потому что его дочери скоро исполнится тринадцать. Он не признался мне в этом во время нашей установочной сессии, но Грейсон знает, где искать, чтобы узнать правду.
Я планирую использовать демонов Дэвида, чтобы убедиться, что он покончит жизнь самоубийством, прежде чем у него появится шанс нанести вред дочери.
Затем мы с Грейсоном на время переедем в другую страну. Наш план — не задерживаться на месте. Оставляя не более одной жертвы в каждом месте.
Моя смерть… Что ж, надеюсь, она наступит не скоро.
Я иду к середине участка и кладу одну веточку сирени на могилу матери, затем белые розы на могилу отца и Мии. Я узнала, что маме нравилось сирень — это был ее любимый цветок. В моем первом доме — в том, который я не могу вспомнить, — под окнами до сих пор растет сирень.
Кое-какие вещи заложены в нас. Даже если воспоминания глубоко похоронены, подсознание цепляется за них. Несмотря на то, что трагедия пытается лишить нас идентичности, остается след.
Я примиряюсь с Лидией.
Слева от меня раздается шум — треск ветки.
Я разворачиваюсь и замечаю белку. Сдерживаемое дыхание вырывается со свистом, затуманивая воздух. Я поворачиваюсь, чтобы уйти, и мое внимание привлекает фигура между деревьями. Массивная фигура…
Присматриваюсь еще, но вижу только белку. И просто тень сосны, падающая на могилы.
Это не первый раз, когда мне кажется, что я вижу Фостера. Время от времени моя паранойя усиливается, особенно когда вокруг становится тихо, слишком спокойно. Как сейчас. Я сбрасываю это жуткое ощущение и направляюсь к мощеной
Я встречалась с Фостером прямо перед тем, как уехать из Мэна. Время от времени он связывается со мной, просто чтобы убедиться, что все в порядке. В каком-то смысле мы все еще остаемся друзьями.
Он спросил меня о ноже.
Хотя он подтвердил мои показания о событиях в гараже, технически он не присутствовал во время финального акта. В течение той минуты, пока он пытался подняться на контейнер, а Грейсон и Нельсон перевалились через край, Фостер не видел нас.
Во время нашего разговора я притворилась растерянной, но я понимала, что он на самом деле хотел знать: как нож Грейсона оказался на дне емкости с кислотой? К тому времени как команда судмедэкспертов подняла его на поверхность, он был сильно поврежден, но его все равно можно было бы идентифицировать. В отличие от мяса и костей, сталь довольно устойчива к серной кислоте.
Я сказал Фостеру, что, возможно, Грейсон пырнул Нельсона до того, как они упали. Все произошло так быстро…
Он кивнул и принял мой ответ. Но я все еще видела след сомнения в его глазах. Привычки старого детектива требуют, чтобы все точки в деле были расставлены над i.
Если Фостер окажется проблемой, мы с ним справимся. Может, Фостер даже осознает грозящую ему опасность… а может, он вообще ничего не подозревает, а мой разум меня обманывает.
Галька хрустит под ногами, пока я иду по тропинке, и внезапно я чувствую это — его взгляд на мне. Что он рядом.
Кто-то обнимает меня за талию, притягивая к себе.
— Ты должен это прекратить, — говорю я Грейсону, прижимаясь к его груди.
— А ты должна более бдительно относиться к окружающему, — возражает он. Затем он целует мою шею, прогоняя холод и одновременно посылая дрожь по коже.
— Ты думаешь…? — Начинаю я.
— Нет, — просто отвечает он. — Мы в безопасности, Лондон. Мы свободны.
Я дышу немного легче, принимая это. Через несколько месяцев мы уедем из страны, и тогда я, наконец, смогу расслабиться. Мы будем слишком далеко, чтобы мои демоны могли последовать за мной.
Когда мы покидаем кладбище, я изучаю профиль Грейсона. Думая о том, что, если бы я действительно была в безопасности, его бы здесь не было. Затем я выбрасываю эту мысль из головы и беру его за руку.
Грейсон говорит, что я его ангел, но это он присматривает за мной. Мой темный защитник.
Не все демоны рождаются во тьме. И не все ангелы ищут света. Иногда обстоятельства требуют сочетания того и другого. Нет добра и зла. Только время, проведенное между раем и адом, где мы обретаем покой.
И любовь.
Даже самые порочные монстры заслуживают любви.
Конец
Бонусная сцена
«Мы родились не в тот день, когда сделали первый вдох. Мы родились в тот момент, когда украли его».