Тень и Кость
Шрифт:
Он склонил голову набок.
— А чего ты ждала?
Я почувствовала такое облегчение, что не смогла сдержать тихого смешка.
— Понятия не имею. Пыток? Допроса? Сурового разговора?
Дарклинг слегка нахмурился.
— Я не монстр, Алина. Несмотря на то, что ты могла слышать обо мне.
— Я не то имела в виду, — поспешно исправилась я. — Просто… Я не знала, чего ждать.
— Кроме худшего?
— Старая привычка, — я знала, что на этом стоило остановиться, но не сдержалась. Может, я несправедлива. Но и он — тоже. — Почему мне не стоит тебя бояться? Ты — Дарклинг.
Он изучал меня долгое мгновение, и я уже горячо пожалела, что открыла рот. Но затем на его лице вновь мелькнула полуулыбка.
— Твои слова не лишены смысла, — мой страх потихоньку пошел на спад. — Почему ты это делаешь? — внезапно спросил Дарклинг.
— Что?
Он потянулся и взял меня за руку. Я вновь почувствовала это замечательное чувство уверенности.
— Потираешь ладонь пальцем.
— Ох, — я нервно рассмеялась; никогда не замечала за собой этого движения. — Еще одна старая привычка.
Он перевернул мою ладонь и начал рассматривать ее в тусклом свете коридора, водя пальцем по незаметному шраму, от чего меня пронзил трепет.
— Откуда он у тебя? — спросил Дарклинг.
— Я… Керамзин.
— Ты там выросла?
— Да.
— Следопыт тоже сирота?
Я резко всосала воздух. Может, он и мысли читать умеет? Но затем я вспомнила, что Мал давал показания в палатке Гриш.
— Да.
— Он хорош?
— Что?
Мне было трудно сосредоточиться. Палец Дарклинга все еще двигался взад-вперед, обводя шрам на моей ладони.
— В отслеживании. Он хорош?
— Лучший, — честно ответила я. — Крепостные в Керамзине говорили, что он умеет доставать кроликов даже из-под камней.
— Порой задумываюсь, насколько мы действительно понимаем собственные дары, — проговорил он, после чего отпустил мою руку, открыл дверь и слегка поклонился. — Спокойной ночи, Алина.
— Спокойной ночи, — выдавила я.
Затем нырнула в проход, ведущий через узкий коридорчик. Через мгновение за мной послышался звук закрывающейся двери.
ГЛАВА 10
Следующим утром мое тело болело так сильно, что я едва смогла вытащить его из-под одеяла. Но я все же встала и снова пошла на экзекуции. И снова. И снова. Каждый день был хуже и раздражительнее предыдущего, но это меня не останавливало. Не могло. Теперь я не топограф, и если мне не удастся стать Гришей, что со мной станет?
Я вспомнила слова Дарклинга в ночь, когда мы сидели под разрушенным сараем. «Ты — мой первый проблеск надежды за очень долгое время». Он верил, что я была Взывательницей Солнца. Он верил, что я могла уничтожить Каньон. И если мне удастся — ни один солдат, ни один купец, ни один следопыт никогда вновь не станет переплывать Неморе. Но, по прохождению дней, эта идея казалась все более абсурдной.
Я проводила долгие часы в хижине Багры, учась дыхательным упражнениям и замирая в неприятных позах, которые должны были помочь мне сосредоточиться. Она заваливала меня книгами, поила разными чаями и часто пинала своей тростью,
— Ну что за девчонка! Мне что, разрезать тебя? — раздраженно кричала она. — Заставить Инферни наслать на тебя пламя? Заставить их закинуть тебя обратно в Каньон в качестве пищи для той мерзости?
Мои ежедневные неудачи с Багрой были сравнимы лишь с пытками Боткина. Он заставлял меня бегать по всей территории дворца, по лесам, по холмам, пока мне не казалось, что я вот-вот рухну на землю от слабости. Он гонял меня по спарринговым упражнениям и учил правильно падать, пока все мое тело не было покрыто синяками, а уши не болели от его постоянного ворчания: слишком медленная, слишком слабая, слишком тощая!
— Боткин не может построить дом из таких маленьких веточек! — кричал он на меня, сжимая предплечье. — Съешь что-нибудь!
Но я не была голодна. Аппетит, появившийся после моей схватки со смертью в Каньоне, пропал, и еда потеряла всю свою пикантность. Спала я мало, несмотря на шикарную кровать, и чувствовала, будто мне едва хватает сил прожить день.
Чудеса, которые сотворила со мной Женя, рассеялись: щеки снова стали впалыми, под глазами появились синяки, волосы стали серыми и ломкими. Багра верила, что отсутствие аппетита и недосыпание были связаны с моими неудачами во взывании к силе.
— Насколько сложнее ходить, когда у тебя связаны ноги? Или говорить с прижатой ко рту ладонью? — читала она мне лекции. — Почему ты тратишь все усилия на борьбу со своей истинной природой?
Но все было не так. По крайней мере, я так думала. Уже ни в чем нельзя было быть уверенной. Всю свою жизнь я была хилой и слабой. Каждый день вела борьбу с собой. Если Багра права, все это должно было измениться, когда я наконец освою свой талант Гриши. При условии, что это когда-нибудь случится. А пока — я застряла.
Я знала, что другие Гриши шептались обо мне. Этереалки любили практиковаться у озера, экспериментируя с новыми способами использовать ветер, воду и огонь. Я не могла рисковать тем, что они узнают, что я даже не могу призвать собственную силу, потому придумывала отговорки, дабы отвязаться от них. В конце концов меня перестали приглашать.
По вечерам они сидели в купольном зале, попивая чай или квас, и планировали экскурсии на выходных в Балакирев или другие деревни поблизости Ос Альты. Но поскольку Дарклинг все еще нервничал из-за покушения на меня, мне приходилось оставаться во дворце. Я не особо огорчалась. Чем больше времени я проводила со Взывателями, тем увеличивалась возможность, что мой секрет раскроют.
Дарклинга я видела редко, и то издалека, погруженным в разговор с Иваном или с военным советником короля. Я узнала от остальных Гриш, что он — редкий гость в Малом дворце, и проводил большую часть времени в путешествиях между Каньоном и северной границей, или на юге, где шуханские диверсионные группы атаковали поселения перед зимой. Сотни Гриш были размещены по всей Равке, и он был в ответе за всех них.
Парень не обменивался со мной фразочками и редко смотрел в мою сторону. Уверена, это из-за того, что я не показывала улучшений — Взыватель Солнца в моём лице оказался полным провалом.