Тёмный лорд
Шрифт:
— А ведь она похожа на Лу! — сказал, наконец, Риддл.
— Правда? Мы тоже в детстве так говорили, — подтвердила Вальбурга. — Тетя Мисапиноа была настоящей девушкой из рода Блэков. Узнав, что у ее жениха была любовница-грязнокровка, она разорвала помолвку. Её оскорбил не факт наличия любовницы, а именно, что та не была чистокровной.
— Надеюсь, Лу тоже порвет с шимпанзе Пруэттом, — ответил Риддл.
— Лу с детства казалась особенной, и временами ее выходки нас пугали, — вздохнула Вальбурга. — Однажды она перебила заклинаниями болгарский кофейный
— Лу, похоже, их не жаловала, — заметил Том, вглядываясь в отрешенное лицо Мисапиноа. Во всем ее облике, как и у Лу, было что-то иное, спрятанное под маской высокомерия и приличия.
— Она обожала их сечь, — фыркнула Вальбурга. — Обычно мы наказываем эльфов «круциатусом», — Том вздрогнул от небрежного спокойствия девушки, —, но Лу предпочитала пороть их ремнем. По такому случаю она наряжалась в белое платье и кремовые туфли. Лу любила, чтобы домовик видел, как она выбирает ремень, как он дрожит, когда она опробует его свист в воздухе… Однажды тетя Мелани сама наказала Лу — слишком сильно та порола старуху Крейги.
— Блишвик… Блишвик… — повторял Том, рассматривая портрет мужа Мисапиноа. Побои казались ему чем-то обыденным, но то, как наслаждалась ими маленькая Лу, вызывало омерзение.
— Мы в родстве почти со всеми чистокровными семьями, — пояснила Вальбурга. — Селвинами, Лестрейнджами, Гринграссами… Лу, к сожалению, унаследовала только внешность, а не характер Мисапиноа.
Вальбурга показала на круглое обугленное отверстие в ткани, точно прожженное сигаретой. Рядом с дырочкой красовалась надпись «Айла Блэк».
— Мы не произносим это имя, — поморщилась девушка. — Она вышла замуж за магла, и тетя Элладора лично выжгла ее с гобелена.
— Как же я ее понимаю, — грустно вздохнул Том.
— Еще бы, — ответила Вальбурга. — Тетя Мелани сказала мне, что только Гонты… ой, прости, — смутилась она… — Том, хочешь увидеть Лу?
— Да, пожалуй, — кивнул Риддл.
Черные лодочки Вальбурги замелькали по ковру. Том последовал за ней. Через несколько минут они зашли в соседнюю комнату, где стояли рояль, большой стол и комод. Над правым углом рояля, где лежала старая серая салфетка, кружился волшебный снегопад. В неясном свете вечерних ламп Риддл увидел, что над черным роялем висит портрет девушки.
— Портрет в итальянском стиле, — вздохнула Вальбурга. — Мы заказываем такие с тысяча восемьсот пятьдесят шестого года.
Том подошел ближе и взмахом палочки усилил свет. Лукреция в полупрозрачной голубой тунике восседала в мягком кресле, словно на троне. В ее взгляде застыла смесь самодовольства и ехидства — та самая, которую Том ненавидел на первом курсе. Во всем этом портрете было что-то от ныне забытого мира, где не было бомбардировщиков и Ордена СС, где можно было спокойно ездить в Италию, любоваться лазурными волнами моря и писать
«Я мог бы жить так же, — подумал с яростью Том, глядя, как световые блики играют на позолоте рамы. — Почему она, — он с омерзением поймал невинный и вместе с тем лукавый взгляд Лукреции, — наслаждалась всем этим?»
«Ты разве забыл? — усмехнулся надменный голос. — Даже капля крови Гонтов выше крови всех остальных двадцати семи!»
Снег над роялем стал падать сильнее, перерастая в маленькую пургу. Том взглянул в насмешливые глаза Лукреции и почувствовал боль в сердце. Эти дорогое кресло, дорогое платье, путешествия по Италии были ее миром, где он, Том Риддл, был ничтожным приютским клопом. Том прикусил губу, а затем машинально взялся за камень на перстне.
*
Столовая дома Блэков поразила Тома сумрачным великолепием. Она была просторным, высоким, с массивными стропилами из потемневшего дуба помещением. В старинном камине с чугунной решеткой потрескивали и шипели поленья. За большим столом сидела при свечах вся семья. В центре сияла огромная ель, только немного уступавшая школьной. Глядя на парад платьев, вееров и перчаток, Том подумал, что Эмили, будь она жива, несомненно стала бы королевой вечера. Горько усмехнувшись, он сел между Рэндальфом и Араминтой.
«За неимением королевы развлекаемся с придворной дамой?» — уязвил себя Том.
«Я думал, Лорд Волдеморт выбирает только лучшее блюдо», — ответил голос. Риддл посмотрел на елочные огни: хрустальные шары и колокольчики издавали мелодичный звон.
Разговор шел о пустяках. Том постепенно научился различать Блэков и кое-что понимать в их запутанных родственных связях. Мелания, мать Ориона и Лукреции, почти не раскрывала рта и мило улыбалась. Младшие Блэки — Сайнус и Орион — сидели тихо. Зато Вальбурга кусала губы, словно порывалась что-то сказать.
— К сожалению, молодежь в наши дни не увлекается охотой, — заметил Сириус Блэк, дунув в усы. — Все больше воюет. А между тем, охота — великолепное занятие, достойное настоящего мужчины.
— Отец учил меня охотиться, сэр, — сказал Рэндальф, положив в фарфоровую тарелку с изображением китайской пагоды кусочек жареной утки.
— Прекрасно, — ответил Сириус. — Но, подозреваю, что Вы охотитесь с ружьем или волшебной палочкой. В то время как настоящий охотник, — торжественно поднял он руку, — признает охоту только с арбалетом!
Лестрейндж пробормотал что-то невразумительное. Элеонора Монтегю послала ему кокетливую улыбку. Араминта жалобно посмотрела на утку, не решаясь попросить кусочек. Том усмехнулся и положил ей маленькое крылышко на тарелку.
— Спасибо, Том, — улыбнулась девушка, осторожно прикоснувшись локтем к его руке. — Если бы ты любил охоту, я бы ждала от тебя шкуру леопарда.
«Или сразу магла», — расхохотался в голове надменный голос.
«Убирайся», — пробормотал Том, почувствовав, как усиливается головная боль.