Темные Знамения
Шрифт:
Минотавр. Нико заслужил зваться Вещим. В мускулистой руке чудовище держало увесистую секиру. При виде неё Альдреду стало вдвойне не по себе.
Ему хватило безумия умертвить мерзкую Паучиху, сотканную из тел. Жажды жизни, чтобы поразить свирепого бездумного зверя, как человек, укрощающий природу. Но хватит ли ему сил совладать с бешеным чудовищем, который и есть магическое воплощение Силы?
– Как ты выжил, ублюдок? – насупившись, озадачился Флэй.
Ничего вразумительного человек-бык ему не ответил. Только издал дикий животный рёв,
Согласно дельмейским мифам, минотавр – действительно ублюдок, рождённый от некой богини и быка, хитростью склонённого к омерзительному сношению. Он стал стражем острова Галамин, где стерёг врата в царство мёртвых.
Разумеется, никакого пути в обитель усопших не отыскали ни персекуторы, ни Культ Скорпиона. Может, плохо копали? Как бы то ни было, минотавр и вправду существовал. Но порождение ли это извращённой похоти языческих богов? Кто знает.
Этот человек-бык, равно как и любой другой, – в сущности своей является химерой. Помесью разных видов, скрещенных вопреки естественному ходу вещей.
Как правило, их разведением занимались алхимики. Настоящие, языческие, идущие к чуду через науку, но не магию. Тайное сообщество, до сих пор занимавшее законное место в Дельмейском Деспотате.
Они вдыхали жизнь в то, что не имеет никакого права на существование. Естественным путём добивались трансмутации металлов. Составляли рецепты зелий, которые нагло и беспринципно взяла на вооружение Инквизиция. Это ли не чудо, воплощённое не чародеем, но простым смертным, чьё оружие – знание?
Дельмеи-алхимики породили немало чудовищ. Но что хуже, способных к размножению. Минотавры – лишь отдельный случай. Грифоны, гиппогрифы, мантикоры… Список можно продолжать до бесконечности.
Те, кто дерзят называть себя алхимиками в Равновесном Мире, – просто дети в сравнении с ними. Они не могут и четверти того, что практиковали первопроходцы. Но это и к лучшему, как считает Церковь. Предтечи немало обезобразили Аштум своей бесчеловечной наукой и безрассудными изысканиями.
Зверь остался жить, в то время как дельмеи при отступлении зарубили здесь всех жителей. Он не умер от голода. Не умер и от старости, пойдя наперекор законам природы. По всей видимости, его питало само это место. Либо те мощи, что хранились в храме.
Размышляя, Флэй натолкнулся на крамольную мысль: дела его плохи. При условии, что чудовище всё-таки бессмертно.
Минотавр фыркал, перебирая копытами. Увы, мост его вес держал преспокойно. Альдред выжидал, раз некуда ему было деваться, в сущности. Восстанавливал дыхание. Настраивал свой разум и своё тело, что это будет бой не на жизнь, а на смерть. Никаких полумер. Никакой излишней рефлексии. Только борьба. До победного конца.
Чудовище перемахнуло мост, выпятило грудь колесом. Обхватило секиру поудобнее и стало надвигаться на персекутора, оберегая своё право на первый удар. Альдред собирался вырвать его из лап человека-быка, словно коршун. Инквизитор побежал вперёд, выставляя перед собой копьё.
Зверь издал утробный рык и взмахнул секирой. Когда расстояние сократилось, Флэй произвёл выпад. Лезвие со скрежетом тёрлось об лезвие, высекая искры.
«Гидра» тем временем сумела перемолоть гвардейцев стратилата.
Колонна обезглавил очередного латника. Шатун яростно втаптывал шлем в лицо умиравшего язычника. Едва закончил, вонзил в тело цвайхандер, взял бечёвку и принялся собирать волосы в пучок, раз бой кончился. Как ни в чём не бывало.
Рутгер бродил в поисках раненых, а когда находил – перерезал горло.
Чуть поодаль, раскрутив гасило, Леший ошеломил тримогенянина и повалил наземь. Не успел тот опомниться, «легионер» обрушил на его голову оба молота-метеора. На лицо застрельщика брызнуло кровью. Он поднял лю син чуй за цепь, закинул голову вверх и тяжело задышал. Его, как и всех персекуторов, измотал этот бой.
Марго и Нико восстанавливали силы поодаль. У девушки закончились пули, но расставаться с пистолетами она не спешила. Таких, как у неё, по белу свету носит мало кто. У Гаравольи вспотели руки, он убрал цесты в сумку, дабы те напитались эфиром под завязку. Снял перчатки чтеца, дал обсохнуть ладоням.
– Получилось, – подытожил Джакомо, блаженно улыбаясь. – Неужели.
Капитан совсем выбился из сил. Мысль о том, что малая ночь Грязных Слёз ещё не закончилась, жгла его, будто раскалённый прут. Зато отваживала от пустых мечтаний о сытном ужине и тёплой постели. Дело превыше всего.
– Что дальше, Джакомо? – осведомился Рутгер, возвращая ножи в поножи. – До вершины храма ещё далеко. Мы идём или как?
– Не… торопись, – прохрипел командир в попытке разогнуться. Мышцы едва слушались его. – Я не знаю, как ты, но если мы пойдём сейчас, много я не навоюю.
Рыжеволосая бестия не теряла время почём зря. Она остро нуждалась в холодном оружии для самообороны.
Девушка склонилась над одним из трупов, стянула ремень с ножнами под парамирий, застегнула на своей груди, затем отыскала уцелевшую саблю и взяла в руки. Вкупе с кремневыми пистолетами она, вся в крови, напоминала пиратку, только выбравшуюся из передряги. Не хватало лишь треуголки и повязки на один глаз…
– Где Альдред? – строго спросила она капитана. Женское сердце чувствовало, новичок в опасности.
– Кстати, да. Куда он улизнул? – встрял Зальц, скрестив руки на груди.
Боевой алхимик молчал, но судьба товарища волновало его не меньше.
В назревавшую свару Леший и Шатун лезть не собирались. Просто стояли, поглядывая по сторонам и оберегая отряд.
От железного скрежета в её голосе Джакомо даже осёкся. Размяв плечи, он подошёл к застрельщице вплотную и ответил честно:
– Я отпустил его. Он собирается поймать стратилата. Скоро вернётся.
Та посмотрела на него со значением и переспросила, не веря своим ушам: