Тёмные фантазии
Шрифт:
Энергичная брюнетка, которая при должной мотивации и мертвого заставит воскреснуть. Сестра пахла молоком, видимо, заходила на кухню, где сейчас было царство Карины и все пропитано ароматами детского питания. А еще сестра до противного искрила безудержным оптимизмом. Странное сочетание со строгим серым деловым костюмом, вызывающее дисбаланс. Ей точно пора менять цветовую гамму на что-то розовое или же бледно-зеленое. И макияж ей нужен — под глазами стали проявляться темные круги, потому что нельзя взваливать на себя чужие проблемы. А она и отцовскими делами занята, и помогает наместнику, и
Никогда не понимала в Елизавете эту неуемную тягу помогать всем и вся, даже если ее об этом никто не просит. Вот я, например, не прошу. Я занята, но объяснить это ей мне не удалось: ни сегодня, ни вчера, ни месяц назад, когда решила отомстить Лапушке. А портрет уже был практически готов, и я планировала выспаться, прежде чем перейти к следующему этапу.
— Колись, Дашка, что ты задумала. Я же вижу, что все это неспроста. С похищения два месяца прошло, а ты никак прийти в себя не можешь. Из дома не выходишь и рисуешь этого серокожего полукровку. Это он тебя похитил, да?
Я хмуро оглянулась на сестру, заметила тень за открытой дверью моей мастерской — Эсам подслушивал. И вот как творить месть, когда я ни на секундочку одна и не остаюсь? А ведь изначально планировала сорваться на станцию. Значит, мой план верен.
— Нет, Лиза. Это не мой похититель. Просто решила взять заказ и пора его уже сдавать, сроки горяг. А так как вы меня все крепко любите и переживаете, то у меня нет времени полноценно заняться работой. Нет, я вас не осуждаю. Я сама бы нервничала, укради кто-то вас с Машей. Наверное, так же часами стояла над душой, надеясь, что никто из вас не решится на самоубийство.
— Да какое самоубийство, Даша! Ты что! Ну, подумаешь, украли разочек, ничего же с тобой не успели сделать.
Я закатила глаза от переизбытка эмоций.
— Лиза! Ты как скажешь! Разочек. Мне и разочка хватило, чтобы не желать повторения.
— Дашка, Дашка. Не зарекайся. Мы же обсуждали эти моменты. Ты особенная, тебя будут пытаться выкрасть, особенно если узнают в чем конкретно твоя особенность. Тебе пора срочно переселяться на Шиянар.
— А как же Эсам? Ты решилась его забрать?
Насмешливо приподняла брови, ожидая ответ. Мы обе знали, что Лиза возвращать себе Эсама боялась, так как у нее есть муж, лучший телохранитель, чем Эсам, потому что шиянарец, потому что из резидентской охраны самого наместника Новомана. Лимайн вообще больная тема для меня. Он замечательный мужчина и с ним хорошо, надежно и приятно, но… Я старалась воспринимать его сначала как слугу и телохранителя, увы, не получилось. Этот мужчина умудрился пробраться в мое личное пространство, в мой личный круг, и я ощущала его ближе, чем… мать, даже отца, хотя папу я обожала больше всего на свете. Он стал неотъемлемой частью моей жизни, но… Эсаму тридцать.
Он вполне себе взрослый мужчина, и отец неспроста оттаскивает его от меня, посылая выполнять простые поручения, да и просто отсылая в тренировочный зал. Я знала, что он со мной лишь временно, но есть очередное «но»… Это временно растягивалось, каждая новая отсрочка была для меня радостью. И для Эсама тоже. Вот совсем недавно видела, как он в очередной
Лучше будет, если он улетит на Манаук. Забудет все, что было на Новомане, вернется на работу в охрану семьи Махтан, и страшно, что Лиза однажды поймет, что так долго продолжаться не может. И однажды это так и будет, она согласигся со мной и Эсам улетит, а я останусь опять одна.
Мой взгляд уткнулся в холст, утопая в самом темном оттенке серого, идеальном отражении моего немого отчаянья.
— Да при чем здесь Эсам? — возмутилась сестра.
Но я успела заметить замешательство в ее глазах. Стыдно ей, что отдала мне своего телохранителя как простую вещь. Стыдно извиниться, гордость на уши давит, но терпит. Вот глупая. Мне было откровенно жаль Лимайна, а ему меня. В этой самой жалости мы нашли друг друга. Мы отлично ладим, мы прекрасные друзья, порой я могу предугадать, когда и что он мне скажет, где стоит, как смотрит на меня. И я жду, что он прикоснется ко мне так, как ему порой хочется: как к женщине, а не к девочке. И отец не зря боится, что наша привязанность выйдет за рамки «телохранитель — объект». Это так смешно, когда все про все знают, но ничего не могут поделать и ждут, когда грянет гром.
— Даша, скажи, ты передумала лететь на Шиянар? — внезапно перешла в контрнаступление сестричка, а я вздохнула.
— Лиза, это некрасиво с твоей стороны. Ты сама это прекрасно знаешь. Я не полечу на Шиянар с Эсамом, его место на Манауке. Он прекрасный телохранитель. Не хочешь забрать к себе, продвинь в охрану отца, но не смей перекладывать ответственность на меня. Это была твоя блажь. Но ты заигралась, Лиза. Пора уже признать свою вину и извиниться перед ним. Он ни в чем не виноват перед тобой. Он всегда ответственно выполнял свою работу, а ты…
— О, да все, не начинай. Так бы и сказала, что передумала.
— Я не передумала! Я просто осознаю, что я сломаю Эсаму жизнь, если он полетит со мной на Шиянар, а он полетит, потому что обязательный, потому что отличный телохранитель, а ты…
— Все, я ушла. Остынешь, позвони.
— Трусиха! — выкрикнула я вслед сестре, ожидая, когда она столкнется с Эсамом в коридоре или на лестнице, но он, видимо, спрятался, освобождая путь для своего бывшего объекта.
Вот как мне теперь быть? Лапушка, конечно, хитрый, но все же мимо теперешнего Эсама ему не пробраться. Значит, нужен другой план.
Мою идею устроить выставку прямо на Новомане поддержали практически все. Такого мероприятия еще не было за все годы присоединения планеты к Манаукской Федерации, а все потому, что среди чистокровных манаукцев нет художников, зато есть ценители прекрасного. Я порой поражалась тонкому вкусу соотечественников отца, их чувству стиля. Многих унжирцев за пояс заткнут.
И, конечно же, уважаемый ши Тамино вызвался спонсировать мероприятие, сняв огромный ресторан в самой столице, куда слетелась вся элита Яшана. Я нервничала, оглядывала композицию на невысоком подиуме посреди зала, освещение в этот раз так удачно падало, что у меня у самой дух захватывало при взгляде на центральные четыре полотна, образующие идеальный квадрат.