Темный янтарь
Шрифт:
На обочине стояла машина… вернее, остатки, даже не разберешь, бортовая или что-то иное. Еще дымилась. Распахнутые почерневшие дверцы и пустота кабины выглядели жутко. Дальше дорога зияла двумя солидными выбоинами, обсыпанными комьями земли и осколками камня.
Грузовичок остановился, высунулся бледный Греслиньш:
— Видите? Всё, дальше не проедем. Дорога разбита. Поворачиваем.
— Просто ямы. Протиснешься, дальше там все ровно, – пообещал уполномоченный.
— Ты на ту машину посмотри! Хочешь на дурную голову бомбу получить?! –
— Да ну? – хладнокровно удивился Серега, и шевельнул тяжелой винтовкой. – Сел за баранку и двинул вперед. Не будем через полчаса на месте, я тебя лично сдам куда надо. Паникер фигов!
Узкое лицо Греслиньша исказилось ненавистью, но сунулся обратно в кабину. Грузовичок медленно двинулся, объезжая воронки.
— Серега, ты уполномоченный, тебе виднее. Но есть, э… у нас право грозить и пугать оружием? – неуверенно спросил Янис.
— Опять ты «экаешь»?! Вот откуда мне знать про военные права? У нас что, каждое воскресенье немцы нападают? – пробурчал москвич. – Если чего, отвечу по всей строгости. Но мне винтовку дали «для охраны и от провокаций». Как раз тот случай, точно по инструкции. Нас, между прочим, не за печеньем к чаю послали.
— Это верно. Если что, я подтвержу.
Серега виду не подал, но ему явно полегчало. Впрочем, курьеры тут же забыли об отдаленных неприятностях: ускорившийся грузовичок миновал рощу, слева стали видны клубы дыма, еще не очень близкие, но густые, явно не случайные.
— Это что у нас там расположено? – вполголоса уточнил встревожившийся Серега.
— Так… э… в смысле, аэродром и есть. Ну, в той стороне.
«Фордик» вновь остановился, высунулся водитель, на этот раз уже не бледный, а просто белый-сероватый, в цвет оберточной бумаги.
— Сядь за руль, гадюка. И веди, – отчетливо выговорил Серега.
Янису стало уж вовсе неуютно. Судя по тону, уполномоченный без особых колебаний винтовку применит. Может, и не будет стрелять, но прикладом точно вдарит, не посмотрит, что Греслиньш вдвое старше.
Водитель скрылся в кабине, машина двинулась дальше, но чувство страха не проходило. Солнце уже скрылось, длинные тени превратились в серость поздних сумерек, пахло гарью, сладковатой, бензиновой. Янис понял, что ему страшно, вот прямо так жутко, будто опять в детстве, опять над головой крышка подвала захлопнулась, и дома никого нет.
— Не ссы, наверное, просто дымовую завесу поставили, – пробормотал москвич. – Обычный военный прием. Широко распространенный.
Янис сомневался в применении дымовых завес на аэродроме, но стало как-то легче. Ничего мистического, ну, дым и дым.
«Фордик» притормозил у поворота. В кювете валялся разбитый ящик, поблескивали детали… кронштейны какие-то. Наверное, ценные. Кстати, можно и провода ими крепить.
Серега свесился к кабине и обманчиво ласково сказал:
— Товарищ Греслиньш, вы езжайте, езжайте. До поста, а там всё скажут.
Поехали дальше. Дымом несло все сильнее, Янис понял, что видит открытое пламя, у дороги все чаще темнели воронки. В стороне показались жилые дома, впереди аккуратно покрашенный пост охраны… Ворота были распахнуты…
На широком поле догорали самолеты – их тупоносые, короткие остовы-скелеты были разбросаны тут и там, в одном месте стояли ровной, уже сгоревшей шеренгой. У ворот валялись пустые и заколоченные ящики, дальше горело, чадно и жарко. В окне ближайшего дома комсостава светлым флагом развивалось что-то белое, занавеска или простыня, разглядеть не получалось. Людей не было.
Серега коротко выругался, курьеры переглянулись.
— Вон живой! – обрадовался Янис.
Левее распахнутых ворот стоял человек в темном комбинезоне, смотрел на грузовичок.
Серега с винтовкой спрыгнул на землю:
— Сейчас узнаем!
Янис спохватился:
— Бумага-то у меня!
Побежали вместе, уполномоченный издали заорал:
— Свои, товарищ командир!
— Да вижу, – хрипло отозвался закопченный летчик, в его опущенной руке темнел наган…
Напрасно ехали. Полк «перебазировался куда надо», боеприпасы вывезли, на месте остались только техники для «приборки».
…— Ничем не поможем, нет патронов, – сказал техник-лейтенант. – Езжайте, хлопцы. У нас у самих приказ не задерживаться. И осторожнее, говорят, из леса по дорогам постреливают.
— Товарищ лейтенант, неужели все здесь побило? – не выдержал Серега, указывая на жуткое взлетное поле.
— Не болтай! – зло прохрипел техник. – Взлетали, вели бой. Все исправные машины перелетели на новый аэродром согласно приказу. Обеспечение тоже перебазировалось. Согласно приказу. А это… это сжигаем. Согласно приказу. Исчезайте пошустрее, хлопцы. Это тоже приказ.
— Ладно, бывайте живы-здоровы, товарищ лейтенант, – пробормотал Серега.
Курьеры в молчании вернулись к машине.
— Разворачивай! – скомандовал уполномоченный. – Возвращаемся.
— В Ницу не поеду, – с мрачным торжеством заявил Греслиньш. – Бензина в обрез. Если опять вокруг катить, встану с пустым баком.
— Видимо, сейчас нам в город надо. Там доложим. Или нас загрузят-заправят, или пошлют еще кого, – предположил Янис.
— Наверное, так разумнее, – признал Серега.
Полезли в кузов, водитель радостно разворачивался. Машину нагоняли, накрывали волны дыма – вонючая горящая резина, краска, бензин, что-то еще…
— Как же так… — прошептал, покашливая, Серега. – Это что, хитрость какая-то? Уловка? Десятки же самолетов. Это же «чайки» – отличный истребитель, у нас ребята из аэроклуба их так нахваливали.
— Не знаю. Смотреть странно, даже дико, – честно признался Янис.
— Ну. И вот как так?
— Э…
— Именно. Вот тут иначе и не скажешь, тут ты прав, – москвич в сердцах сплюнул за борт.