Темный принц
Шрифт:
Его руки скользили по ее плоскому животу, пальцы с трепетом прошлись по каждому шраму, стирая последние следы припарок и крови. Он ласкал ее спину, лицо и волосы. Михаил был так нежен, что ей хотелось плакать. Он ни разу не дотронулся до ее интимных мест и, тем не менее, разжег медленный огонь в ее крови, растекающийся по телу. Она страстно желала его.
Рейвен открыла глаза — синие, сонные, потемневшие от желания. Откинув голову, взглянула на него и привстала, чтобы омыть его тело. Каждым прикосновением она дразнила Михаила, воспламеняя его страсть. Пальцами она зарылась в его спутанные волосы, разметавшиеся по груди, скользила по его твердым
Какой-то частью своего сознания Рейвен понимала, что эта мысль должна быть ей отвратительна, но ее тело так отчаянно нуждалось в нем, она так страстно желала почувствовать на себе его губы, ощутить его голод. Ее руки скользнули ниже, прошлись по его плоскому животу и бедрам.
Рейвен услышала его быстрый вдох, почувствовала напряжение каждой мышцы. Низкое рычание возникло глубоко в его горле. Ее пальцы нашли очевидное свидетельство его возбуждения, дразня и соблазняя, скользя кончиками пальцев, ее ладонь прошлась по всей длине его члена, обхватывая его и пробуя на вес.
Он застонал от усилия, которое ему потребовалось, чтобы сохранять самообладание. На этот раз она собиралась принять участие в ритуале. Не было нужды спрашивать, знает ли она, что делает. Он поставил ноги шире, чтобы удерживать свое задрожавшее тело, так как она тронула языком его плечо и проследовала за каплей воды, стекавшей по его шее.
Тело Рейвен сжималось, словно становясь тяжелее и пылая от желания. Ее язык скользнул по его груди — там, где было сердце. Ее кровь неслась по жилам и пела, как и у него. И все это время ее руки ласкали, поддразнивали, обещали. Шелковистая масса ее длинных волос легко касалась его тела, когда она последовала за каплями дальше, опускаясь все ниже и ниже. Она чувствовала его дрожь, когда пробовала его на вкус; чувствовала, как его тело подавалось навстречу ее шелковистому рту. Ощущение власти было невероятным. Его руки запутались в ее волосах, низкое рычание вырвалось из глубин его горла. Найдя его бедра, она слегка прошлась по ним ногтями, доводя его до исступления, заставляя сходить с ума от любви к ней и животной страсти.
Михаил поднял ее и прижал к себе. Его руки обхватили ее крепкие ягодицы и стали ласкать их.
— Я объявляю тебя своей Спутницей жизни.
Шепотом сказал он слова — заклинание древней черной магии. Его рука двинулась вверх по ее спине, перешла на полную грудь и спустилась вниз по атласной коже, к завиткам полуночно-черного цвета на ее лобке.
Рейвен вскрикнула, когда его пальцы дотронулись до нее под бурлящей водой и начали медленное мучительное исследование. Ее рот у его груди приоткрылся, дыхание стало прерывистым. Страстное желание становилось все сильнее, огонь разгорался — что-то дикое и неконтролируемое рвалось на свободу. Она слышала, как в унисон бились их сердца, текла его кровь, ее кровь. Чувствовала, как ее тело запульсировало жизнью, потребностью, голодом, и он был таким сильным, что ей был нужен он весь, чтобы заполнить ее, сделать целостной. Она нуждалась в нем не только в своем сознании, она испытывала ненасытный физический голод, ей нужна была страсть, которую он к ней испытывал. Она нуждалась в его теле, в том, чтобы он овладел ею, взял ее дико и необузданно. И она нуждалась в его... крови.
Его рука легла на ее затылок, подталкивая к краю воды.
— Я принадлежу тебе, я предлагаю тебе свою жизнь. Возьми то, в чем ты нуждаешься, то, что ты хочешь.
Он прошептал слова, открывая перед ней неведомую дверь. Его пальцы двигались все настойчивее, он прижимал ее к земле своим телом, оставаясь наполовину в воде.
Под собой Рейвен чувствовала мягкую почву, а сверху — его тяжелое тело. Какая-то беспощадность сквозила в его темных чертах. Когда она коснулась его сознания, то нашла там дикость, примитивное возбуждение, животное стремление мужчины-карпатца овладеть своей Спутницей жизни. Но там была и любовь непостижимой силы. И нежность. И мужское благоговение перед единственной в мире женщиной.
Михаил раздвинул ее бедра, глядя прямо в глубину ее глаз. Она была горячей, пульсирующей от желания, приглашающей в свое тело. Он вошел в нее одним мощным ударом, глубоко погрузившись. Ее женский запах смешался с его мужским. Его язык и зубы скользили по ее горлу и, спустившись вниз, стали ласкать ее ноющую грудь. Руки не пропустили ни единого дюйма ее тела, возбуждая, исследуя, заявляя свои права. Он был груб, его зубы покусывали ее нежную кожу, но язык облегчал боль. Ему казалось мало просто быть рядом. Ее тугие ножны обхватили его, подпитывая его дикость.
Его тело двигалось в ней. Медленно, глубоко, заполняя каждую ее частичку, увеличивая трение и замедляя ритм. Она всхлипнула, ее тело требовало облегчения, бархатные мышцы горячо сжали его.
Рейвен лихорадочно двигалась ему навстречу, заставляя его прижиматься к ней все сильнее, глубже, быстрее. Ее кровь превратилась в расплавленную лаву. Ей был нужен он. Весь. Она жаждала еще более глубокого соединения, жаждала ощутить его рот, питающийся от нее, обжигающий ее, ставящий на ней свою метку, соединяя их навеки.
— Михаил, — взмолилась она.
Он поднял голову, голод горел в его темных глазах.
— Я принадлежу тебе, Рейвен. Возьми от меня то, в чем ты нуждаешься, точно так же, как я возьму это от тебя.
Он прижал ее голову к груди, и все внутри его сжалось, когда ее язык прошелся по его мышцам. И именно в этот момент, когда его сердце едва не остановилось, он почувствовал осторожное давление ее острых зубов. Это была раскаленная добела боль, синяя молния эротического удовольствия. Возбуждение стало невыносимым, когда ее зубы глубоко вошли в его тело.
В экстазе Михаил запрокинул голову и издал стон наслаждения. Его тело пригвоздило ее к земле, мощно погружаясь в нее, пока она не изогнулась ему навстречу, обхватывая и крепко сжимая, вновь и вновь достигая оргазма. Михаил все еще сдерживался. Ритуал должен быть закончен, а обмен сделан добровольно. Сжав в руке ее волосы, он повторил слова, которые должны были связать их воедино.
— Я даю тебе свою защиту, свою верность, свое сердце, свою душу и тело. Я обещаю беречь то, что тебе принадлежит. Твоя жизнь, твое счастье и благополучие будут превыше моих. Ты моя Спутница жизни, связанная со мной навечно и всегда под моей защитой.
Он потянул ее за волосы, заставляя поднять голову и наблюдая из-под полуприкрытых век голодными и настороженными глазами, как она закрывает ранки от укусов своим языком, посылая огонь танцевать по его разгоряченной коже. И он поцеловал ее. Его губы двинулись по ее горлу, остановились на бешено бьющемся пульсе. Его руки сжали ее бедра. Он все еще был в ее разгоряченных глубинах. Он ждал.
Она повернула голову, предлагая свое горло.
— Возьми свое, Михаил. Возьми то, в чем ты нуждаешься.