Тень и Кость

Бардуго Лей

— Мечтаешь о танцах со своим темным принцем?

Я не обращала на это внимание, но она зачастую оказывалась права. Как бы я ни старалась, мои мысли возвращались к Дарклингу. Он снова куда-то исчез; по словам Жени, на север. Другие Гриши предполагали, что он появится на зимнем пире, но никто не знал наверняка. Час от часу я находилась на грани того, чтобы рассказать Жене о поцелуе, но всегда останавливалась прежде, чем слова сорвутся с уст.

«Не будь глупой, — ругала я себя. — Поцелуй ничего не значил. Дарклинг наверняка

целовался со многими Гришами. Да и зачем ему ты, когда рядом такие девушки, как Женя и Зоя?» Но даже если это было правдой — мне знать не хотелось. Пока я держу рот на замке, поцелуй будет нашей тайной, и пускай так оно и останется. Все же, иногда мне приходилось призывать всю свою мощь, чтобы не встать посреди завтрака и не прокричать: «Дарклинг поцеловал меня!».

Разочарование Багры в моих способностях не шло ни в какое сравнение с моим собственным. Как бы я ни старалась, с каждым днем лимит моей силы становился все более очевидным. Под окончание занятий я слышала эхо слов Дарклинга: «Этого недостаточно», и он был прав. Он хотел уничтожить Каньон под корень и вернуть берег Неморя, но мне не хватало сил для его целей. Я прочитала достаточно книг, чтобы понимать — это нормально. У всех Гриш были свои ограничения, даже у Дарклинга. Но он сказал, что я изменю мир, и было трудно смириться с тем, что мне не справиться с этой задачей.

Да и аппарат преследовал меня повсюду. Даже бродил по коридорам и караулил у дорожки к озеру. Я подозревала, что он пытается снова поймать меня наедине, но не хотела выслушать его болтовню о вере и страданиях, поэтому всегда была настороже и не позволяла ему застать себя врасплох.

В день зимнего пира меня освободили от занятий, но я все равно пошла к Боткину. Уж слишком меня взволновала моя часть демонстрации и перспектива вновь увидеть Дарклинга. В комнате не сиделось. Общение с другими Гришами не помогало. Мария и Надя постоянно говорили о новых шелковых кафтанах и своих украшениях, а Дэвид и другие Фабрикаторы не упускали шанса обсудить со мной детали демонстрации.

Я повернула в противоположную сторону от купольного зала и прошла в тренировочный зал у конюшен. Боткин протестировал мои возможности и заставил упражняться с зеркалами. Без них я была так же беспомощна, как и раньше, но с перчатками я почти могла защитить себя. По крайней мере, так мне казалось.

Когда урок закончился, Боткин признался, что сдерживался.

— Нельзя бить девушку по лицу перед вечеринкой, — пожал он плечами. — Завтра Боткин будет драться по-честному.

Я застонала от одной такой мысли.

Быстро поужинав в купольном зале, я поспешила незаметно удалиться в комнату, мечтая о прекрасной и теплой ванне. Мне нравилась баня, но групповых обмываний мне хватило еще в армии. Личное пространство оказалось для меня в новинку.

После долгого, роскошного купания я села у окна сушить волосы и наблюдала за наступлением вечера над озером. Вскоре зажгутся фонарики вдоль дороги к дворцу, и прибудут дворяне в своих шикарных каретах — каждая красивее предыдущей.

Я почувствовала легкий прилив восторга. Месяц назад подобная ночь привела бы меня в ужас: выступление, игра в переодевалки с сотней прекрасных

людей в превосходных нарядах. Я все равно нервничала, но при этом считала, что, может быть… будет весело. Затем посмотрела на маленькие часы на каминной полке и нахмурилась. Служанка должна была принести мой новый шелковый кафтан, но если она не прибудет в ближайшее время, мне придется надеть старый шерстяной или позаимствовать что-нибудь у Марии. Стоило об этом подумать, как в дверь постучали.

Это оказалась Женя, ее стройное тело было закутано в кремовые шелка, украшенные золотой вышивкой, а рыжие волосы собраны в высокий хвост, чтобы сделать акцент на огромных брильянтах, украшающих её ушки, а также элегантном изгибе шеи.

— Ну? — она покрутилась.

— Ненавижу тебя, — улыбнулась я.

— Да, я и впрямь замечательно выгляжу, — сказала она, красуясь перед зеркалом над медным тазом.

— Ты бы выглядела еще лучше с малой долей скромности.

— Сомневаюсь. А ты почему еще не одета? — спросила она, делая перерыв в самолюбовании и заметив, что я в халате.

— Мне так и не принесли кафтан.

— О, ну, Фабрикаторы были немного заняты заданием королевы. Уверена, скоро ты его получишь. А теперь садись перед зеркалом, я сделаю тебе прическу.

Я чуть не завизжала от радости, но все же смогла сдержаться. Надеялась, что Женя предложит, но не хотела просить.

— Я думала, ты должна помогать королеве, — сказала я, когда девушка заработала своими умелыми ручками. Она закатила свои янтарные глазки.

— Мои способности ограничены. Ее высочество решила не идти на сегодняшний бал. У нее мигрень. Ха! Ведь это я целый час убирала ее морщины!

— Так она не появится?

— Конечно, появится! Она просто хочет, чтобы ее леди подольше суетились над ней, от этого она чувствует себя еще более важной персоной. Это главное событие зимы. Она ни за что его не пропустит.

Главное событие зимы. Я содрогнулась и громко выдохнула.

— Нервничаешь? — спросила Женя.

— Немного. Сама не знаю почему.

— Может, потому что около сотни дворян ждут своего часа, чтобы впервые поглазеть на тебя?

— Спасибо. Ты очень помогла.

— Всегда пожалуйста! — она потянула меня за волосы. — Могла бы уже привыкнуть, что на тебя постоянно пялятся.

— Как видишь, не привыкла.

— Ну, если будет совсем худо, подай мне знак. Я заберусь на банкетный стол, задеру юбку на голову и пущусь в пляс. Вряд ли после этого на тебя хоть кто-то обратит внимание.

Я засмеялась и слегка расслабилась. Придя в себя, поинтересовалась напущено равнодушным голосом:

— Дарклинг уже вернулся?

— О да, еще вчера. Видела его экипаж.

Мое сердце ухнуло вниз. Он был во дворце целый день, но не навестил меня и не позвал к себе.

— Он наверняка очень занят, — пояснила Женя.

— Конечно.

Через секунду она тихо произнесла:

— Знаешь, мы все это чувствуем.

— Ты о чем?

— О притяжении к Дарклингу. Но он не такой, как мы, Алина.

Я напряглась. Женя старательно сосредоточилась на колтунах в моих волосах.

— Что ты имеешь в виду? — даже мне мой голос казался неестественно высоким.