Темный разум

Эшер Нил

— Ты спал, — заявила хозяйка, — и не в курсе новостей.

— Если ты помнишь, у меня были некоторые проблемы, — ответил Трент, тащась за ней по переходу вверх, к рубке. — А еще у меня больше нету «форса».

— Прадоры передрались, — небрежно бросила она. — Три истребителя напали на дредноут. Один из истребителей погиб. Тем временем Пенни Роял воздвиг силовой барьер вокруг Панцирь–сити. Затем дредноут обстреляли из рельсотронов, установленных на одной из лун, а Пенни Роял отвел энергию от защитного поля и уничтожил огневую точку. Потом дредноут стал оборонять город и обратил

оставшиеся истребители в бегство, а Пенни Роял незаметно скрылся.

Трент уже поднялся в рубку и смотрел на экран, на каньон, где недавно опустился «Залив мурены». По обе стороны поднимались черные крошащиеся скалы, изборожденные золотистыми ручейками жидкой серы, стекающими по склонам в бурлящий внизу ручей. Тут и там на камнях виднелось что–то вроде грибных шляпок. Трент не знал, живые это существа или просто какие–то минеральные образования. Он прикусил язык, проглотив бессмысленное «что?», и молча продолжил переваривать сказанное ему Изабель.

— Это же уйма энергии, — пробормотал он наконец, усаживаясь в единственное оставшееся в рубке кресло.

— Украденной энергии, — откликнулась Изабель. В углу экрана возникло усеченное изображение местной звездной системы; от Литорали отходила белая точка. — Пенни Роял сгенерировал небольшое силовое поле, привязанное к реальному пространству, и при помощи энтропийного эффекта выкачал энергию из реала. Энергия атак на поле впитывалась, переправлялась в У-пространство, и за счет нее поле росло, росло, пока не окружило весь город.

— Весь город?

Изабель опустила капюшон, подтверждая сказанное.

— Сферическое поле, полностью замкнутое, даже под землей. Энергия последующего обстрела также перекачивалась в подпространство. — «Залив мурены» пришел в движение; Трент всеми костями ощущал вибрацию двигателей. — Когда установка на луне начала палить по дредноуту, Пенни Роял выдернул всю энергию из подпространства обратно в реал, направив ее через сжимающееся силовое поле. Последовал лазерный удар, в который, по моим подсчетам, было вложено девяносто восемь процентов общей энергии защитного поля. Так что речь идет о залпе, сравнимом по мощности с гигатонным ПЗУ.

— А луна? — тихо спросил Трент.

— Практически испарилась.

Насколько помнилось Тренту, ни одна из местных лун не отличалась большими размерами, а огневая мощь дредноута вполне позволяла уничтожать подобные объекты. Но Пенни Роял все–таки не был дредноутом. Вот почему Изабель так и не отправилась за ИИ, несмотря на всю свою ненависть к нему и к тому, что он сотворил с ней. Ее инстинкты выживания были достаточно сильны, чтобы избегать столкновения с тем, что способно раздавить тебя, как жука. И вот теперь, когда «Залив мурены» поднялся из каньона этой внутренней планеты, оставив позади осыпающиеся черные горы и серные испарения, она, похоже, намеревается все–таки последовать за ИИ.

— Я по–прежнему считаю, что тебе стоит отказаться от этого, Изабель, — заметил Трент.

Словно в ответ на его слова, на щитостеклянный экран упали бронированные щитки, закрывая обзор. Секунду экран показывал лишь внутреннюю поверхность закаленного кермета, затем

на активировавшемся ламинате возникло изображение. Впереди раскинулась чернота космоса с мерцающими звездами — звезда осталась позади, о ее существовании можно было судить только по отраженному правым датчиком зареву.

— Может, у тебя вообще не получится. — Мужчина постарался, чтобы в голосе его не звучала надежда.

Изабель повернула к нему капюшон, и он вздрогнул, подумав, суждено ли ему когда–нибудь привыкнуть к тому ужасу, в который превратилось ее лицо.

— «Роза» выходит из гравитационного колодца Литорали, — немного рассеянно ответила она. — Это старая грузовая лоханка, и параметры двигателя у нее не экранированы. Когда они войдут в У-пространство, я оценю их энергобаланс и вычислю координаты.

— Возможно, они и раньше не были защищены…

— Если Пенни Роял закрылся, мы найдем другой путь.

Она отвернулась, погрузившись в потоки сенсорных данных. Секунду спустя по низу экрана побежали ряды символов, и Трент сразу узнал их. Изабель подключилась к корабельным орудиям: сейчас они были готовы к бою.

Трент молча сидел, чувствуя обреченность. Настроение его, конечно, обусловливали моральные травмы, полученные наравне с ранами. Но если Изабель осуществила доступ к боевым средствам, то они, возможно, являются частью «других путей», упомянутых ею. Похоже, прежнее желание получить у ИИ ответы покинуло разум Изабель. Теперь главный экран показывал «Розу» Блайта. Она шла на фоне звезд на термоядерном двигателе, а вокруг расцветали рамки наведения на цель.

— Изабель… не надо, — выдавил Трент.

Она напряглась, как пружина на взводе, и, зашипев, резко повернулась. Ножи–скальпели на ее капюшоне лязгали друг о друга, затачиваясь.

— Будет лучше, если Пенни Роял вообще никуда не ушел, — заявила она. — Спир явится сюда, на последнее известное местонахождение ИИ.

— Ты видела, что он сделал на Литорали, — возразил Трент. — Ты хоть на секунду допускаешь, что тебе…

О черт.

Она выстрелила.

Трент ощутил, как содрогнулся корабль, когда разрядился рельсотрон, потом увидел на экране вспышки, разбивающиеся о защитное поле «Розы». Резкое ускорение едва не выбросило его из кресла, и Трент поспешно застегнул ремни безопасности. Изабель метнулась в сторону, ее ороговевшие ступни рвали металлический пол. Что–то полыхнуло, экран погас, и «Залив мурены» дернулся, точно по нему хлопнула рука великана. У Трента скрутило кишки, а тело мигом вспомнило обо всех недавних ранениях. Он так и думал. Изабель собирается угробить их обоих.

— «Хамелеонка»? — недоуменно пробормотала Изабель. — Они ею не пользуются.

«Залив мурены» резко изменил направление полета, и экран снова ожил, показав «Розу», не пользующуюся «хамелеонкой». В следующий миг корабельные датчики словно попытались зафиксироваться на чем–то неопределенном. Трент заметил некий массивный объект, сейчас ползущий к краю экрана. Потом ламинат побелел, и на нем рывком возникло новое изображение. Изображение щелкало протезами–жвалами и булькало, производя звуки, которые тут же переводились на понятный язык.