Тёмный секрет успеха
Шрифт:
– Лильке своей передай, чтоб не рыпалась, а то придет к папке с мамкой в гости дядя Валера, следователь, доложит, что их умница прошлым летом утворила, а я расскажу, как дело замять договорился. Посмотрим тогда, в какой институт ее отпустят. В наше медучилище будет с батькой за ручку ходить.
Письмо из МГУ Лилька все равно не получила, поэтому ее поступление откладывалось до лета. У нас оставалось четыре месяца, чтобы натаскать ее к вступительным экзаменам. Я собиралась поехать в Москву первой, и разузнать все о поступлении на факультет химии, о котором она грезила, но у папы оказались другие планы на наш счет:
– Только через мой труп вы в свою Москву попадете, поняла?!
– Поняла, –
Вместо желанной свободы я тут же получила удар в ухо. В голове зазвенело, комната подпрыгнула перед глазами. Только не хватало оглохнуть или ослепнуть. Такой журналист никому не нужен. Идиотка! Пора бы научиться сдерживать эмоции… Отец схватил меня за волосы и поволок в спальню. Я прикрыла лицо руками, чтобы защитить от столкновения с дверным косяком. Уж лучше выбитый локоть, чем шрам на щеке.
– У меня в Москве дочек нет! – крикнул папа, захлопывая дверь.
Я рухнула на пол и уползла под кровать, опасаясь, вдруг он вернется, чтобы вбить мне в голову последнее заявление. На этот раз повезло – его шаги отдалились, а потом из зала донеслось музыкальное сопровождение заставки новостей. Всхлипывая и трясясь, как той-терьер на морозе, я потянулась к допотопному телефону. Переведя дыхание, дрожащими пальцами прицелилась в нужные отверстия и покрутила диск. Сквозь хрип старого аппарата послышался голос матери.
– Ало? Говорите!
– Привет, это Алиса.
Я давно не называла ее мамой и даже сейчас не смогла пересилить себя.
– Доченька! С тобой все нормально?
– Лучше не бывает.
– Ты что-то хотела?
– Вообще-то, да. Я выиграла олимпиаду.
– Умница! По какому предмету?
– Это не важно.
– Еще как важно! Расскажи маме, чем она может гордиться?
– По литературе.
– Какое было задание?
– Мотив одиночества в «Капитанской дочке», – протараторила я. – Вообще-то, мне нужна твоя помощь.
– Я окончила школу лет пятнадцать назад, – хихикнула мать в трубку. – Вряд ли от меня будет толк.
Скорее лет сто. Я поборола желание произнести это вслух и продолжила:
– Это был только заочный тур. Очный пройдет в апреле, в МГУ.
– В МГУ? Доченька, я так тобой горжусь!
– Спасибо. Мне нужно, чтобы ты подписала заявление на участие. Я не смогу поехать без согласия родителей.
– Тогда попроси папу.
– Я тебя прошу!
– Но я не могу…
– Мама, я не так часто к тебе обращаюсь!
– Я бы с радостью тебе помогла. Но моя подпись ничего не значит. Папа – твой официальный опекун. Я не имею никаких прав.
– Да, точно, – стукнула себя по лбу я.
– Алисочка, ты такая умничка! Что-нибудь придумаешь, я уверена. Вот увидишь, ты победишь в очном туре, и мы вместе это отпразднуем. Только не ругайся с папой, доченька. Отношения с близкими важнее любых олимпи…
Я положила трубку. В ушах гудело, ресницы склеила размокшая тушь. Идиотка, чего я ожидала? У меня нет матери, даже по закону. Зато есть папа. Если, конечно, он мой настоящий отец. Судя по близости даты свадьбы и моего дня рождения, на эту роль мама выбрала первого попавшегося ухажера, которому смогла навязать живот. Он годами притворялся, что не замечает ее похождений. Весь город знал, чего стоит его жена, а он закрывал на это глаза, пока она его не бросила. Отпустил благоверную в санаторий, а она даже не доехала – по дороге подцепила проводника. Тот наобещал ей с три короба: путешествий, приключений, романтики. Она заявила, что выполнила материнский долг – дорастила дочку до совершеннолетия – и теперь имеет право на личную жизнь. Мне было четырнадцать! Ничего, быстро напутешествовалась. Во время одной из поездок «зайчиком» ее высадили. Проводник пообещал за ней вернуться. Она бы до сих пор его ждала, если бы не встретила на станции такого же «зайца». Теперь ищут приключений на пару. Естественно, я узнала об этом не от мамы с папой. Весь город перешептывался за нашей спиной. И после этого отец говорит мне об уважении. О нем сплетничает каждая торговка пирожками на рынке, над ним смеется даже дворник дядя Саша, алкаш в третьем поколении.
Хватит. Надо взять себя в руки, иначе я стану таким же посмешищем, как мои родители. Из-за побед на олимпиадах, публикаций в газетах и конкурсных выступлений на меня и так все в школе смотрят как на ненормальную. Норма здесь – пить пиво на детских площадках и зажиматься в подъездах. Каждый, кто отличается, может либо вырваться отсюда, и тогда ему будут завидовать, либо убить себя, чтобы не мучиться. Я вижу для себя только первый вариант. Второй оставляю слабым, потакающим прихотям людям, вроде моей матери. Знаю, плохо так говорить. Чтобы стать хорошим журналистом я должна научиться понимать людей. Андрей Малахов говорит, что любит героев своих передач, какими бы они ни были, и искренне хочет им помочь. Нужно ставить себя на место других людей, но родители никогда не пытались понять моего стремления к успеху. Для них это причуда, пустой звук. За что я должна их уважать? Что они сделали в жизни? Только если меня, но родить ребенка – дело нехитрое. Такой, какая есть, я стала только благодаря себе. И это не предел. Я хочу развиваться, хочу работать над собой, хочу в МГУ. Учиться у людей, которые достигли того, о чем я только мечтаю. Общаться с теми, для кого журналист – профессия, а не блажь. Поэтому я не сдамся. Выход обязательно найдется, надо только продолжать поиски. Сегодня у меня еще куча дел. Нет времени плакать.
К приходу лучшей подруги я стерла размазавшуюся косметику и заново наложила макияж. Про то, что папа отказался подписывать заявление, решила умолчать, как и про угрозы рассказать о ее неприятностях родителям. Для Лильки я заготовила другую версию. Если бы она заметила, как покраснели мои глаза, я бы призналась, что плакала из-за ее неудачи на олимпиаде. Когда позвонили в дверь, я уже приготовилась сказать, что никуда без нее не поеду. Лилька вбежала в комнату и, прыгая на месте, протянула мне мобильный:
– Алиса, смотри! На сайте выложили результаты. Я заняла только второе место, но все равно прошла в очный тур!
Тонкие губы все сильнее растягивались в улыбке на ее круглом, веснушчатом личике. Широко распахнутые глаза сияли. Тяжелые груди подпрыгивали. Лилька раскрыла объятия, а мне, вместо нежностей, захотелось встряхнуть ее плотно сбитое тело. Папины угрозы ее сдать способны вызвать куда более сильное потрясение. Хватит с нее переживаний, лучше оставлю их при себе. Меньше всего мне хочется врать единственному близкому человеку, но правда способна лишить ее уверенности в себе, которую мы так долго восстанавливали. Я взяла подругу за руку и подвела к кровати.
– Что случилось? – ее взгляд потускнел. – Ты не рада?
– Конечно, рада!
– Может, ты хочешь поехать в Москву без меня?
– Вот еще! Я ни за что с тобой не расстанусь.
– Это полностью твоя заслуга! – снова воодушевилась Лилька. – Мама с папой говорили, что олимпиада – пустая затея. Только ты в меня поверила и убедила попробовать.
– Вообще-то, они правы.
– Кто? – спросила она, все еще улыбаясь.
– Твои родители. Эта олимпиада на самом деле пустая затея. Польза от нее только в том, что ты, наконец, поверила в свои силы. Ради этого я и уговорила тебя участвовать.