Темный Луч. Часть 4
Шрифт:
— Ты думаешь, он когда-нибудь доверит тебе остаться со мной наедине?
— Нелегко, но работа продолжается.
Она рассмеялась.
Она вложила свою руку в мою, и я осторожно приподнял ее.
Мы быстро снова надели обувь и пошли по коридору, по которому пришли.
Мы прошли мимо стольких фигур и портретов, которые, вероятно, принадлежали ее предкам.
Мы прошли мимо стеклянной будки Брайана. Я действительно скучал по нему. То, как он всегда говорил в третьем лице. Он был первым экспонатом,
Я шел впереди. Мы завернули за угол в другую комнату, где стояла моя неуклюжая человеческая фигура, и Елена усмехнулась.
— Многие немагические люди делали селфи с твоей статуей, Блейк.
Я хмыкнул, заставив ее рассмеяться.
— Фигура совсем не похожа на тебя.
— Ни хрена похожего, — сказал я, и мы пошли дальше. Следующим экспонатом была миссия «Король Лиона». Все наши фигурки были частью этого, с изображением Священной пещеры на обороте. За этим последовала миссия Люциана. Его статуя совсем была не похожа на него.
Елена улыбнулась его статуе, прочитав надпись на медной табличке.
Мы двинулись дальше, и она ахнула, когда ее взгляд упал на следующий экспонат прямо рядом с экспонатом Люциана.
Это была огромная статуя дракона с человеческой фигурой его всадника, сжимающего переднюю лапу.
— Я же говорил тебе, что они проделали дерьмовую работу.
Она улыбнулась и протянула руку, чтобы дотронуться до крыла статуи.
— Неужели они действительно видят нас такими?
— Думаю, именно такими они хотят нас видеть, — ответил я.
Молчание затянулось, и рука Елены покинула мою.
Я посмотрел на нее сверху вниз, и она разозлилась.
Они не выполняли эту дерьмовую работу.
— Он так много отнял у меня. — Она говорила тихо, и я понял, о чем она думала. О Горане.
Я обнял ее.
— Шшш, не думай об этом, Елена, это в прошлом, и никто из нас ничего не может с этим поделать.
Она высвободилась из моей хватки.
— Для тебя это так просто, — закричала она на меня. — Я потеряла все, Блейк, из-за него. И по какой-то причине я чувствую, что я единственная, кто по-настоящему расстроен из-за этого. Ты хотя бы представляешь, какой могла бы быть наша жизнь?
Я глубоко вздохнул.
— Ты не можешь, не так ли? Что ж, я могу. Ничего из этого не случилось бы, если бы они просто убили его.
— Как, Елена? Никто не знал, что это был он.
— Должны были знать, у них были какие-то подозрения. — Она смахнула сердитую слезу. — Что-то, что подсказало им, что он замышляет недоброе. Я имею в виду, если бы они искали кого-то, кто собирался их предать, они бы искали. Разве я им не была нужна? — Она умоляла со слезами на глазах, и ее нижняя губа дрожала.
— Елена, остановись! — взмолился я. — Это в прошлом. Твоя мать в то время очень страдала. Она изо всех сил старалась
Я притянул ее ближе, когда она просто разрыдалась.
— Твои мать и отец ничего так не хотели в этом мире, как тебя. — Я вздохнул. — И да, я могу представить, на что это было бы похоже, если бы ты всегда была здесь, Елена. Но я не хочу этого делать, потому что никто не выигрывает войну с помощью гнева.
Она посмотрела на меня.
Я нежно поцеловал ее в кончик носа.
— Я бы хотел, чтобы один из этих лифтов мог вернуть нас в прошлое. Я бы проехал на нем с тобой, даже если из-за них я чувствую себя разбитым. Но таких лифтов не существует даже в Пейе. Так что тебе нужно перестать думать о том, что было бы, если бы, Елена. Их не существует.
Она кивнула и вытерла слезы.
— Мы должны сконцентрироваться на предстоящей задаче и найти способ остаться в живых.
Она снова кивнула, когда я прижал ее к своей груди.
— Я знаю, как отказываться от всего, Елена.
Она посмотрела на меня с таким беспокойством, будто несла весь мир на своих плечах.
— Сосредоточься, и мне нужен твой огонь.
— Сейчас?
Я приложил палец к ее губам.
— Доверься мне. Сделай это.
Она громко вздохнула, как будто думала:
— Почему бы тебе просто не оставить это в покое, — но закрыла глаза. Я взял обе ее руки в свои.
— Не концентрируйся на моей боли или на том, что это могло бы сделать. Просто сосредоточься на огне, Елена.
Я закрыл глаза и просто вернулся к тому, что чувствовал в ту ночь, когда она забрала то, что принадлежало ей, на глазах у Древних и членов совета.
Я цеплялся за это чувство, и внутри меня вибрировал мягкий звон. Это не было похоже на мои способности к исцелению. Это было сильнее.
Я открыл глаза и увидел розовые языки пламени, танцующие на наших ладонях.
Улыбка тронула уголки моих губ.
— Открой глаза, Елена, — сказал я.
Она посмотрела на это, и я тоже. Наконец-то мы сделали это по-настоящему. Знание того, что мы сделали, было ключом к успеху.
Я ухмыльнулся, как идиот, и она посмотрела на меня.
— Как ты узнал?
Огонь исчез.
— Давление не помогает. Я слишком сильно давил на тебя. Эмоции — это ключ к разгадке. Я понял это, когда практиковался в своем убеждении, чтобы показать тебе проблески матери и отца. И понял, что ключевое значение имеет то, что от меня должна исходить определенная эмоция.