Тёмные фантазии

Окишева Вера Павловна

***

«Мне нравилось скрывать себя за маской, чтобы никто не узнал меня из обычной жизни. Черный бархат плотно облегал мое лицо, алые губы растянулись в коварной улыбке, а глаза блестели от азарта. Я обожаю надевать маску, тогда можно отпустить себя настоящую, ту самую, что живет во мраке души и ждет своего часа. Маска — это ключ к свободе. И я срываю с себя скучную личину приличной домохозяйки, пританцовывая под ритмы музыки, красуюсь перед сотнями мужчин, выискивая своего охотника, представляя, как стану чьей-то жертвой. Жду этот миг с бешено бьющимся сердцем. Стараюсь показаться себя со всех сторон, прося у бармена горячительный напиток, чтобы набраться еще больше смелости, чтобы быть яркой, сочной

и соблазнительной. Ведь пьяная женщина так беззащитна. С ней можно делать все что угодно. Глупый стереотип, но действенный. Но я не пью, а только заказываю, давая понять окружающим меня хищникам, что я готова на все, с любым, но… Я буду трезвой и хищника выберу себе сама. Подмигиваю ему, уже вычленяя его из толпы. Высокий брюнет с холодным взглядом алых глаз. Лицо скрывает черная маска. Но я его узнала. В груди заполыхал пожар волнения и легкого счастья. Я так надеялась, что сегодня он будет здесь. Он и его кнут. Мечта сбылась. Да, это он, тот самый… мой… опасный и любимый… садист, который обещал мне настоящую боль и наслаждение. Наконец-то я нашла его, и пришло время исполнять свои обещания!»

Феликс самодовольно усмехнулся, радуясь как мальчишка, прекрасно понимая, о ком в этот раз написала Виолетта.

— Да, да, я такой! — тихо пробормотал он, откладывая в сторону нанотоп.

Любимая женушка, удобно расположив голову на его коленях, уснула за работой. И мужчина не мог себе отказать в удовольствии утопить пальцы в розовый шелк пушистых волос. Осторожно пропуская локоны между пальцев, он жадно рассматривал трогательное, по-детски открытое лицо любимой.

Обычно мужчины бегут от ненавистного матриархата, что царит на Шиянаре, презирая женщин. Мало кто понимал Феликса, который, в отличие от остальных шиянарцев, покинувших родную планету, искал себе покровительницу, ту, что не предаст, что будет с ним несмотря ни на что. Феликс готов целовать ей руки, лежать у ее ног, преданно заглядывая в глаза, быть под ее каблуком.

Скорее всего, дело в том, что не всем так повезло с покровительницей, как Алиасу Тамино и самому Феликсу. Их наставница поведала им один маленький секрет. Женщину надо воспитывать под себя. Друг и начальник долго шел к этому. Его жена не сразу приняла правила Тамино. Он постепенно обучал ее, открывая мир темной порочной страсти, медленно запутывая в своей паутине, не позволяя вырваться. Возможно, именно из-за эротических пристрастий Алиаса его жена однажды и сбежала, кто знает. О таком точно не спросишь у начальника напрямую. Но суть в том, что своих жен ни Тамино, ни Эйлонский не отпустят от себя никогда. В этом они совершенно иные. Это у обычных манаукцев дамы свободны в выборе, а у Виолетты такого выбора никогда не будет.

Розовые губки приоткрылись, и по нервам альбиноса пробежала дрожь. Маленькая соблазнительница даже спать умудрялась так эротично, что все мысли были лишь о сексе. Нет, Феликсу несказанно повезло с женой. Она — подарок судьбы, его Виола — невинный автор эротических новелл, и он никогда не выпустит ее из своих рук.

Дарья

В жизни никогда ни на кого не охотилась, а, видимо, зря. Это так увлекательно! Клуб встретил нас шумной веселой танцующей толпой. Все в черном, в масках, с широкими улыбками, яркие, дерзкие. Запах страсти, секса, возбуждения. Мой взгляд вычленял в полутьме и брызгах светомузыки сплетенные в жарких объятиях смешанные парочки. Здесь было очень много манаукцев и землянок. От дурманящей атмосферы в клубе у меня зачесалось тело, перед глазами поплыло и бросило в пот. Я невольно засматривалась на высокие крепкие фигуры мужчин, обтянутых в костюмы из кожи.

— Сегодня праздник у землян — день влюбленных, — подсказала мне сестра, объясняя наличие огромного количества сердечек в украшении зала.

Точно-точно, глупый праздник землян. Когда все сходят с ума, признаются в любви, засоряя комм дурацкими

сообщениями. Раньше и мне присылали, да я программу установила, так как не понимала, что, собственно, отвечать на такие письма. Ведь любовь у землян по факту лишь камень, брошенный в воду — мгновенный всплеск, а потом вечность на дне в полном одиночестве и разочаровании жизни.

To ли дело манаукцы. Я оглянулась на своих охранников и с трудом сглотнула. Папуля выбрал самых молодых, красивых, стройных, даже симпатичных, то есть на любителя. А я люблю страшненьких. Таких, чтобы дух захватывало и коленочки подгибались.

— Шия Дорош, что-то случилось? — подался ко мне ближе Галот, главных из них.

— Да все с ней хорошо! — ответила за меня сестра, заслоняя собой алоглазого альбиноса, который так заманчиво пах соленым морем. Интересно, а его алые пухленькие губы целуют так же восхитительно, как и у Эсама?

— Дашка, это он? — заговорщицкий шепот Лизки заставил отвлечься от переглядывания с Галотом. И чего я раньше на него не обращала внимание? Он же такой миленький, огромненький!

Лиза повернула мое лицо одной рукой, другой указывая направление. Я прищурилась, вглядываясь в клубы дыма у сцены, на которой джазовая группа исполняла лирическую композицию. Сестра явно указывала на типа в капюшоне, но я мотнула головой. Алые глаза ярко выделялись в прорезях маски.

— У него глаза желтые! — прокричала в ухо сестре, подключаясь к поиску, пытаясь отогнать от себя странное наваждение. Настроение у меня было восхитительное, игривое, и хотелось потанцевать с кем-нибудь из манаукцев. Все они казались мне достойными этого, хотя прежде не любила эти розовые обнимашки. А сейчас сама выискивала жертву.

— Может, этот? — указала сестра на очередной капюшон, а я и забыла, кого она ищет.

Я зажмурилась, пытаясь собраться. Мое сознание словно разделилось на две части. Одна сходила с ума от атмосферы праздника и веселья, просто кричала присоединиться, решиться на безумство, рискнуть и соблазнить любого из манаукцев, даже того же Галота. Шиянарцы же вкуснее и заманчивее обычных брюнетов. Они же все пропитаны тонким ароматом морской соли. Но вторая половина трезво смотрела на то, что мы пришли с сестрой сюда ради мести. Ради Лапушки, который странным образом все меньше меня интересовал. Он, но не эксперимент по смешению наших ДНК! Так что надо брать свое тело в руки и перестать облизываться на охранников, а то они уже нервно переглядываются и все больше отстают от нас сестрой — видимо, опасаются моего кровожадного взгляда.

— Соберись, — тихо шепнула себе, пытаясь абстрагироваться от ритма музыки, от гомона людских голосов, от соблазнительных запахов, концентрируясь на одном, том, что источал лишь Лапушка. Это было сложно, потому что шиянарцы пахли так ярко, сильно, что затмевали другие ароматы. И внутри меня разрасталась голодная пустота, нашептывала забыть о серокожем полукровке, когда рядом есть белоснежные сахарки, которые так и просятся в ручки.

И вдруг я учуяла то, что искала. Резко распахнув глаза, столкнулась взглядом с Лапушкой, который был в линзах! Алых, в капюшоне, скрывающем синюю шевелюру. Но это точно был он, даже тонны тонального крема не могли меня обмануть. Я улыбнулась, указала Лизе на него пальцем, и что тут началось! Оказывается, у сестры был план, подкуплены люди, и Лапушку скрутили чуть ли не в ту же минуту. Я даже испугалась ненароком.

— Лиза! — в тревоге позвала сестру, которая тащила меня на буксире к лестнице, ведущей в вип-зону, по которой уже уволокли Лапушку.

— Не переживай, все под контролем.

— Шия Мартан, объясните, что происходил, — попытался остановить нас Галот, но путь ему преградил Стемп.

— Моя жена захотела лично поучаствовать в запланированном на вечере шоу.

— В каком шоу? — потребовал отчет Галот, но ответа я уже не услышала, потому что Лиза возбужденно шептала мне на ушко, что мы сейчас с ней оторвемся на полную катушку.