Темные пространства

Горбачев Владимир Михайлович

Но какое, однако, необычное и, я бы сказал, завораживающее зрелище! Жаль, что зрителей нет. (Может быть, Учитель ? Ведь ему должно быть интересно.) Двое в пятнистых комбинезонах, сжимая в руках бластеры, озираясь, бродят рядом с подъемником. Почва здесь довольно ровная, но они почему-то ходят кругами, словно огибая невидимые препятствия. Они явно кого-то выслеживают — может, друг друга ? — но при этом друг друга не видят, хотя их разделяют всего несколько метров; не видят настолько, что однажды чуть не сталкиваются. О, я знаю, почему они так осторожны, почему крадутся на ощупь, словно слепые. Ведь в творимом мной

мире, в который они погружены, густой туман окутал изрытую трещинами землю, не видно ни зги. Мне же их отлично видно — полная луна стоит в зените, заливая землю своим таинственным светом.

Конечно, этих отлично тренированных ребят, вдруг ставших бессильными игрушками в моих руках, можно пожалеть. И мне их немного жалко. Хотя всякая жалость пропадает, когда подумаешь о том, что они собирались сделать с нами. И ведь у них могло получиться! Если бы не прозорливость Учителя, организовавшего дежурства на подъемнике, и не оплошность этой группы, вышедшей из леса на открытое пространство…

Медленные, осторожные движения, и вдруг — миг прозрения: противники увидели друг друга. Вспышка, еще.одна, глухие хлопки разрядов. Увы, я не угадал: здоровяк оказался более метким. Он остался стоять, между тем как малыш свалился с развороченной грудью. Вот здоровяк склонился над поверженным врагом. Его лицо выражает изумление, растерянность, а затем — ужас и горе. Еще бы — он узнал в жертве своего товарища! Какая драма!

Пора ставить точку. Финал пьесы совершенно ясен — последнего героя прикончит сам автор, о присутствии которого никто не подозревал. Однако мне претит хладнокровное убийство. Уравняем шансы!

Я достаю пистолет (что-то глубинное, необъяснимое есть в моей любви к огнестрельному оружию), подхожу поближе… Мановение дирижерской палочки — и завеса сдернута! Теперь мой противник видит то же, что и я, — луну, подъемник, тела на земле. Какое потрясение! Но тебя ожидает еще большее потрясение, здоровяк. Поверни же голову, твой враг рядом! Ну!

Нет, не зря я тренировался в стрельбе. Я вышел победителем в этой дуэли. А ведь мой противник — наверняка мастер своего дела из каких-нибудь спецподразделений. Какое чудесное ощущение! Кровь играет, я чувствую полноту жизненных сил.

И в тот момент, когда я переживал свой маленький катарсис, раздался сердитый голос Учителя. Я угадал: он действительно наблюдал за происходящим из ближайшего дома и теперь, подозвав меня, устроил настоящий разнос. Как я мог так рисковать?! Какое мальчишество! Он не для того вкладывал в нас столько сил, чтобы мы соревновались в меткости с накачанными идиотами. Если он еще раз увидит нечто подобное, он навсегда отстранит меня от участия в дальнейших…

Он еще долго бы меня воспитывал, но тут, на мое счастье, прибежал придурок Марио с каким-то дурацким вопросиком насчет погрузки, а затем подошел Неттлингер, доложивший, что его часть задания тоже успешно выполнена, — и Учитель отвлекся. Онраспорядился, чтобы все занимались погрузкой. Через 10, самое большее 15 минут мы должны покинуть рудник. Хотя мы успешно отбили первую

атаку, за ней вскоре последует вторая, потом еще и еще; нас уже не оставят в покое. А потому — спешно собираемся и вылетаем. Место для новой базы уже выбрано; если я правильно понял некоторые его намеки, она будет значительно южнее этой. Это просто замечательно — я уже устал от холода, от необходимости бороться с радиацией.

Мы уже полностью загрузили один флайер, когда Чекеде, все еще сидевший на площадке подъемника, закричал, что видит возле леса множество собак. Я решил, что ослышался, и переспросил, кого он видит. «Собаки, их сотни! — отвечал красавчик Антонио. — Никогда в жизни не видел ничего…» Внезапно он вскочил и стал поспешно спускаться. «Они бегут сюда! — орал он. — Прямо на нас! Скоро будут здесь!» Я хотел сказать ему, чтобы возвращался на свой пост, но взглянул в сторону отвалов — и осекся.

Я очнулся от боли. Она толчками шла из правой руки, которую рвал зубами склонившийся надо мной оборотень. Я бы ударил его левой рукой, но я был настолько слаб, что даже головы не мог поднять. Может, я уже умер? Ну да, ведь меня убил мой товарищ. Что с ним?

Боль почему-то стихала, сознание возвращалось. Человек, приникший к моей руке, распрямился, и я увидел его лицо. Оно показалось мне знакомым. Ну да, вспомнил: большой экран в кабинете Римана, множество лиц, и в середине — он, основатель центра «Праджапати», умерший много лет назад. Ну вот и встретились… Я не слишком удивился этому. В том мире, окутанном туманом, где в меня стрелял Санчес, могло случиться все, что угодно. Правда, сейчас я находился в другом месте. Здесь не было тумана, ярко светила луна, и я видел над собой небо, усыпанное звездами.

— Где я? — спросил я. — И где остальные?

— Случилось худшее, Александр, — произнес покойник. — Ваши товарищи мертвы. Осторожно, не двигайтесь! Старайтесь не шевелить правой рукой — у вас оторвана кисть. Кровь я остановил и немного обработал рану. Большего, к сожалению, сделать не смог. Если бы здесь был Гуннар… Вы потом обязательно обратитесь к нему — хорошо?

Он вновь склонился надо мной и зачем-то положил руки мне на голову. Боль совсем утихла, исчезла отвратительная тошнота.

— Ну вот, кажется, все, — сказал он. — А теперь я должен идти. Наш знакомый собирается улизнуть. Руперт приготовил для него один сюрприз, но он надеялся на помощь ваших товарищей, и теперь… Ну ничего, я попробую ему помочь, что-нибудь придумаю. Вы лежите, старайтесь меньше двигаться. Думаю, ждать придется недолго, скоро здесь будут ваши коллеги.

Он выпрямился, собираясь уйти, и вдруг воскликнул:

— О Боже! Это они! Сколько же их! Что ж, это меняет дело!

Я попытался приподняться, чтобы увидеть, о ком он говорит, и вновь потерял сознание.

Их было неисчислимое множество! Казалось, сама земля шевелится. И эта лавина стремительно катилась на нас.

Возле флайеров в тот момент были только мы с Неттлингером. Остальные складывали вещи, Учитель находился у себя. Признаюсь, у меня мелькнула мысль, что мы вдвоем могли бы вскочить в машину… Однако я тут же отбросил ее. Я послал Неттлингера к дому, а сам побежал предупредить Учителя. Он уже был собран, мы встретились на крыльце.

— Собаки! — выпалил я. — Огромная стая! Они мчатся сюда!