Темный орден
Шрифт:
— Но зачем? — Я озадаченно поскреб пятерней затылок. — Зачем этой силе этот мир?
— Этого я сказать не могу. Но у этой силы определённо есть некий замысел. И, исходя из пророчеств и того, что мы видим, он заключается в том, чтобы Тьма прорвалась в наш мир в достаточном количестве, чтобы упорядочить его по своему усмотрению. И вот здесь мы приходим к вопросу — как она это сделает.
— С моей помощью, очевидно, — пожал плечами я. — Это ведь мне уготована участь палача.
Вергилий неопределенно покачал головой, не сводя глаз с камина.
— Соответствующим даром вас наделили, но пока вы неплохо
— А что с женщиной? Ну, с темной княгиней.
— С этой особой ситуация еще интереснее. Как минимум потому, что мы пока что понятия не имеем, кто она.
Первой на ум мне пришла Дашкова. А что, подходящая кандидатура: дар физического проявления Тьмы, способности выдающиеся…
— Таких женщин в орде наберется с пару десятков, и нужно всех проверить, — продолжал размышлять Вергилий. — Я займусь этим. Аккуратно, чтобы не переполошить всех раньше времени.
— Как по мне, пора уже бить во все гонги и колокола, вам не кажется? — раздраженно проговорил я.
— Возможно, но это я решу чуть позже, — Вергилий повернулся ко мне и уставился на меня немигающим тяжелым взглядом. Я заметил, что его глаза снова сильно покраснели, словно от аллергии. А может просто возраст. — Дело в том, Владимир Андреевич, что мне — и вам — придется действовать в обстоятельствах большой секретности. Орден — структура неравномерная, и у меня начинают закрадываться сомнения, что не все его члены продолжают исповедовать истинную цель его существования.
Я поперхнулся слюной.
— Думаете, кому-то выгодно, чтобы случился этот локальный апокалипсис? Но, почтеннейший, насколько я понял, речь идет о том, чтобы уничтожать носителей дара, в том числе и темного, ради того, чтобы прорвать эту завесу и впустить Тьму… Это означает гибель большей части Ордена.
— Именно так, Владимир Андреевич, — глухо отозвался Примоген. — Орден создавался для того, чтобы изучать Тьму, научиться ее использовать и ограждать всех остальных от ее негативных проявлений. Но я все чаще убеждаюсь, что многие из нас об этом забыли или намеренно стараются не вспоминать. Это меня тревожит. И, более того, я начинаю думать, что вся эта ситуация, что претворение в жизнь пророчеств Гордиана — все это было ускорено. Кто-то мог специально форсировать события.
— Но зачем? — опешил я.
— Вы же читали последнее пророчество, ваше сиятельство. Тьма лжива, но она сулит исполнение желаний. Кто-то мог довериться ей слишком сильно. Кто-то мог быть очарован картиной будущего, которое Тьма рисовала в случае своего прихода в этот мир. Быть может, кто-то соблазнился настолько, что решил во что бы то ни стало реализовать ее замыслы.
У меня внутри все похолодело. А ведь действительно было на то похоже. Более того, кто-то явно пытался тянуть время. Теперь становилось понятнее — этот кто-то знал, что время на реализацию этого локального конца света было ограничено. И чем дольше обо мне не знали, чем дольше мой дар сохраняли втайне, тем больше у меня было возможностей приблизиться к исполнению этого плана.
— У вас есть кандидатуры? — тихо спросил я.
— Вам пока что не стоит об этом беспокоиться, ваше сиятельство.
Я глубоко вдохнул и выдохнул, собираясь с мыслями.
— Что бы ни потребовалось, я готов на это.
— Приятно слышать, ваше сиятельство. — Вергилий уставился на меня тяжелым взглядом, и я внезапно осознал, что не мог и даже не хотел ему сопротивляться. — Тогда, прошу, ответьте, что еще вы от меня скрываете, Владимир Андреевич?
Глава 9
Я нервно сглотнул слюну, но даже этот, казалось бы, простейший жест, сейчас дался мне с трудом. Дурацкое чувство — когда тело и разум внезапно отказываются тебе подчиняться. Отвратительно.
— Что… Что вы имеете в виду? — осторожно спросил я.
— Расскажите все как есть, — мягко, по-отечески улыбнулся Вергилий. — Боюсь, я сейчас один из немногих в Ордене, кто действительно заботится не только о том, как спасти нашу структуру, но и о вас лично. И вовсе не потому, что вы — сын князя и в случае вашей смерти Орден ожидают большие беды. Нет, Владимир Андреевич, я просто не хочу невинных жертв. И я уверен, что вы — жертва обстоятельств. Но я хочу, чтобы вы помогли мне понять, как сложилась эта цепочка роковых событий. Поэтому если вы что-то знаете, хоть что-нибудь,что может показаться вам важным, прошу, скажите мне. Скажите сейчас, пока у нас еще есть время.
Примоген говорил проникновенно и убедительно. Удивительно, но я ему поверил. Этот пожилой мужик с самого начала произвёл на меня впечатление гуманиста — насколько это вообще возможно для темного колдуна и члена Ордена. А ведь он стоял на самой вершине этой пирамиды, значит, наверняка имел целое кладбище скелетов в шкафу.
И все же сейчас я ему верил. Не потому, что он применил свои способности, а он точно воспользовался силой, чтобы слегка меня подтолкнуть — я чувствовал это. Нет, какого-то черта Вергилий действительно хотел избежать лишнего кровопролития.
— Есть кое-что…
Я решил рассказать ему все как есть, с самой моей нелепой смерти. С того момента, как, испустив дух в той офисной каморке, я очнулся в роскошном особняке Оболенских. Рассказать о роковой просьбе княгини и помощи Друзиллы — ведь, получается, Тьма каким-то образом могла воспользоваться создавшимся «коридором» и заложить в меня эту бомбу. Ведь даже если мне была очевидна эта связь, то уж Примогену она могла сказать гораздо больше.
И почему-то сейчас я был уверен, что Вергилий мне поверит. Кто угодно посчитал бы меня сумасшедшим, но старик… После всего, что он уже узнал, он должен был поверить.
— Я слушаю, Владимир Андреевич.
Я набрал в легкие побольше воздуха, открыл рот, чтобы начать рассказ… Но внезапно понял, что не мог вымолвить ни слова.
Что-то тяжелое навалилось на мою грудь, как каменная могильная плита, не давало вздохнуть. Я пытался ловить ртом воздух, но горло словно онемело, и я даже с трудом мог пошевелиться. А внутри меня снова поднялась Тьма.
«МОЛЧИ!»
Сама заткнись. Теперь мне казалось, что те самые темные уродливые руки-щупальца пытались придушить меня самого изнутри.