Тёмные Звёзды: Дары грома
Шрифт:
– Я выслушаю вас, – с холодком распрощался Дангеро.
«Вот как, они в гостях у сынка-бунтовщика!.. Хотя – как умные люди, они учитывают все возможности. Пусть пока служат мне, в этом лозовики честны».
Гофмаршал ожил, едва государь двинулся к дверям в кабинет. Проводив императора, высокий человек в неяркой ливрее выждал некоторое время, затем исчез в противоположной галерее, там – оглядевшись, – быстро написал карандашиком несколько строк на маленьком листке бумаги и приоткрыл высокое окно, доходившее почти до пола. Садовник в синей блузе вмиг прервал свою однообразную работу,
– Быстро, – бросил гофмаршал. – Прямо ему.
Вечером, после выпуска газет, набережные Эренды кишели публикой. Дошло до того, что лучшие места у парапетов продавали за полтину. О балконах и окнах береговых домов и говорить нечего – туда народ просто ломился. Залезали и на газовые фонари.
Оттуда, сверху, и крикнул первым кто-то, вооружённый биноклем:
– Идёт! вон она, миноноска!
Рассекая мелкую волну, торпедный корабль по красивой дуге заходил в гавань, из-под форштевня раздувались пенные усы, а зрители ревели: «Да здравствует принц! Ура Морфлоту!»
Захлопали магнием вспышки фотографов – те старались повыгодней запечатлеть «Подарок» на подходе.
Церес, в великолепном мундире капитана 1-го ранга, приветствовал встречавших взмахом руки, затянутой в белую перчатку, другую руку держа на штурвале.
«Вот сейчас и начинать мятеж, – подумалось ему. – Сойти на берег, вспрыгнуть на тумбу и воззвать к народу… А, напрасные мысли!.. Взывать надо к верным войскам, когда всё уже готово, ружья заряжены, а телеграф и воздушные базы захвачены. Исторический жест подобен оперетте: сценарий известен, а посторонним нет хода на сцену…»
Увы, сейчас не время для самовольных жестов.
Кругом охрана из флотских унтеров под командой верного Барсету старлея.
За спиной – сияющие мичманы, приставленные батюшкой.
Остаётся играть роль.
«…и сценарий написан не мной. Хотя я сумел сделать ход в свою пользу».
Сила и мощь оружия вместе с величием царственной фамилии! Такое зрелище запомнится. Это необходимо…
«Толпа выглядит нарядно. Попробуй, угадай по ней – мир или война в империи?.. Здесь давно «тёмные звезды» не падали, иначе бы всё смотрелось иначе. Но кто-нибудь обязательно рухнет в ноги, станет просить денег, места, царского суда… Что ж, таков обычай. Выслушивать мольбы – долг правителя».
– Назначаю вас статс-секретарём при моей персоне, – с улыбкой молвил он белобровому барону. – Примите у адъютанта папку, будете складывать туда прошения.
– Но, Ваше Высочество… – заволновался адъютант.
– Хотите оспорить моё решение? – продолжая улыбаться, принц смерил его взглядом. Словно изучал диковинное насекомое.
– Никак нет, эрцгере!
– Так сдайте папку мичману и займитесь охраной.
«Одного надсмотрщика удалил, приблизив другого. Ну, этот барон-торпедоносец хоть производит впечатление честного малого. А на кого здесь ещё опираться?.. Что за судьба у венценосных особ! на всём материке едва полсотни человек, с кем я могу поговорить на равных, а близких, кому можно довериться – того меньше… И ни одного дружеского лица рядом! целый город чужих и глупцов…»
При виде ликующей толпы Церес вдруг почувствовал себя бесконечно одиноким, будто стоял, возвышаясь, над полем цветов – красивых, ярких, но бездумных и пустых.
«С радостью увидел бы Эриту. Сейчас я извинился бы за все свои намерения… да ничего не пожалел бы, чтобы она составила мне компанию. А там слово за слово – быть может, склонил бы её к мысли о единой империи. Пусть она очень молода – но ведь царевна! В ней обязано быть честолюбие. Стать императрицей – разве не прекрасно?..»
На набережной – губернатор, главный судья, архиепископ и полицмейстер. Явились засвидетельствовать своё нижайшее почтение.
– Для нас это великая честь, эрцгере…
– Надеемся, вам понравилось в Курме.
«Да, насколько может нравиться в тюрьме» – пожимал их руки принц, механически улыбаясь.
Пробились репортёры. Эта братия везде ужом пролезет, чтоб вырвать строчку для своей газеты.
– Впервые береговым округом командует член правящей династии. Какой девиз вы избрали для округа в это тяжёлое время, эрцгере?
– Вперёд, к победе!
– Что вы можете сказать народу западных провинций, Ваше Высочество?
– Враг не пройдёт.
Народу нужны краткие, звонкие лозунги. Фразы длинней трёх слов народ не понимает, поэтому – чем короче, тем лучше.
– Эрцгере, дайте заголовок для завтрашней передовицы!
– Как, у вас не хватает фантазии? – соизволил пошутить принц.
– Хотим крупно отпечатать слова из ваших уст, эрцгере.
– Хорошо. Напишите: «С нами Гром и Молот!»
– Вот истинное слово веры, – осеняясь, восхитился архиепископ. – Послезавтра, в храмин-день, ждём вас к соборной службе – будет молебен о победе государева оружия над дьяволами.
– Встретимся в Курме, владыка. Храм Сестры-Моряны давно не слышал голоса Вашего Высокопреосвященства.
Владыка почтительно подал адрес в обложке из тиснёной синей кожи:
– Благоволите принять, эрцгере. Патент на звание почётного члена синклита епархии…
– Барон, примите.
Белобровый в смущении чуть слышно чертыхался сквозь зубы – адрес не лез в папку адъютанта.
– Привыкайте, барон, – бросил принц через плечо. – Эти обязанности хлопотные…
На полпути к мотокарете охрана таки допустила к Цересу просителей. Сперва их обыскивала полиция – нет ли стилетов, револьверов под платьем? в толпе заговорщикам и сумасшедшим легче подобраться к принцу. Потеряй на миг бдительность – тотчас явятся бомбисты-анархисты.
Набор обычный – голодные женщины с тощим детками, пара инвалидов с костылями, слепая девушка в кресле-коляске, мать какого-то несправедливо осуждённого, с выплаканными до белизны глазами… Принять конверт или сложенный лист, подержать, отдать барону, сказать пару добрых слов, вручить кошелёк.
А вот странная пара – двое дюжих молодцев, одежда слегка в беспорядке после обыска, глаза долу. Оба стоят на коленях, сняв картузы, к ногам не бросаются, один с бумагой в руках. Разбойники, что ли, с повинной пришли?.. Бывает, что такие каются лишь государям, в надежде на высочайшую милость.