Темное обольщение
Шрифт:
Клэр ничего не ответила – неожиданно ступени лестницы оказались рядом с ее лицом. В какой-то момент она могла поклясться, что это землетрясение. Но затем рука Эйдана вновь подхватила ее. Лестница вернулась в обычное положение – туда, где ей полагалось быть. Не зная, что с ней будет дальше, Клэр расплакалась.
Спустя три дня Клэр рассматривала свое плечо в зеркале своей спальни. Действие зелья постепенно улетучилось, и она ощущала прилив сил. И хотя на плече оставался малопривлекательный алый шрам, других признаков
Ты обладаешь собственной силой, Клэр. В этом нет никаких сомнений.
Украденный Сибиллой камень каким-то мистическим образом оставил ей силу исцеления. Клэр опустила рукав и посмотрела на вазу с полевыми цветами, которую ей в комнату принесла Изабель. Им уже было несколько дней, и они начинали увядать. Клэр пристально посмотрела на цветы, думая о том, каким образом вернуть им жизнь, заставить вновь расцвести. Нет, это просто глупость с ее стороны. Как ни смотрела она на цветы, ничего не произошло. Те так и не ожили.
Клэр выбрала небольшой розовый цветок и, заставив себя мысленно сосредоточиться, сжала его в руке. Увы, вместо того, чтобы вновь предстать миру во всей своей красе, цветок начал ронять на пол лепестки. Клэр грустно вздохнула и положила цветок. Даже если она и обладала силой, та уже покинула ее. К тому же своим исцелением она во многом обязана Эйдану, а уж в том, что он наделен магической силой, сомневаться не приходилось, даже если он сам и был небольшой любитель находить своим способностям достойное применение.
Клэр нахмурилась. Малкольм выслеживает Сибиллу. И пусть кто-то скажет, что это бред, но Клэр не могла избавиться от мысли, что это очередная западня. У нее было три дня, чтобы поразмышлять о Малкольме, вернее, о них двоих. Причем всякий раз, стоило только подумать о нем, как ей становилось не по себе. Было что-то беспомощное в ее страстном желании ответной любви с его стороны. Самое страшное, что она была не хозяйка своим чувствам – те жили своей, отдельной жизнью. Но одно отрицать невозможно – их отношения были сложны. А такое вечно продолжаться не может. Рано или поздно, но она вернется домой. Пока же она оставалась здесь, в Средневековье, хотелось бы, чтобы все складывалось лучше для них обоих.
У каждой влюбленной пары свои проблемы. И если ссориться из-за различий, разве это сблизит их, разве поможет понять друг друга? Более того, до сих пор споры и ссоры только все портили. Как и любой паре – будь то средневековой или современной – им предстояло выяснить, насколько хорошо они понимают друг друга, и прийти к компромиссу. Вместе с тем она не намерена слепо следовать его повелениям.
С этими мыслями она сошла вниз, в парадный зал. Было раннее утро, и яркий свет лился в просторное помещение, увы, без особого успеха, а все из-за толщины стен, отчего окна превращались в узкие щели. Изабель завтракала в одиночестве.
– Я так рада,
Клэр улыбнулась ей в ответ.
– Не знаю, какое снадобье мне дали, но от него я чувствовала такую страшную усталость и слабость, что не могла подняться с постели. Но, наверное, так надо было. Но сегодня я снова чувствую себя полной сил. Кстати, а где Эйдан?
Изабель вздрогнула.
– Он уехал накануне вечером. Сказал, что у него дела в Париже.
Клэр опустилась на стул. Такого поворота событий она не ожидала.
– То есть он оставил нас здесь одних?
– Сказал, что вернется к вечеру.
Клэр вопросительно посмотрела на Изабель, но затем до нее дошел смысл ее слов: презрев все правила, Эйдан совершил прыжок в Париж и теперь должен совершить другой, назад. Судя по всему, он выслеживал Зло, иначе разве пошел бы на нарушение правил. Клэр уже было спросила у Изабель, откуда той это известно, но в этот момент в зал, сияя улыбкой, вошел Эйдан.
Клэр вытаращила глаза. На этом средневековом франте был красный плащ, каких в XV веке никто не носил даже во Франции. В руках он тащил прекрасное резное, обитое золотистым бархатом кресло в стиле рококо.
– Ну, как вам оно? – спросил он и расплылся в улыбке.
Изабель покраснела. Клэр поднялась с места:
– Ты перенесся во Францию ради кресла?
– Да, – ответил Эйдан и поставил кресло рядом со столом. – Малкольм задолжал мне кресло, и, похоже, он его мне так и не вернет. Если захочет, пусть возместит мне долг чем-то другим. – С этими словами он погладил причудливые золоченые завитки. – Какая красота!
– Вот, оказывается, как ты соблюдаешь Кодекс! – гневно воскликнула Клэр.
Но Эйдан лишь махнул рукой:
– На то и правила, Клэр, чтобы их нарушать. Скажи, что тебе не терпится спросить у меня? Я по глазам вижу.
Прежде чем ответить, Клэр покосилась на Изабель. Эйдан подошел к своей возлюбленной, и, нагнувшись, поцеловал в щеку, и что-то шепнул на ушко. Изабель тотчас поднялась и послушно вышла из зала. Эйдан повернулся к Клэр. Та моментально поймала себя на мысли о том, что этот нахал и бабник ей по-своему симпатичен.
– Эйдан, как мне убедить тебя, чтобы ты перенес меня к Малкольму?
Он пристально посмотрел на нее.
– Никак.
Клэр подошла и встала с ним рядом.
– Но мне непременно нужно к нему, Эйдан. Малкольм не должен сражаться с Морэем в одиночку. Ведь это будет сражение за его душу. И он должен его выиграть. Ты сам это знаешь. Если он проиграет, то превратится в демона и тогда будет мертв для нас. Пожалуйста, помоги мне, прошу тебя.
– Нет, – отрезал Эйдан. – Малкольм велел мне перенести тебя в аббатство, где ты будешь в безопасности. Сибилла отправилась ко двору. А при дворе тебе находиться опасно, ведь там сейчас сам Морэй. Этот злодей намерен использовать тебя против Малкольма. Пока что за душой Малкольма следит Ройс, – добавил он, и взгляд его сделался твердым как сталь.