Темный покровитель
Шрифт:
— Может быть, я загляну.
— Надеюсь, заглянешь. — Он смотрит на меня еще мгновение, а затем берет посуду и исчезает в задней комнате слева от бара.
Я сползаю с барного стула, чувствуя легкое опьянение. Пора возвращаться на виллу, и я на мгновение успокаиваю себя, прежде чем начать идти. Я чувствую себя теплой и слегка загоревшей, несмотря на все солнцезащитные средства, насытившейся вкусной едой, вкус сладкого тропического напитка, все еще остающийся на моем языке, и ощущение, что он гудит у меня в голове. Я чувствую себя так, будто плыву по течению, и понимаю, что впервые за несколько дней спонтанно улыбаюсь.
Так было до тех пор, пока Винс, казалось бы, из ниоткуда не появился у моего локтя.
— Ты, возможно, не осознаешь этого, — тихо говорит он, его голос звучит так, что только мы с ним слышим его слова. — Но Сальваторе — опасный человек. Он не из тех, кому стоит перечить.
Он отступает назад, не говоря ни слова, и снова растворяется в той скрытной безвестности, которую сохранили он и остальные его люди.
Я знаю, что это за предупреждение. Он видел, как я флиртовала с Блейком, возможно, даже видел, как я снимала кольцо, и дает мне понять, что мои действия могут иметь последствия. Это раздражает меня больше всего на свете — я это уже знаю. Конечно, знаю.
Я же не планирую, чтобы между нами что-то произошло, раздраженно думаю я, идя обратно и роясь в сумке в поисках кольца, чтобы надеть его обратно на палец. Я просто немного развлекаюсь.
Не дай Бог, чтобы мне удалось повеселиться.
Сальваторе еще не вернулся, когда я вошла на виллу. Кто-то приходил убираться, и здесь пахнет лимонным спреем и чистыми полами, все аккуратно и отполировано. Я складываю вещи в спальне, раздеваюсь и иду в душ, чтобы смыть с себя соль и песок. Я задерживаюсь, пока не слышу слабый звук закрывающейся двери из передней комнаты виллы, после чего выхожу и снова заплетаю свои мокрые волосы в косу, переодеваясь в другой сарафан.
— Джиа? — Я слышу, как Сальваторе зовет меня по имени из спальни. — Скоро подадут ужин.
— Я сейчас выйду! — У меня желудок сводит от одной мысли о том, что после вчерашнего мне придется садиться с ним за стол и ужинать. По его тону я не могу понять, что он чувствует, злится ли он до сих пор или собирается притвориться, будто ничего этого не было, и это заставляет меня волноваться.
Это не похоже на медовый месяц. Но, опять же, я не уверена, почему я ожидала этого.
Когда я выхожу на палубу, Сальваторе уже сидит за столом, одетый в то, что я уже успела назвать его отпускной униформой: чиносы, закатанные до щиколоток, и льняная рубашка с расстегнутыми первыми пуговицами. На столе меня ждет все то же, что и вчера вечером: бутылка вина с уже налитым для меня бокалом, тарелка запеченных устриц, тарелка сашими и прозрачный суп. Я сажусь, разглаживая салфетку на коленях, и поднимаю на него взгляд, когда кладу часть сашими на свою тарелку.
— Как прошел день? — Я спрашиваю нейтрально, не будучи уверенной, что действительно хочу знать, но все равно спрашиваю. Это единственная тема для разговора, которую я могу придумать и которая не приведет нас к тому же старому спору.
— Я как раз собирался спросить тебя о том же. — Сальваторе делает глоток вина и тянется к одной из устриц. — Винс сказал мне, что проблем не было.
О, слава богу. Я немного боялась, что Винс может настучать на меня, что он расскажет Сальваторе о моем походе в бар и о том, что он видел или думал, что видел. Хотя, думаю, если бы он это сделал, Сальваторе не был бы так спокоен, когда я пришла на ужин.
— Все было хорошо. — Я пожимаю плечами, как будто ничего необычного не произошло. Как будто сегодняшний день не был одним из лучших в моей жизни. Я не хочу давать Сальваторе шанс похвалить себя за это, похлопать себя по спине и сказать, что это из-за него, потому что он привез меня сюда и позволил мне свободно исследовать окрестности. И что благодаря этому он прекрасно справляется с ролью мужа. — Я сходила на рынок, сделала небольшой шопинг и отправилась на пляж. Пообедала и вернулась домой. Это был прекрасный день. Думаю, завтра утром я снова пойду на пляж, если ты планируешь снова заняться работой. — Я настороженно слежу за его лицом в поисках признаков того, что он может возразить, но он только кивает.
— Звучит приемлемо, если только ты не попытаешься уклониться от охраны.
— Сегодня я не пыталась, — раздраженно бормочу я, потянувшись за очередным куском рыбы. — Я не ребенок, Сальваторе. Я понимаю, что они там для того, чтобы обеспечивать мою безопасность. — Может, мне это и не нравится, но я понимаю. Здесь опасность того, что со мной или Сальваторе что-то случится, невелика, но она все равно существует. Вполне возможно, что кто-то может узнать, кто мы такие, или что за нами мог следить кто-то, кто желает нам зла. И дело даже не только в предполагаемой угрозе Братвы. У такого человека, как Сальваторе, есть и другие враги, а значит, они и мои враги.
— Тем не менее, Джиа, об этом стоит напомнить. — Он вынимает из раковины еще одну устрицу и, потянувшись за бокалом с вином, смотрит на воду. — Ты здесь в полной безопасности, но моя работа — следить за тем, чтобы ты оставалась такой же.
— Конечно. — Я одариваю его фальшиво-сладкой улыбкой и тянусь за своим вином. — Ты будешь защищать меня физически, но не мои эмоции.
Сальваторе бросает на меня предостерегающий взгляд.
— Я пытался поговорить с Игорем сегодня. Я хотел найти какой-то способ примириться с ним, что-то, что он принял бы в качестве другого средства установления мира. Как я думаю, ты можешь ожидать, он не был слишком восприимчив. Мне не удалось поговорить с ним, только с одним из его бригадиров.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — Я жду его ответа, пока первое блюдо нашего ужина уносят и заменяют его рыбными тако и различными приправами, которыми их посыпают. — Не похоже, что ты хочешь знать мое мнение обо всем этом.
Сальваторе вздыхает.
— Я подумал, что тебе будет легче понять, что Игорь злится. Дома ты не в безопасности, и это была хорошая идея — привезти тебя сюда. Стоит также отметить, что у них нет ресурсов, чтобы найти, куда мы отправились, хотя я не думаю, что за нами будут следить.
— Конечно, он зол. Ты украл жену его сына. — Я достаю одну из тонких кукурузных тортилий и начинаю выкладывать на нее рыбу, пико, лаймовую крему и рассыпчатый сыр. — Он не собирается говорить спасибо.
— Мы не собираемся снова обсуждать семантику этого вопроса. — Сальваторе начинает готовить тако сам, но я не могу не заметить, что в этом нет особого энтузиазма. К первому блюду он тоже едва притронулся. Похоже, у него нет аппетита, почти, как если бы он был озабочен или беспокоился.