Темный шепот
Шрифт:
– Я пойду с тобой, – сказала она. – И помогу всем, чем смогу.
На его лице отразилось бесконечное облегчение, он закрыл глаза и улыбнулся:
– Спасибо.
Улыбка смягчила суровые черты его лица, вновь придавая ему мальчишеское обаяние. Гвен жадно вглядывалась в это лицо, когда самолет вдруг резко тряхнуло. Сабина отбросило назад, а ее швырнуло вперед. К удовольствию Гвен, расстояние между ними не увеличилось.
– Я согласна, но при одном условии, – добавила она, когда они вернулись на место.
Его лицо застыло, в нем появилось что-то жестокое.
– Что за условие?
– Ты
Может, не прямо сейчас. Гвен было неловко, она не хотела, чтобы сестры видели ее в такой обстановке, чтобы они узнали о том, что с ней случилось. Но она безумно скучала по ним и знала, что эта тоска скоро станет сильнее неловкости.
– Пригласить твоих сестер? Ты хочешь, чтобы мой дом кишел гарпиями?
– Постарайся выказывать радость, а не отвращение, – обиженно сказала она. – Мои сестры кастрировали мужчин и за куда более невинные проступки.
Сабин ущипнул себя за переносицу.
– Конечно. Хорошо. Приглашай их. И да помогут нам боги.
Глава 7
Парис сидел, сгорбившись, на заднем сиденье внедорожника, Страйдер вцепился в руль и гнал на полной скорости, не обращая внимания на дорожные знаки. Солнце заливало Будапешт, но даже крошечный лучик не мог дотянуться до Париса. Окна были затонированы так старательно, что салон машины утопал в полумраке. Анья, возлюбленная Люсьена и полубогиня Анархии, угнала эту машину боги знают откуда – а еще вторую такую же и «бентли» для себя – незадолго до того, как они отправились в Египет.
– Не стоит меня благодарить, – сказала она, лучезарно улыбаясь. – Мне достаточно видеть ваши перепуганные физиономии. Да, эти тачки похожи на лимузины, на которых разъезжают гангстеры, но вам, ребята, не помешает сменить имидж, и эти машины – как раз то, что нужно.
К несчастью, Парис оказался в одной машине с Аманом, который сильно сжимал голову, будто боялся, что она вот-вот взорвется, мрачным Аэроном, которому явно нужна была его маленькая подруга – демоница Легион, а также Сабином и его гарпией.
Сабин не мог оторвать глаз от этой опасной, вырывающей врагам глотки женщины. Ему так и не удалось справиться со своей эрекцией после того поцелуя в самолете. Вполне объяснимо, конечно. Девушка была бесподобно хороша, с золотыми глазами, сверкающими, как бриллианты самой чистой воды, губами алыми, как спелое яблоко Евы, и телом, которое было воплощением искушения. А эти рыжие волосы… И все же не стоит забывать, что это гарпия, ее обнаружили в лагере противника, а значит, ей нельзя доверять.
Может быть, ее истязали, как остальных пленниц. Может быть, она ненавидела охотников так же сильно, как и он. Может быть…
Но этого было недостаточно, чтобы заслужить его доверие. Больше нет. Она могла быть наживкой, прелестной ловушкой, которую устроили охотники и в которую попались Владыки.
Парис не хотел, чтобы Сабин уподобился ему: желать врага каждой клеточкой своего тела и не иметь возможности обладать ею.
Минуту, час, месяц, год назад – он не знал точно, время уже не имело для него никакого значения – Парис попал в засаду охотников и был брошен в темницу. Поскольку его тело служило приютом демону Разврата, чтобы выжить, ему нужен
Она соблазнила Париса, многократно увеличив его силу. И впервые, после того как демон овладел им, Париса снова потянуло к той же женщине. В то мгновение он понял, что она принадлежит ему. Парис знал, что она создана для него, что она – причина, по которой он все еще ходит по этой земле. Причина, по которой смерть щадила его тысячи лет. Но ее собственные сообщники убили ее, когда Парис пытался сбежать вместе с ней.
Она умерла у него на руках.
Он и теперь вынужден был каждый день делить постель с новой женщиной, а если не мог найти женщину, то с мужчиной, хотя собственный пол никогда не привлекал его. Для демона Разврата разницы не было – секс есть секс. Это обстоятельство вызывало у Париса жгучий стыд.
И все же кое-что изменилось. Теперь, чтобы заняться сексом, ему приходилось представлять себе лицо Сиенны. Он вынужден был рисовать в своем воображении ее лицо, чтобы довести дело до конца, потому что каждая клеточка его тела знала – женщина под ним не та. Не тот запах, не те изгибы тела, не тот голос. Все не то.
Сегодня будет то же самое. И завтра. И послезавтра, и через много-много дней. Вечность. И не было конца этому. Только смерть, которую он еще не заслужил. Он не мог позволить себе умереть, пока не отомстит за Сиенну. Но случится ли это когда-нибудь?
«Ты не любил ее. Это было наваждение».
Мудрые слова. Кому они принадлежат? Его демону? Ему самому? Он больше не знал. Не мог больше отличить один голос от другого. Они были одним существом, двумя половинами единого целого. И оба на пределе, могли сорваться каждую минуту.
До тех пор, пока…
Парис погладил мешочек с сушеной амброзией, лежавший у него в кармане, и с его губ сорвался вздох облегчения. Он все еще тут. Теперь он постоянно носил с собой это могущественное средство. Просто на всякий случай. И этот случай представлялся довольно часто.
Только амброзия, смешанная с вином, приводила к желанному результату – одурманивала его, погружая в забытье. Правда, длилось оно недолго. С каждым днем ему приходилось добавлять все больше амброзии, чтобы достичь вожделенного кайфа.
Приходилось просить друга красть все больше амброзии. Боги знают, что он заслужил несколько часов передышки, возможность утратить себя на некоторое время, уйти от реальности. После этого он проснется освеженным, окрепшим, готовым сразиться с врагом.
Он приказал себе не думать сейчас об этом. Как только они доберутся до крепости, ему придется кое-что сделать. Работа важнее всего. Он заставил себя сосредоточиться на пейзаже за окном машины, отключил разум. Промелькнули многочисленные дворцы, разгуливавшие по улицам люди. Их сменили поросшие лесом холмы, забытые, заброшенные.