Темные глубины
Шрифт:
– Макс! – вскричала я и даже привстала с кресла. – Мишенью все-таки был Климов!
– С чего вдруг на тебя нашло такое озарение? – усмехнулся он.
Я напомнила ему, как сорвалось условно-досрочное освобождение нашего клиента. С какой стати какой-то плюгавый Пинок полез на рожон против бешеного и мощного мужика, каким в то время был Климов? Наверняка кто-то заставил его это сделать. Зачем? – Да затем, чтобы помешать выходу Дмитрия на свободу! С этим ясно, но кто стоит за всем?
– Пожалуй, я соглашусь с Климовым, – задумчиво произнес Макс. – Пока нет смысла в открытую встречаться с его знакомыми. Следствие все обстоятельства дела исследовало, пусть и не досконально, но более или менее тщательно, вряд ли мы сумеем сделать это лучше, особенно спустя восемь
Мы обсудили, с кем все-таки стоит пообщаться, пусть и не напрямую, чтобы попытаться найти какую-то зацепку. После долгого обсуждения сошлись на том, что, в первую очередь, для нас представляют интерес адвокат, Ольга, ее мать и тетушка Арзамасова. Макс тем временем решил навести справки о Пинке через своих знакомых. Оказывается, у него есть знакомые и в органах исполнения наказаний. Мой муж определенно обладал талантом к общению. Совещание получилось долгим, так что, убирая со стола, я подумала о том, что и обед не за горами. Затем мысли опять переключились на расследование. Как бы подобраться к свидетелям, не выдав себя? Почему-то я решила, что именно я буду с ними общаться. Вскоре мне кое-что пришло в голову, но поделиться своими соображениями с Максом не удалось, так как он непрерывно беседовал по телефону. Я устроилась у кухонного окна и закурила.
Это дело всё больше увлекало меня, и собственные проблемы (если они вообще имелись) отошли на второй план. Я придумала неплохую, на мой взгляд, легенду, с которой могла бы появиться перед тетушкой убитого, Ольгой и ее матерью. Допустим, я писательница и хочу написать роман, в основу которого будет положена трагическая судьба Валентина Арзамасова. Это будет детектив, в котором расследуется его убийство. Они, похоже, уверены, что убийца Климов, но я скажу, что для детектива одной версии недостаточно, пусть всё вспомнят и пофантазируют, тем более что это будет художественное произведение. Пожалуй, с женщинами моя легенда может сработать. Но как быть с адвокатом? Он наверняка захочет проверить меня, и самая нехитрая проверка вмиг установит, кем я являюсь на самом деле. А ведь он по каким-то причинам не хочет расследования. Значит, надо подобраться к нему по-другому.
Когда Макс покончил с телефонными переговорами, мы отправились обедать. После недавнего посещения ресторана «Мечта» наше «домашнее» кафе показалось особенно неказистым и несколько грязноватым, а мокрые куртки, висящие на вешалке рядом с нашим столом, вдруг стали раздражать, даже показалось, что от них исходит неприятный запах. Со мной происходило нечто непонятное. Мне и прежде не раз доводилось бывать в шикарных ресторанах, но и в голову не приходило сравнивать их с нашей кафешкой. Пока Макс делал заказ, я недовольно посматривала по сторонам.
– Ты выглядишь так, будто попала сюда впервые и не понимаешь, как тебя занесло в столь убогое место, – удивленно произнес он, когда официантка отошла.
Именно это я сейчас и чувствовала, но признаваться в этом почему-то не хотелось, и я тряхнула головой:
– Иногда знакомое кажется незнакомым.
– У тебя и с людьми так бывает?
– Возможно.
Макс как-то странно посмотрел на меня, но развивать эту тему не стал, а продолжил разговор, начатый еще в автомобиле. Он считал, что идея представиться писательницей совсем неплоха, но нужно подготовить легенду поосновательнее. Он собирался сегодня встретиться с несколькими знакомыми и знакомыми знакомых, через которых, возможно, удастся выйти на подходящего человека, который нам поможет. Мне же предстояло еще покопаться в прошлом и настоящем людей, способных пролить свет на случившееся восемь лет назад.
Вернувшись в офис, я просмотрела данные, которыми нам удалось разжиться к настоящему моменту.
Вере Степановне Арзамасовой было 68 лет. Она никогда не была замужем и жила с семьей брата в двухкомнатной квартире на Выборгской стороне. Мать Валентина умерла, когда тому было пять лет, его отец больше не женился, и Вера Степановна взяла заботу о них на себя. Отец Валентина работал инженером, тетушка приемщицей в химчистке – так
После гибели племянника Вера Степановна решила продать несчастливый дом, он в течение двух лет был выставлен на продажу, но почему-то никто его не купил. Возможно, дурная слава, закрепившаяся за ним, мешала. Никто не хотел жить в доме, где произошло убийство. Вера Степановна, которой к тому времени перевалило за шестьдесят, оставила работу, и сама переселилась туда. Как мне удалось выяснить, городскую квартиру она сдавала через агентство. Это были официальные данные, которые можно выяснить, не сходя с места. Но какой она человек, стоит ли к ней соваться со своей легендой? А пообщаться с ней необходимо. Вполне возможно, что мишенью все-таки был писатель.
Поселок Горюново нельзя назвать дачным. Для этого ему не хватало пафоса и оборудованных пляжей, но наверняка в сезон горожане снимают там дома и даже комнаты. Но сейчас на дворе хмурый апрель… Хотя, дачу ведь можно снять и заранее. Но захочет ли Вера Степановна кого-то пускать в свой дом, ведь в деньгах она не нуждается, так как помимо пенсии получает плату за городскую квартиру. Чтобы хоть что-то выяснить о характере Веры Степановны, я позвонила Климову. Он воспринял мой звонок благожелательно, сказал, что сейчас дома и ничем срочным не занят. С Верой Степановной он не раз пересекался в доме Валентина, и о ней у него сложилось двоякое впечатление. С одной стороны, он ценил ее заботу о племяннике, но с другой – она казалась ему не слишком доброжелательной, к тому же, скуповатой. Он слышал, как она пеняла Валентину на его легкомысленное отношение к деньгам, мол, деньги счет любят. Какие траты она считала излишними, Дмитрий не помнил.
– Пытаешься найти подходы к старой мегере? – осведомился он.
– Пытаюсь. Но она действительно мегера, или ты так сказал для красного словца? – уточнила я.
– Даже не знаю, само вырвалось. – Он усмехнулся: – Как ты, наверное, уже поняла, я тоже не розовый бутон.
Я рассмеялась:
– Да уж, на розовый бутон ты точно не похож.
Я уже собиралась повесить трубку, но Дмитрий меня остановил:
– У меня в субботу день рождения…
– Заранее не принято поздравлять, – перебила я.
– Зато приглашать принято заранее. Я приглашаю тебя на свое сорокадвухлетие. Там будут мои друзья и, если еще кто-нибудь тебя заинтересует, могу пригласить.
Он еще что-то говорил, но я слушала невнимательно. Сорокадвухлетие. Примерно столько было Антону, когда мы познакомились. У нас было много клиентов различных возрастов, но это никогда не имело для меня никакого значения. Почему же сейчас это выбило меня из колеи? Я опять признала, что эти двое мужчин – Антон и Дмитрий – во многом похожи. Я вызвала в памяти образ Макса и увидела перед собой его черные печальные глаза. Обычно они веселые. Максик, милый, спаси меня! Кое-как приведя себя в чувство, я сказала, что согласую его предложение с Максом, а потом добавила, что хорошо бы пригласить нас вдвоем. Тебя я могу пригласить в качестве своей дамы, сказал Дмитрий, а в каком качестве пригласить Максима, сами придумайте. Он произнес это спокойным и даже равнодушным тоном, но я почувствовала, что мое предложение ему не понравилось. И я знала, почему. Между нами натягивалась какая-то тайная ниточка. С этим нужно было что-то делать, причем, срочно. Мельком я успела подумать, что Антон все-таки оставил на мне свою печать – меня притягивают темные глубины, которые я чувствую в Дмитрии, но руки тем временем уже набирали номер Машки. После того разговора в пятницу мы еще не созванивались.