Темный охотник 8

Розальев Андрей

Дорожная техника укатывала свеженасыпанный гравий, а на обочине стопками были сложены дорожные плиты. Ещё немного пути и вообще бетонка началась. Не четырёхполосное шоссе, конечно, но после глиняного месива и вот этому «тык-тык-тык» под колёсами на стыках плит рад будешь.

Видать, господа японцы с порога начали готовить инфраструктуру для увеличения грузопотока. Ведь до оккупации основной поток фур из Монголии и в Монголию шёл через Гусиноозёрск по западному берегу Селенги, где дорожка-то уж наверняка на уровне. Теперь же японцы вынуждены пустить

всё это дело по другому берегу, где от старого тракта одно название осталось, вот и готовят трассу.

А заодно и перед местными можно хвастануть, мол, раньше для вас ничего не делали, а мы вот делаем. Тем более, местные аристократы, мэры и прочие руководители, похоже, остались вполне себе на своих местах. Просто пока умерили свои аппетиты. Прощупывают, так сказать, новые грани дозволенного.

В итоге на дорогу до Кяхты ушло около трёх с половиной часов вместо расчётных двух — кто ж знал, что такая хлябь по пути начнётся? Но я не жалел об этом — удалось немного отдохнуть и привести мысли в порядок после недавнего потрясения.

Над городишком, хоть и маленьким, но ключевым для всего региона, завис на длинном леере военный дирижабль — похоже, мобильный пункт наблюдения. На улицах кипела работа — японцы активно развивали транспортный узел, расширяли дороги, возводили склады.

В крипторе хватало всякой вкусной снеди, но сидеть в салоне угнанной машины, поглощая деликатесы — такое себе. Для легенды вредно. А так — ехали люди себе, ехали, тормознули пообедать в первой попавшейся кафешке. Всё просто и понятно.

— А боодог? — ткнула наугад в меню Нага. — Это что?

Думаю, что чутка пожившая в центре Москвы с её кучей точек фастфуда, инферна рассчитывала на что-то типа хот-дога. Созвучно же, в конце-то концов. А по факту ей предложили фаршированную козлятиной тушу сурка.

Город-то всё-таки пограничный, а потому монгольская культура сюда успела просочиться. И кухня — в первую очередь.

— Буузы, — улыбнулся я официантке и отобрал у охреневшей Наги меню. — На всех. И чай, тоже на всех.

— Хорошо, — кивнула та и ушла пробивать заказ.

На удивление, российские карты у нас принимали без проблем. Банки продолжали работу в штатном режиме, как ни в чём не бывало. Так-то да… это ведь посложней, чем дорогу насыпать.

Оперативно закинув в себя монгольские пельмешки, я решил чутка прогуляться по городу. Особо меня интересовала таможня…

— Подождите меня здесь, — попросил я команду, а сам зашёл в туалет и оттуда, тенями, по указателям направился к выезду в Монголию.

?

И почти сразу же нарвался на занятную картину.

Хмурый усатый мужик в имперской таможенной форме, — в русской имперской таможенной форме! — устраивал своим подчинённым разбор полётов. Орал так, что даже мне в тенях чуть страшно стало.

Спич его сводился к тому, что японцы как пришли, так и уйдут, а контрабандисты останутся. И для них, дескать, сейчас самое раздолье наступило, и бдительность нужно увеличить, а не наоборот. Работа должна выполняться чётко, безо всяких послаблений…

— …

во славу Императора!

Во славу какого Императора, усатый уточнять не стал. А у него и не спрашивали — стояли и обтекали тихонечко.

С тем начальник двинулся к зданию таможни, а я следом за ним. Довёл его до кабинета и пронаблюдал, как он заваривает себе кружку растворимого кофе и на фееричном матерном наречии вслух поминает Мусасимару, суши, сумо, Фудзи и всё остальное, что только знал о Японии.

Доказательство гражданской позиции, можно сказать, налицо.

Я утащил у него со стола ручку, вытащил из криптора одну из листовок, быстро начеркал телефонный номер Фирсова и оставил под чайником. Оставил бы и стопку, но мало ли что? Застанут мужика потом с агитками и в распространении обвинят. Тем более, что распространение идёт полным ходом…

«Чип? Как дела?»

«Пять минутов, хайзяя! — ответил белкус. — Ну семь!»

«Отлично».

Задерживаться в Кяхте дольше необходимого в планы не входило, а потому я двинулся обратно, в кафе. И на входе застал ещё одну интересную картину — парочка японских патрульных крутилась вокруг нашей машины.

Думаю, их внимание привлекло то, что она у нас вся в грязище. По городу сколько ни катайся, так не замараешься, так что машина явно приезжая, и приезжая недавно.

Да ну и хрен с ним. Простой, проверенный путь — самый надёжный.

Усилив голос даром Тёмной, я вынырнул из теней у узкоглазых за спиной.

— Эта машина вам неинтересна, — сказал я. — Идите за угол и сделайте себе харакири, грёбаные уроды.

Однако…

Мне не вняли!

Ублюдки затрясли головами, сопротивляясь дару. Корячило их не по-детски, но они не подчинялись. Я усилил давление, но эффекта один хрен не добился. И более того, эти черти стряхнули с себя воздействие!

Один схватился за рацию, другой за катану, и оба нахлобучили на себя энергетические барьеры.

Глянул астральным зрением — ба-а-а-атюшки! Высшие маги! А ведь я сначала даже не понял, кто передо мной. На линии соприкосновения под Улан-Удэ «детки», как и полагается «высшей касте», до выполнения каких-либо работ не снисходили. Не барское это дело, мол. А эти вырядились в обычную форму дорожных патрульных и по улицам гоняют, машины высматривают. Хитро, однако, придумали — кто заподозрит элитных бойцов в таком прозаическом занятии?

Но астральное зрение не обманешь. Вот и встретились, стало быть.

Ни говорить, ни уж тем более объясняться перед узкоглазыми я не собирался. Пока япошки окончательно не очухались, нырнул в тени поглубже, упёр у обоих короткие мечи, напитал оружие по самое не балуй да и вогнал его «деткам» промеж глазок.

Травма оказалась не совместима с жизнью.

Прятать трупы желания не было, даже в тенях. Настроение, скажем прямо, не то. Поэтому я оставил хитрожопых «патрульных» посередь проезжей части, и, пока ветер не подхватил камни, быстренько забежал в кафе. Сказал своим, чтобы выходили.