Тёмный Феникс
Шрифт:
– Ну что, по рукам?
С лица мужчины, который обрекает ребёнка на сексуальное рабство, теперь не сходила улыбка:
– Да, сумма в три миллиона меня более чем устраивает.
– Отлично, – мой покупатель повернулся ко мне. – Ты слышала Силена, ты обошлась мне в три миллиона. Но это ничего, стоит на тебя посмотреть и становится понятно, что эта сумма окупит себя с лихвой… возможно, уже после нескольких клиентов. Посмотрим, какую цену назначат на торгах за твой первый раз.
«Продажи, торги?! Как так можно?! Нет! Нет! Нет! Боже! Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне кто-нибудь!» – внутренне я кричала, содрогаясь от рыданий, внешне же я стояла спокойно, лишь слёзы, не переставая, катились по щекам.
– Ладно, раз мы договорились, я оставлю её тебе. С деньгами ведь накладок не будет?
– Мы не первый год сотрудничаем, откуда такие вопросы? – покупателя, словно обители слова мужчины. – Ты мне лучше скажи, не будет ли проблем с её документами?
– Разумеется, нет. Вся семья мертва, её некому искать. Я подделал все необходимые бумаги, для всего мира она умерла и похоронена вместе с родителями, так что накладок не будет.
– Чудесно! – он повернулся ко мне. – Ну что же пойдём, устроим тебя в общей комнате, пока не состоятся торги.
– Прекрати это! – Джанна раздражённо закатила глаза.
– Что?
– Оглядываться по сторонам, словно всё ещё надеясь, что тебя спасут!
Но я и правда, надеюсь. Сама не знаю на что или на кого, ведь я осталась совсем одна. Меня больше некому защитить, нет того, кто бы захотел меня спасти. Но я всё равно надеюсь.
Я окинула взглядом девушку напротив меня. Всё, что я о ней знаю это то, что её прислали помочь мне подготовиться к моему первому разу и то, что её зовут Джанна. Невысокая, худенькая, я бы назвала её миниатюрной. Её пшеничного цвета волосы заплетены в две растрёпанные косы, которые доходят почти до пояса, карие глаза обрамляют пышные ресницы, что придаёт им глубины. На ней одет лёгкий сарафан василькового цвета, который завершает её невинный образ. Я бы не дала ей больше пятнадцати, если бы не одно, но – её глаза совсем недетские, такие можно увидеть у старого, уставшего от жизни человека. Они совершенно не сочетаются с её детским невинным образом.
Джанна посмотрела на меня, на этот раз более мягко и, выдохнув, словно через силу произнесла:
– Хочешь совет? – я ничего не ответила, просто продолжила испуганно смотреть на неё. Сочтя моё молчание, как согласие, она продолжила: – Просто переживи свой первый раз, а дальше будет проще. Будь хорошей девочкой, даже если таковой не являешься. Мужики любят таких, послушных, на всё согласных, – она горько усмехнулась, – покорных, одним словом. Если очень повезёт, сможешь найти постоянных клиентов и тогда будешь под их покровительством, это куда лучше, чем работать в общем зале. Поверь, – она нервно сжала и разжала кулаки и тяжело сглотнула, так словно проталкивая в себя битое стекло. – Я знаю, о чём говорю.
– Сколько ты уже здесь? – этот вопрос вырвался неожиданно, даже для меня самой.
– Семь лет. С двенадцатилетнего возраста.
– То есть, тебе девятнадцать?!
– Да, – она ответила абсолютно равнодушно, но увидев удивление на моём лице, пояснила: – Мне просто повезло с комплекцией, я миниатюрная из-за этого кажусь младше, но не всем так везёт. Многие девочки из-за изменений в теле, довольно быстро перестают нравиться здешней публике и тогда в лучшем случае их перепродают в обычный бордель, в худшем просто избавляются.
– Как ты… – я недоговорила, оборвав себя на полуслове, потому что в горле неожиданно встал ком. Хотелось расплакаться, но я себя сдержала. Всё равно здесь никому нет дела до моих слёз.
– Что?
– Как ты можешь так спокойно обо всём этом говорить?
– Привыкла, – она безразлично пожала плечами. – Альтернативы здесь нет. Либо койка, либо могила.
– Может в таком случае могила лучше, – я пробормотала это не громко, для себя самой, но Джанна всё равно услышала.
– Ха, – её усмешка вышла очень болезненной, а в глазах промелькнуло что-то тёмное. Качнув головой, словно отгоняя ненужное воспоминание, она раздражённо выпалила: – Ты наивна! Лучше могила? Посмотрим, как ты заговоришь, когда тебя первый раз изобьют почти до смерти. И неважно кто это будет, недовольный клиент или куратор, который таким образом будет вбивать в тебя здешние правила. Знаешь, когда оказываешься одной ногой в этой самой могиле, то мировоззрение резко меняется.
Теперь я не смогла сдержаться. Чувства горечи, обиды, несправедливости, что сейчас бушевали во мне, перелились за край, и я расплакалась не в силах это контролировать. Джанна бросала на меня взгляд, прежнего раздражения в нём больше не было, выдохнув, уже спокойно произнесла:
– Не делай этого. Не плачь, – она подошла ко мне и, взяв моё лицо в руки, начала вытирать слёзы. – Здесь есть те, кому нравится, когда плачут. Будь с этим осторожна. Вообще, не показывай своих истинных чувств. Играй роль. Показывай лишь то, что хочет видеть клиент. Здесь можно выжить, надо лишь приспособиться.
В этот момент в дверь постучали, отчего я вздрогнула и, попятившись, упёрлась в стену. Джанна окинула меня скептическим взглядом и, выдохнув, произнесла:
– Ладно, мне пора. Тот, кто выиграл торги на тебя уже здесь. Помни, что я говорила, просто угоди ему и кто знает, может, он даже будет нежен и всё пройдёт не так плохо.
Ха! – я сама не ожидала, что в такой ситуации из меня вырвется смешок, но абсурдность её слов подняла во мне бурю негодования. – Ты говоришь о чудовище, которое купило тринадцатилетнего ребёнка, чтобы изнасиловать! Ты всерьёз говоришь о нежности?! – она окинула меня внимательным взглядом, таким словно впервые чётко меня увидела.