Темный Ветер

Хиллерман Тони

Чи лихорадочно соображал. Он вспомнил, что Дженсен – фамилия человека, застреленного около самолета. Но что скажет ему об этом Джонсон?

– Этот Дженсен – он кто? – спросил он.

Джонсон рассмеялся:

– Ты малость запоздал с вопросом. Дженсен – брат того самого босса, который все это затеял. И тот, что погиб в самолете, тоже был большой шишкой. Родственник покупателей.

– А Полинг?

– Полинг – ноль. Водитель такси. Тебе о пассажире надо думать.

В ванной что-то разбилось – похоже, Коллинз уронил какой-то флакон.

– Сам понимаешь, мне

некогда долго возиться с тобой, – продолжал Джонсон, улыбаясь. – Ты взбудоражил две компании очень крутых ребят. Они быстро договорятся и начнут охоту за тобой. Примутся выкручивать из тебя товар и, если ты не принесешь его сам, будут выкручивать дальше – до самого конца.

Чи молчал – ничего толкового в голову не приходило.

– Есть только один путь, он очень легкий, – сказал Джонсон. – Ты говоришь мне, куда вы с Пэлензером спрятали товар. Я нахожу его, и все остается между нами. Любой другой путь приведет тебя на тот свет. Ну, если повезет, получишь от десяти до двадцати лет в федеральной тюрьме. А с двумя убийствами долго в тюрьме не протянешь.

– Я не знаю, где товар, – сказал Чи. – Я даже понятия не имею, что это за товар.

Джонсон снисходительно посмотрел на него. Чи почувствовал запах одеколона. Коллинз разбил флакон с лосьоном.

– Чего хотел от тебя Гейнс? – спросил Джонсон. Он извлек из кармана рубашки визитную карточку Гейнса и взглянул на нее. Это была та самая карточка, которая раньше лежала в бумажнике Чи.

– Он хотел знать, куда девалась машина. Мотор которой я слышал.

– Откуда ему стало об этом известно?

– Он читал мой рапорт. В участке. Сказал там, что он адвокат пилота.

– Зачем он дал тебе свою карточку?

– Хотел, чтобы я нашел для него ту машину. Я пообещал связаться с ним, когда что-то узнаю.

– Ты в самом деле можешь ее найти?

– Сомневаюсь, – ответил Чи. – Черт побери, да она теперь, может, уже в Чикаго, или Денвере, или Бог знает где. Зачем ей оставаться здесь? Я слышал, вы разослали фотографию типа, который вроде бы сидел за рулем. Некто Пэлензер. С какой стати ему здесь торчать?

– Вопросы задаю я, – сказал Джонсон.

– Вы не допускаете, что Пэлензер умотал с добычей? Зачем-то ведь вы его ищете?

– Может быть, Пэлензер прибрал к рукам товар, а может быть, и нет. Но если прибрал, то ему кто-то здорово помог. Какой-нибудь полицейский-навахо, который знает эти места и знает, где можно припрятать добычу на время, пока все затихнет.

– Но…

– Заткнись, – сказал Джонсон. – Пустая трата времени. Я скажу тебе, что мы сделаем. Мы подождем – самую малость. Дадим тебе срок поразмыслить. Полагаю, у тебя в запасе день или два, пока владельцы товара решают, как им поступать дальше. Подумай, что они сделают с тобой, а как надумаешь, дай мне знать, и мы поладим.

– Во всяком случае, – раздался голос Коллинза за спиной Чи, – здесь этот чертов товар точно не спрятан.

– Только не очень тяни, – заключил Джонсон. – У тебя не так уж много времени.

12

Когда капитан Ларго бывал чем-то обеспокоен, его

круглое мягкое лицо покрывалось сеткой мелких морщин и становилось похожим на коричневую зимнюю дыню, давным-давно снятую с грядки. Сейчас Ларго был именно обеспокоен. Он сидел за своим столом, выпрямив спину – необычная для толстоватого капитана поза, – и внимательно слушал рассказ Джима Чи. Чи говорил со злостью, ничего не скрывая. Когда он закончил. Ларго встал и подошел к окну, за которым сияло утреннее солнце.

– Они грозили тебе пистолетом?

– Да.

– Били тебя? Так?

– Так.

– Когда сняли наручники, сказали, что, если ты подашь жалобу, они объяснят, что ты сам их пригласил и сам предложил произвести обыск, а они пальцем тебя не тронули? Так?

– Так, – сказал Чи.

Ларго продолжал смотреть в окно. Чи ждал. Широкая спина капитана загораживала не весь оконный проем. С того места, где стоял Чи, сквозь стекло были видны клочковатая трава, голая земля, камни и редкие кактусы, отделяющие здание полиции от беспорядочного скопления старых домишек, именуемого Тьюба-Сити. Засушливое лето придало небу серовато-пыльный оттенок. Вдали, над металлическим гаражом Дорожного управления, поднимались клубы синего дыма – там проверяли дизельный мотор. Казалось, Ларго изучает этот дым.

– Значит, дня через два, сказали они, владельцы товара вычислят, что он у тебя?

– Так сказал Джонсон, – кивнул Чи.

– Он предполагал или знал наверняка? – Ларго по-прежнему смотрел в окно, и Чи не видел его лица.

– Конечно, предполагал, – ответил Чи. – Откуда ему знать?

Ларго вернулся к столу и сел. Порылся в верхнем ящике.

– Вот что ты должен сделать, – сказал он. – Напиши это все, подпишись, поставь дату и отдай мне. Потом можешь быть свободен. У тебя впереди два выходных дня. Возьми неделю целиком. Исчезни отсюда на время к чертовой матери.

– Написать? А что толку?

– Пригодится, – ответил Ларго. – На всякий случай.

– Вот дерьмо-то, – вздохнул Чи.

– Эти белые издевались над тобой, – сказал Ларго. – Разве не так? Ты подаешь жалобу. Что дальше? Два полицейских-белакани. Один полицейский-навахо. Судья тоже белакани. А полицейского-навахо уже и так подозревают в том, что он увел наркотики. И чего хорошего от всего этого ты ждешь? Уматывай в свои горы Чуска, повидай родных. Убирайся отсюда.

– Ладно, – отозвался Чи. Лицо его помнило удар Джонсона. Он возьмет отгул, но не отправится в Чуска. По крайней мере, не сейчас.

– Эти полицейские из Управления – крутой народ, – продолжал Ларго. – Для них закон не писан, делают, что хотят. Я не знаю, что они предпримут теперь. И ты не знаешь. Бери отгул. Это не наше дело. Уйди с дороги и никому не говори, куда едешь. Главное – никому не говори.

– Хорошо, – ответил Чи. – Не скажу. – Он пошел к двери. – И вот еще что, капитан. В день, когда убили того неизвестного, Джозеф Мушкет не вышел на работу в Горелой Воде. И накануне не выходил, и на следующий день. Я хочу съездить в Санта-Фе, в тюрьму штата, попробую разузнать что-нибудь про Мушкета. Разрешаете?