Тёмный посредник 2
Шрифт:
Девушка находилась сегодня в каком-то приподнятом настроении. Поездка её явно воодушевила, да я и сам радовался возможности вырваться, наконец, куда-то из душных московских трущоб.
— Полностью поддерживаю, — я достал из рюкзака, который стоял рядом на сиденье, две овальные пшеничные булки, большую стеклянную бутыль с лимонадом лимонада и пирожки, завёрнутые в бумагу.
— Всегда хотела попробовать французскую булку, — Олеся схватила овальное изделие и тут же вгрызлась в него своими зубками. — Вкусно, — добавила она с набитым ртом. — Спасибо, что купил.
— Обычный хлеб, — пожал я плечами, а потом
— Ну ничего себе! — воскликнула Олеся. — Так говоришь, как будто каждый день ешь.
— Да просто ничего особенного, — я открыл бутыль с лимонадом. — Подумаешь…
— А я никогда не ела. Даже редко в какой пекарне встречала. Только я думала, что она хрустит, а она мягкая какая-то, не хрустит. Что-то тут не то.
— Не нам, видать, хрустеть французскими булками, — пожал я плечами и откусил пирожок с мясом. Мясо оказалось, прямо скажем, так себе. Я оценивающим взглядом осмотрел начинку, надеясь, что там всё-таки говядина, а не кошатина какая-нибудь.
— Ты «духовный»? — вдруг спросила Олеся, и я чуть пирожок из рук не выронил от неожиданности.
— С чего ты взяла?
— Просто подумала, что ты не смог бы убить всех тех бандитов, если б не был «духовным». А ещё я, когда полы мыла, нашла знаки в углах комнат под линолеумом. И они светились. Я сразу всё поняла.
«Вот блин, спалился», — я мысленно выругался.
— Нечего лазить, куда не просят, — сказал я вслух.
— Не волнуйся, я никому не скажу.
— Самое разумное решение.
Олеся принялась дальше грызть булку.
— А за нами следят, да? — снова спросила она.
— С чего ты взяла?
— Потому что мы возле метро кружили, следы запутывали. Я всё поняла.
— Какая-то ты понятливая не в меру, — нахмурился я. — Некоторые вещи понимать опасно для жизни. Вот это тебе понять сейчас важнее всего.
— Но я же должна знать… — виновато улыбнулась Олеся. — Мы же вроде как напарники.
— Кто мы? — я удивлённо приподнял бровь. — Нет, ты чего-то путаешь. Я просто попросил тебя помочь.
— Но мы же одно дело сейчас делаем.
— Слушай, давай проясним вот что: ты никакое дело не делаешь. Это не твои заботы, и тебе не стоит во всё это лезть. Прежде всего, это опасно. Поэтому я и хочу, чтобы ты съехала, и мы с тобой общались только по работе. У меня, если хочешь, выбора нет — приходится рисковать своей шкурой. А у тебя — есть. Тебе надо найти своё место в мире и просто жить дальше.
Олеся недовольно хмыкнула и опустила взгляд. Её настроение вмиг улетучилась.
— Ты меня поняла? Посмотри на меня. Поняла?
— Я не хочу жить в этом поганом мире, — надула губы девушка. — Тут нет ничего хорошего, одно дерьмо вокруг. Всё хорошее досталось тем, кто наверху, сраным дворянам и князьям. А мне что делать? На панель идти? Или в рабство опять?
— И что предлагаешь?
— Я хочу быть, как ты. Бороться со всякими сволочами. Я достаточно натерпелась.
Я вздохнул:
— А я не хочу, — посмотрев на Олесю, я встретил удивлённый взгляд. — Да, я не хочу ни с кем бороться. Я не собираюсь становиться народным героем или кем-то в этом роде. Когда закончу дела, я обо всём этом забуду, отучусь, найду работу, займусь каким-нибудь хобби, обзаведусь семьёй — в общем, чтоб
— Наверное, — Олеся поджала свои тонкие губы.
— Вот и славно. Тогда больше не будем об этом вести разговоры.
После Москвы Серпухов показался спокойным тихим городком. От станции мы долго ехали на автобусе через частный сектор, потом миновали холм с храмом. Дом, который мы искали, находился в западной части города. Это был старая трёхэтажка в одном из переулков.
По пути от остановки я заметил компанию молодых людей, которые толпилась возле большого старого кабриолета. Какой-то здоровый парень в майке-алкоголичке поигрывал ножом-бабочкой и, когда мы проходили мимо, косо посмотрел в нашу сторону. Но потом тут же забыл о нас, переключившись на своих приятелей, и я вздохнул с облегчением: только драк с местными не хватало. За этот месяц мне порядком надоело махать кулаками, которые даже заживать не успевали, а демонов выпускать у всех на виду — так себе идея.
Девушку, которую я собирался допросить, звали Зухра. Она была уроженкой Бухарского княжества — небольшого марионеточного государства в Средней Азии на границе с Российской Империей. Квартира Зухры находилась на третьем этаже. Я остался внизу во дворе, а Олеся пошла наверх. Скоро она вернулась и сообщила, что Зухры дома нет, а её домашние рассказали, что вернётся она лишь часа через два, поскольку работает до девяти.
Продуктовый магазин, где работала Зухра, находился недалеко, и мы отправились туда. Когда вошли, я сразу узнал её (у меня с собой даже имелась фотография на всякий случай). Это была полноватой девушкой восточной внешности: смуглая, черноволосая с широкими бровями и глазами навыкате.
Я решил, что не стоит отрывать человека от работы, а потому мы купили несколько ржаных лепёшек и по бутылке лимонада на обратную дорогу и ушли, чтобы подождать снаружи. А пока ждали, немного погуляли по городу, поглазели на старые домики, которые уютно примостились на тихих улицах. Несмотря на общую бедность и невзрачность улочек, тут было гораздо спокойнее, чем в московских трущобах, тут не гнобили своей бесконечностью тесные кварталы, вдоль улиц зеленели деревья, тянулись заборы частных построек. После Москвы здесь душа отдыхала.
— Да уж, здесь не Москва, — сказала Олеся. — Так спокойно. Никогда не бывала нигде за пределами Москвы, всю жизнь там прожила. А ты где-нибудь бывал?
Я хотел сказать, что да, но потом вспомнил, что в этой жизни за тоже не выезжал из города, и ответил отрицательно.
— А где твои родители? — спросила Олеся.
Делать было нечего, пришлось рассказать, умолчав, впрочем, некоторые подробности.
— Получается, у нас есть что-то общее, — отметила девушка.
Ну а ближе к девяти мы вернулись к магазину и дождались Зухру. Мы нагнали её, когда та шла домой.