Темное вожделение
Шрифт:
Шиа задыхалась, с трудом стараясь вдохнуть воздух. Комната закружилась и почернела, небольшие белые пятна стали мелькать перед глазами. Жак почувствовал, как она потеряла сознание, и животное вырвалось на свободу, уводя его ум в сторону смертельного безумства. Он стал сползать с кровати, подпитанный смертельной яростью, потребностью защитить Шиа, убить напавшего на нее человека. Михаил был вынужден отскочить в сторону и выпустить Шиа. Та упала на пол, неспособная сделать ничего, кроме как лишь лежать, отчаянно стараясь дышать.
— Жак. — В низком голосе Михаила слышалось предупреждение. — Я твой
Он беспомощно поглядел на Байрона, с вопросом в глазах.
Байрон покачал головой.
«Ты можешь управлять им?»
«Нет никакого способа или обломка, за который я мог бы зацепиться».
Михаилу пришлось перенестись через комнату, чтобы избежать следующего нападения Жака, две лампы понеслись к его голове со скоростью пули. Он вновь объявился в дальнем углу, проводя рукой по густым волосам.
Жак пополз по полу, стараясь удержать себя в сидячем положении у стены, прикрывая Шиа своим телом. Шиа почувствовала прилив сил, а затем поняла, что что-то льется на ее руку и рядом. Она озиралась, ошеломленная и сбитая с толку, прежде, чем вспомнила, что случилось.
«Жак!»
Через секунду она уже была рядом с ним, с трудом зажимая рану, забывая обо всем, кроме желания спасти его.
— У вас есть три пути, — объявила она, оглянувшись на злоумышленников. — Либо убить нас обоих сейчас же и покончить со всем этим, либо оставить нас, либо же помочь мне спасти его. — В ответ она услышала тишину. — Будьте прокляты! Выбирайте, сейчас же! — Голос был хриплым и сиплым после того, как ее почти удушили, но было сказано с профессиональной решимостью.
Михаил переместился, чтобы помочь ей. Но Жак почувствовал его движение, и отпихнул Шиа назад, рыча как раненное животное, передвинул свое тело перед ней.
— Отойдите! — приказала Шиа Михаилу.
Она полностью ментально слилась с Жаком. Его сердце тяжело стучало, она боялась, что оно может разорваться. Не было ничего, кроме красного тумана насилия, смертельной ярости, через которую она никак не могла пробиться, чтобы достучаться до него.
Михаил немедленно растаял и появился уже на некотором расстоянии от них.
«Жак, позволь мне помочь тебе», — мягко умоляла Шиа, пытаясь пробиться к его уму, успокаивая.
Он зарычал на нее, клыки блеснули в ясном предупреждении оставаться за ним.
— Он перевоплотился, Михаил, — пробормотал Байрон. — Он опасен даже для девушки. Мы не можем позволить себе потерять ее.
Шиа проигнорировала их, мысленно шепча всякую успокаивающую чушь, пытаясь вернуть Жака назад в действительность. Ее руки еще раз наткнулись на его рану.
«Они не тронут меня, варвар. Они опасаются нас. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе, или меня некому будет защищать от них. Я останусь одна».
Она отказывалась терять его из-за раны или безумия. Пришельцы могут их убить, но она никогда не позволит ране или безумию победить ее. Шиа боялась за него и боялась его, но не собиралась покидать его.
— Что вам нужно? — мягко потребовал Михаил.
— Мой поднос с инструментами, — ответила она, даже не смотря на него и не поворачивая головы. Все ее внимание было приковано к Жаку.
— Ваше хирургическое лечение — это просто варварство. Я позову нашего целителя.
Он немедленно послал властный приказ.
— К тому времени, как целитель доберется сюда, Жак будет мертв. Будьте вы прокляты, убирайтесь отсюда, если не собираетесь помогать. — прокричала Шиа неистово. — Я не могу бороться с вами обоими, но я не собираюсь позволить ему умереть, только потому, что вам не нравятся мои методы.
Осторожно, чтобы не пробудить гнев у Жака, Михаил толкнул поднос по полу. Он остановился в нескольких дюймах от руки Шиа.
Жак не отрывал свой взгляд от этих двух мужчин, смотря на них с ненавистью и обещанием темного возмездия. Когда Шиа пошевелилась, он повторил ее движение, словно заранее знал, что она сделает, держась между ней и другими, ограждая, как и тогда, когда ее отшвырнули к стене.
— Принесите мне свежей земли. — Голос Шиа был хриплым, но уверенным.
Она старалась, чтобы каждое движение было медленным и осторожным, чтобы не встревожить Жака.
Байрон медленно и неохотно решился выполнить ее просьбу, его глаза встретились с взглядом Михаила через всю комнату. Было ясно, Байрон считает, что Жак представляет реальную опасность для всех них.
Шиа несколько раз прокашлялась, ее горло было сильно опухшим, с отпечатками пальцев Михаила. Медленно поднявшись, она подошла и опустилась на колени около Жака. Контролируя руки и стараясь сосредоточиться, она, используя маленькие зажимы, придирчиво зашивала вновь открывшуюся рану. Это была медленная и утомительная работа, и она старалась поддерживать их ментальную связь, пока работала, стараясь мысленно успокоить его, чтобы он утихомирился и поменьше истекал кровью. Жак был похож на кипящий котел сильных эмоций. Его глаза, пристальные и настороженные не отрывались от двух других мужчин. Он поднял свою руку и откинул ее шелковистые волосы в строну, а кончиками пальцев прикоснулся к ушибу на ее лбу, который появился у нее от столкновения со стеной. Когда его рука упала, Шиа испугалась, что он сейчас оборвет их связь.
Она обработала рану землей и слюной и медленно выпрямилась.
— Тебе нужна кровь, Жак, — мягко сказала она, приглашая.
Он должен выжить, должен жить. Каждая клеточка ее тела требовала этого.
Жак не отводил взгляд своих мертвых глаз от Михаила и Байрона. Шиа никогда прежде не видела столько ненависти в чьем-то пристальном взгляде. Он не смотрел на нее, но чувствовал ее усилия. И не показал даже намека на боль на своем лице.
— Моя кровь более древняя, а значит и более сильная, — мягко сказал Михаил. — Я поделюсь с ним ею.
Он подошел ближе с таким плавным изяществом, никаких резких шагов, которые могли бы встревожить Жака.
Шиа почувствовала дикую радость в душе Жака, ощутила, как он начал собирать силу. И прежде чем Михаил успел подойти ближе к ним, она бросилась между ними.
— Нет! Он убьет вас, он уже готовится.
Сила Жака была просто ужасной, когда он прижал ее спиной к себе, а в кулак зажал ее волосы. Его ярость была просто осязаема. Его глаза не отрывались от Михаила, когда он наклонил свою темную голову и погрузил свои зубы в шею Шиа.