Темные воды
Шрифт:
Красота Малфоя-старшего ослепляла. От неё дух захватывало. И это в тюремной-то робе! Но даже и она не была способна испортить впечатление.
– Садитесь, – любезно разрешил Тёмный Лорд, – как любит говоривать мой друг Антонин: «В ногах правды нет».
Ледяной тон Темного Лорда противоречил показной любезности его слов. Однако Малфой-старший воспользовался разрешением и устало опустился на стул.
– Могу я поинтересоваться, спросить, как поживают мои жена и сын? – выдохнул Люциум хрипло, словно от постоянной влажности его голосовые связки
– Все вопросы о вашей семье мы обсудим позже, в Малфой-мэноре. Вы уже в курсе, мой дорогой друг, что именно ваше родовое поместье я выбрал для своей резиденции и нового штаба Пожирателей? Нет? Ну что ж, теперь в курсе. Надеюсь, новость вас порадовала? Если нет, остерегайтесь высказывать мне неудовольствие. Я ещё не простил вам вашего прошлого промаха, Люциус.
Мужчина хотел что-то сказать, но Темный Лорд предостерегающе поднял руку:
– Знаю-знаю! – поморщился он почти брезгливо. – Тысячу раз уже слышал от Нарциссы и Снейпа: Поттер, мол, и те детки, они, якобы, одного возраста с Драко! Ох и ах!… Мне нужно было пророчество, Люциус. А что я получил? Разбитые осколки. Я неудовлетворен. Очень! Однако, поскольку Министерство уже наказало вас, позволю себе маленькую толику милосердия.
– Мой Лорд, – склонил голову Малфой-старший, – я всегда к вашим услугам. Мой дом – ваш дом.
– Хватит уже лицемерить, мой скользский друг, – устало махнул рукой Темный Лорд. – Кто бы только знал, как я устал от подобострастного лицимерного вранья? Искренность – вот воистину ценный подарок в жизни. Но ты не можешь расщедриться, мой скользкий друг. Ты не знаком с понятием искренности. Увы! Тебе это так же неведомо, как мне не понять смысла милосердия и прощения.
На бледных скулах Люциуса Малфоя загорелись яркие пятна:
– Вы накажете меня, мой лорд?
– Я уже посчитался с тобой, – неприятно засмеялся Хозяин.
– Грейбэку наш сладкий Драко очень понравился! Такой белокурый, нежный… голубок.
София оцепенела от ужаса. Она, наверное, ослышалась? Что-то не так поняла?
Малфой-старший не отрываясь смотрел в глаза Волдеморту. Возможно надеясь на то, что Темный Лорд попросту играет с ним или что он тоже что-то не так понял.
– Вы, должно быть шутите, милорд?
Жестокая улыбка продолжала играть на губах Волдеморта, в глазах горело злое алое пламя.
– У меня спецефичное чувство юмора, Люциус. Будь я в себе меньше уверен, мог бы даже подумать, что мои шутки не смешные.
– Это слишком... слишком жестоко: прийти к вам за величием и жизнью, а пожинать лишь унижение и смерть! Ваша жестокость бесчеловечна! Она бессмысленна, необъяснима. Что вы делаете? Вы же выжимаете последние капли крови из древнейших и благородных волшебных семейств! Неужели вы успокоитесь только тогда, когда ваша тень проклятием ляжет на всю нашу страну?! – взорвался Малфой-старший
Все стихли в тревожном ожидании глядя на Темного Лорда и его взбунтовавшегося скольского друга.
Волдеморт неторопливо приблизился к Малфою и положив руку
– Всегда подозревал, что ты обладаешь опасным даром красноречия, – ухмыльнулся он. – Осторожней на поворотах, красавчик!
Обстановка явно наколялась. София не желала больше ничего слышать. В тесной рубке стало нечем дышать. Дёрнув ручку двери, она вышла.
Снаружи встретили темнота и холод. Ветер отвешивал пощёчину за пощёчиной, осыпая все вокруг множеством водяных, соленых брызг, фонтаном взлетающих то справа, то слева. Потоки воды с грохотом растекались по палубе, превращались в мириады капель на ветровом стекле рубки.
Глаза Софии расширились от ужаса – перед носом яхты, упираясь в поднебесье, поднялся пенный гребень исполинской волны.
Секунда!
И потоки с невероятной силой обрушились, превратив мир в холодный непроницаемый мрак, из которого куда-то исчез весь воздух.
Когда волна скатилась, она, дрожа, цепляясь за снасти, принялась пробираться к середине яхты, намереваясь вернуться в укрытие кубрика. Но судно прыгало с гребня на гребень, словно взбесившийся скакун, в ушах стоял неистовый вой ветра.
– Какого Мерлина ты творишь?
Волдеморт вынырнул из вставшего на дыбы мрака, словно всесильный демон.
– В рубке мне стало душно! – силилась перекричать вой бури София.
– Надеюсь, неплохо проветрилась? – засмеялся Волдеморт. – Держись!
Яхту завертело и закрутило. «Красотка» стонала, море ревело. Молнии одна за другой секли небо, и при их свете беснующееся водное пространство казалось ещё более грозным.
Волдеморт хохотал:
– Тебе, я вижу, не по нраву отношения Сивого и нашего малыша Драко? Увы! Уже ничего не изменишь. Всё случилось до того, как ты так неосторожно выбрала себе жениха…Ого!!! Здесь становится слишкомо жарко! Уходим.
Их рывком вышвырнуло из той реальности, где были волны и ветер, и перенёсло на узкую тропинку, озаренную холодным лунным светом, к кованым воротам.
Красивый особняк вырос прямо из темноты. Под ногами захрустел гравий.
Нарцисса рванулась к одной из безликих фигур, в темноте совершенно одинаковых, бог весть каким образом узнав мужа.
На краткое мгновение супруги сошлись в тесном объятии.
Потом хозяин Малфой-мэнора отшатнулся от жены, взгляд его заметался между лицами в надежде увидеть сына.
Как не старался Люциус владеть собой, его горделивые черты выражали тревогу.
– Ступайте, приведите себя в порядок, друзья мои, – раздался обманчиво-ласковый голос Темного Лорда.
Он говорил так, будто Малфой-мэнор уже принадлежал ему, и он имел право отдавать здесь распоряжения.
Полумрак скрадывал истинное богатство дома, но даже тьме оказалось не под силу полностью изгладить впечатление, что неизменно производит богатство в сочетании с тонким вкусом. Каждая ступенька, каждая гардина, каждый угол свидетельствовали о том, с какой душой и любовью хозяева обустраивали своё жилище.