Темный Луч. Часть 4
Шрифт:
Затем мы заговорили о моем отце, и она слушала с нетерпением. Я рассказал ей все о Лиге Драконов и о том, что он собирается начать снова.
— Ты когда-нибудь бывал на другой стороне?
— Когда был маленьким. Китай был неравнодушен к Рубикону и до сих пор неравнодушен.
— Они знают?
— Как думаешь, Елена, почему мы так хорошо разбираемся в их культуре? Они выросли на историях о Пейе.
Я сказал ей, как это было потрясающе, настоящий стимул для самомнения, и пообещал однажды, что вернусь к ним в своей человеческой форме, но так
Ночь пролетела так быстро, и мы говорили обо всем. Я не хотел, чтобы это заканчивалось.
Молчание затягивалось.
— Елена, мне нужно знать о том дне, когда ты подумала, что убила меня?
— Я была так не в себе, Блейк. Мой ковер был залит твоей кровью, и я знала, что совет собирается устроить день открытых дверей. Поэтому я сделала то, что всегда делаю, когда что-то случается, — я убежала. Знаю, шел дождь, но, кроме этого, я действительно не могу вспомнить. Я даже не могла вспомнить, слышала ли я лианы. Единственное, что у меня осталось, — это смутные воспоминания о том, что было внутри. Я увидела эти прекрасные розовые и пурпурные цветы. А потом я очнулась в сарае.
Она рассказала мне, как Август нашел ее, а Чарльз приютил. Она работала на этом поле каждый день, пока не появились виверны. Их всадники были злыми.
— У Уилла есть виверна?
— Пенелопа, — ответила Елена.
— Мне кажется, я видел ее в одном из твоих снов.
— Я боролась до тех пор, пока больше не смогла. Уилл, Сеймур, все они знали, кто я такая, Блейк, но они не хотели в это верить из-за лиан.
— Они знают, что ты была принцессой?
— Нет, — улыбнулась она. — Драконианцем.
— Я этого не видел.
— Сеймур — психопат. Думаю, он кайфует от боли, поэтому, даже если ты найдешь его, он никогда не доставит тебе такого удовольствия, чтобы ты сломал его.
Вот почему Энни попросила меня бежать. Я не собирался убегать. Я найду способ сломить его.
Она рассказала мне о Клайве. Что она должна была делать, поскольку у него был партнер, и она покраснела, рассказывая мне о сексуальных звуках, которые ей приходилось издавать всякий раз, когда они думали, что он навещает ее ночью.
Я не мог удержаться от смешка, просто представив себе это.
— Не смейся. Это было ужасно, но Клайв сказал мне, что я прирожденная актриса.
— Он действительно попросил тебя сделать это?
— Я бы делала это в миллион раз чаще, чем то, что, по их мнению, мы сделали. Я была так напугана в первый раз, еще до того, как узнала о Джеймсе. Но, по крайней мере, это был бы мой выбор, верно? Чтобы обезопасить Энни.
— Ты делала это ради Энни?
Она кивнула.
— Блейк, твоя кузина прошла через ужасное дерьмо, о котором я не хочу тебе рассказывать. Она достаточно настрадалась. Не спрашивай ее, пожалуйста. Ты будешь смотреть на нее по-другому, если она узнает, что ты знаешь…
— Тсс, я не буду ее спрашивать. Но я не собираюсь лгать тебе, Елена, я отмечаю дни, когда собираюсь найти этих засранцев. Почему ты доверилась Билли? Энни сказала, что она
— Потому что он был похож на тебя, — вздохнула она.
Это было не то, что я хотел услышать.
— И он разделял твое обаяние. Он честно заставил меня поверить, что он не такой, как они, и теперь, когда я думаю об этом, вероятно, так и было задумано. Сеймур так хорошо сыграл свою роль во всем этом, когда Билли притворился, что пришел мне на помощь, когда я была с ним наедине.
— Это Уилл, всегда маленький садистский засранец.
Молчание затягивалось.
— Насколько он был похож на меня?
Она вздохнула.
— Когда я впервые увидела Билли, то подумала, что ты каким-то образом жив и участвуешь во всех этих пытках.
Я уставился на нее.
— Что?
— Блейк, любая надежда на то, что я не убила тебя той ночью, даже если это означало, что ты был таким злым, была облегчением. Кроме того, ты был таким чертовски темным.
— Верно. — Я усмехнулся. — Итак, близнецы похожи, или есть различия.
— Его глаза заставили меня понять, что это не ты, и его телосложение тоже. Он такой же высокий, как и ты, но не такой мускулистый.
— Мускулистый?
— Большой, да, ты тоже большой для человека.
— Я не человек. Я — дракон. — Мои губы изогнулись в улыбке.
Она улыбнулась.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Когда я увидела Билли, я увидела и тебя, но, поставив вас рядом, я уверена, что он не очень-то похож на тебя. Он действительно терроризировал тебя, когда ты был маленьким?
— Да, он и его приятели. Они прижимали меня к земле и вытаскивали мои детские чешуйки, как заставлял его делать это его отец. Мои чешуя и кровь дорого стоят на черном рынке.
— Я ненавижу черный рынок.
— Я тоже.
Молчание затягивалось.
— Значит, этот маг, который дал тебе те темные заклинания, теперь от тебя отвязался?
— Да.
— Он настолько тебя боится?
— Нет, в этом случае закон дракона был на моей стороне.
— Закон дракона?
— Это в моем прошлом, и тебе бы это ни капельки не понравилось, но я боюсь, что Табита может рассказать тебе, надеясь, что это вобьет клин между нами, так что у меня нет выбора.
— Эй, ты не обязан говорить мне, если не хочешь.
— Лучше услышь это от меня, чем от нее, Елена.
Она вздохнула.
— Ладно, налей на меня еще больше тьмы. — Она пошутила, и я улыбнулся.
— Я этим не горжусь, и мой отец тоже это знает. Вот почему он чуть не убил меня той ночью, потому что дело было не только в заклинании, которое я наложил на свою жизнь.
— И?
— До того, как ты пришла, мой отец был совершенно другим, Елена. Когда умер твой отец, — я бросил на нее определенный взгляд, и она улыбнулась. — Мой отец тоже умер. Он был подлым ублюдком. Мы страдали из-за того, что он влезал в долги длиной с мой хвост, в основном играя в азартные игры, и однажды появился парень, которому он задолжал деньги, его звали Сэмюель.